Любовь — не вздохи на скамейке

Самый очевидный пример — «Мужчина и женщины» Владимира Котта. Альманах про «отношения». Название заигрывает с классикой Лелюша, до которой ему как до неба. Кажется, что французские «Мужчина и женщина» сняты намного позже этого архаичного кино.

Семь новелл. Герой Павла Деревянко приезжает в деревню срочно продать дом бабушки, встречает в сельпо бывшую одноклассницу, хохотушку Таньку в яркой раскраске (Ирина Пегова). Проводит с ней ночь, а утром говорит покупателю, что дом не продается. Приземлила парня любовь на малой родине. Канал «Домашний» аплодирует подобному «народному кино» стоя.

Одинокий таксист (Кирилл Кяро) в светлой, пропитанной патриотизмом и состраданием к ближнему новелле под долгую песню Михаила Шуфутинского (дослушаем все куплеты) едет через всю Москву, вспоминая, как с дедом ходил на парад Победы. И пиджак с наградами звенел. 

А доставляет дядя ключи от квартиры брошенной жене с ребенком. От ее мужа, который с любовницей время проводит. Грустная жена спрашивает: «Он был один?» — «Один, — отвечает благородный воин.

К другой одинокой — «вся на нервах» — хозяйке квартиры (Ольга Медынич) является сантехник (Дмитрий Куличков). И только она начинает честить его за опоздание… замирает, увидев маленького сына сантехника Костю. Этот мужичок-с-ноготок не хуже отца разбирается в кранах, отвертках, прокладках, кран-буксах и сальниках. 

Злобный и вечно недовольный полицейский Бориса Каморзина гнобит тишайшую интеллигентную жену, учительницу музыки. Жрет ее котлеты и требует тишины квартире. Чтобы никаких учеников дома. После ее внезапной смерти горюет, глотая сосиски. И вдруг виртуозно толстыми пальцами играет на пианино. (Самое большое изумление в этом кино — Борис Каморзин играет сам. Это видно в кадре.)

«Мужчина и женщина» — кино присахаренное, лобовое, замшелое. Зато очень доброе. Задушевное. Лучшее в нем — документальная «рамка». В начале и в финале реальные пары рассказывают о своих отношениях, о том, за что они друг друга любят. Но и это не открытие. В культовом фильме «Любить» Михаила Калика люди на улице рассуждают о любви, и о том, как же это здорово. Диспут на ту же тему — в фильме «Про любовь» Анны Меликян.

В картине Котта есть одна очень хорошая новелла. На лестничной клетке встречаются незнакомые мужчина и женщина, живущие на разных этажах дома. Вдруг она просит его себя обнять. И это безмолвное объятие двух несчастливых людей говорит о них (и о нас) больше, чем все другие новеллы, словно снятые в допотопные времена.

Таких фильмов про все хорошее против всего плохого несколько. Это даже не эскапизм, вполне понятное в сегодняшнем раздрае желание утешить, порадовать. От экрана веет такой архаикой, осторожностью, отсутствием смыслов, доморощенным взглядом на гендерные взаимоотношения… И киноязык выбран такой телевизионный… Не верится, что картину «Мужчина и женщина» снял опытный профи, режиссер с большой фильмографией. Но, видимо, какое время, такие и песни.

В противовес этому потоку патоки показали новый (уже шестой) фильм Романа Михайлова «Надо снимать фильмы о любви».

Что это было? Если спросите у критиков после пресс-показа, одни с горящими глазами расскажут вам об умопомрачительном метакино, другие — о грандиозном мошенничестве и режиссере, водящем за нос ведущихся на его карточные фокусы зрителей.

Но кажется, для режиссера, писателя, доктора физико-математических наук Романа Михайлова и его уже почти постоянной актерской (постоянно расширяющейся) «труппы» 

Новый фильм автор задумал как притчу «о рассыпании мира и исправлении, о любви как единственной силе, способной исцелять мир». В действительности это смесь мокьюментари, подстроенных и внезапных случайностей, bad trip, и экспедиция в неизвестное, и лаборатория. С поисками контрового света в ночных съемках, чередованиями крупностей и ритма в кадре. Надрывное веселье («А-а-а! Мы едем в Индию! Над чем мы летим? Афганистан? Пешевар?»). Лекции шального гуру Михайлова. По сюжету съемочная группа для съемок артхаусного кино приезжает в Варанаси даже не столько к режиссеру, сколько к учителю. Атмосфера древнего города, как кажется режиссеру-гуру, сама настроит на размышления и о сути кино, и о ценностях жизни.

И вот уже назначен день съемок. Но все как-то откладывается. Потому что главный актер Марк Эйдельштейн срывается в роман со «случайно» встреченной красавицей, оказавшейся веб-моделью. А еще всем голову кружит Индия: рынки, запруженные улицы, нищета, краски индиго, сурьмы, шафрана, толпы ликующей детворы на шоу актеров «труппы», ритуалы кремации на набережной (cremation is education), актрисе Маше Мацель обривают голову в кадре («Юре Борисову — пипец»). Зачем здесь снимать кино? Здесь каждый и так найдет что хочет, здесь надо плыть по течению, сходить с ума от радости и впечатлений. Нет, только здесь, в свете золотых фонарей над спутанными проводами, и надо снимать кино! Искать простоту, потому что, по Одзу, жизнь проста, лишь человек ее непрестанно усложняет, мутя спящую воду. 

Поиски себя или свободы (по-михайловски — «благодати») в густом тумане чужой культуры. В общем, мы, товарищи, оказались внутри сна Романа Михайлова. И насколько нам там хорошо, зависит от нас.