Срок и ненависть

Мы следили за этим процессом с первого дня — с 8 июня, когда Головинский районный суд провел первое заседание. Обвинение вовсе не уникально — статьи о «дискредитации» становятся народными. С начала марта 2022 года в российские суды поступило как минимум 8055 административных дел, заведено 81 уголовное. Под них подпадает практически любое критическое высказывание о проводимой военной операции в Украине, за исключением речей покойного хозяина ЧВК «Вагнер» Евгения Пригожина.

Статья 280.3 была введена в УК 4 марта 2022 года и стала едва ли не первой реакцией законодателя на СВО. Авторы — депутаты Володин, Зюганов, Жириновский, Неверов, Миронов, Мельников, Жуков, Исаев, Толстой и сенатор Матвиенко. Уголовная статья стала дополнением к административной. То есть уголовку может получить тот, кто уже имеет штраф за антивоенные высказывания и продолжает протестовать.

Ту, административную статью вводили так спешно, что с помощью ловкости рук избежали первого чтения — вписали поправки в давно и вяло лежавший в Думе проект закона об ответственности за отмывание денег. Их авторами стали думские «ястребы»: Пискарев, Картаполов, Альшевских, Бутина, Луговой, Нилов.

По этой статье Орлова штрафовали дважды — за два мирных пикета. Поводом для возбуждения уголовки стал перевод его статьи во французском журнале Mediapart, опубликованный им же в соцсети. Статья называлась «Они хотели фашизма — они его получили». Возбудили, хотя статья не об армии вовсе.

Дело возбудили в марте 2023 года — в тот день, когда в «Мемориале»** и у его членов прошли обыски. Следователь СК Илья Савченко отправил статью Орлова на экспертизу в АНО «Центр социокультурных экспертиз». Экспертизу изготовили Крюкова и Тарасов. Эти фамилии знакомы тем, кто следит за хроникой репрессий. Дела Дмитриева, «Пусси Райот», Агнессы Хайкара, «Свидетелей Иеговы»***, дело о ликвидации Правозащитного центра «Мемориал» и целый список антивоенных дел содержат заключения этих граждан, сделанные в самых разных областях знаний — от сексологии до религиоведения. По образованию Крюкова математик (но представляется культурологом), а Тарасов — переводчик с немецкого. В деле Орлова они соорудили лингвистическую экспертизу. Она содержит десятки грамматических ошибок, плагиат и просто глупости вроде ссылки на киноэпопею «Звездные войны».

С этими доказательствами трудно «устоять» в суде. И дело посыпалось. Защита Орлова привела массу свидетелей и экспертов, разгромивших всю концепцию обвинения. Тогда интересы правозащитника представляли адвокат Катерина Тертухина и сооснователь «Новой» Дмитрий Муратов*. Ему это дело принесло «звездочку» — накануне прений Минюст объявил его «иноагентом». Трудно рассматривать это иначе, чем давление на суд, ведь накануне второго процесса такой же статус присвоили самому Орлову. Но сначала о первом.

Тот суд силами защиты получился состязательным. И гособвинение в лице Светланы Кильдишевой просто не могло запросить реальный срок, опираясь на «доказательную базу» работы Савченко. Кильдишева попросила штраф. А судья Кострюкова — назначила. Это означало победу защиты, на оправдательный приговор по такой статье никто рассчитывать не мог.

И тут прокуратура передумала.

Зампрокурора Ступкин внес апелляционное представление, в котором запросил три года лишения свободы. 

Судья Куприянова вернула дело прокурору на доработку. Следствию дали исправить ошибки, указав, что Савченко даже мотив «преступления» установить не удосужился.

Вообще-то отсутствие мотива — это отсутствие состава деяния. То есть оправдание по реабилитирующим основаниям. Но не в случае Орлова. Тут даже на пословицу про «врагам — закон» не сослаться, ведь как раз закон и не был соблюден.

То, что именно правозащита стала «отягчающим обстоятельством», очевидно. В экспертизе Крюковой и Тарасова Орлов назван «антироссийским правозащитником», на допросе Крюкова показала, что «диссидентствующее движение всегда было антигосударственным». Свидетель обвинения Мироненко на допросе в суде настаивал, что подрывная работа «Мемориала» — причина распада СССР.

Кстати, именно «Ветераны России» ранее инициировали процесс о ликвидации правозащитной организации. Во время суда над Орловым в телеграм-канале движения Мироненко оставил следующую запись: 

Наконец, в апелляционном представлении Ступкина написано, что после ликвидации организации Орлов «продолжает деятельность в аналогичном обществе, направленную на подрыв стабильности гражданского общества». То есть понятно, за что мстят — за документирование репрессий в первую очередь.

На доследовании Савченко грубо нарушил требования пленума Верховного суда и дополнил материалы дела новой экспертизой и допросом нового эксперта. Это — сотрудник МВД Зуева, специалист в области идентификации лиц по фонограммам речи, которая не имеет аттестации на право самостоятельного производства экспертиз продуктов речевой деятельности. Она усмотрела связь текста статьи Орлова с армией России в упоминании Владимира Путина. Раз он главнокомандующий, то, критикуя его, Орлов в его лице критикует целую армию.

И вот дело с этой странной заплаткой заново поступило в суд. Судья Астахова первым делом заявила, что Муратов — «самопровозглашенный защитник» и ополовинила защиту. Орлов в ответ заявил, что отказывается себя защищать — и весь процесс читал Кафку. Кажется, не дочитал — дело уложили в три заседания.

Так что прокурор Воробьева так и не успела объяснить, откуда в нем возник мотив «политической ненависти». Это отягчающее обстоятельство, его надо доказывать. Но, видимо, не успели, обошлись декларацией в прениях.

Обошлись и без анализа самой статьи Орлова. В суде цитировался лишь заголовок: «Они хотели фашизма — они его получили». Неизвестно, какие слова и фразы из нее, по мнению следствия, дискредитировали армию и вдобавок нарушают права «в целом граждан РФ» (слова прокурора Воробьевой).

Недоказанный мотив политической ненависти, который отягчает вину, позволил Воробьевой потребовать для Орлова реального срока в колонии: 2 года и 11 месяцев.

Максимальный возможный срок по этой статье — 3 года.

Во время первого рассмотрения дела Владимир Лукин, бывший уполномоченный по правам человека при президенте РФ, соавтор ныне действующей Конституции как свидетель защиты показал: «В Конституции есть неизменяемые статьи, в число которых входит 29-я, гарантирующая свободу слова и мысли и запрещающая цензуру. Конституция является документом прямого действия, эта статья действует прямо и непосредственно. Свобода слова может быть ограничена, а цензура введена только при военном положении». Военного положения у нас пока нет. И закон, противоречащий Основному закону страны, просто не может применяться.

Еще статья 280.3 дискриминационна: свободу выражения мнений по ней ограничивают только противникам СВО, а сторонникам можно все. Так бывает при наличии господствующей идеологии, но и она запрещена Основным законом. «Соблюдайте вашу Конституцию!» — с таким лозунгом в 1965 году вышли на площадь советские диссиденты. Он очень впору и сейчас.

Олег Орлов в последнем слове заявил, что происходящее убеждает его: он не ошибся в прогнозе, сформулированном в той самой статье. Перечислил имена политзэков, которых медленно убивают в тюрьмах. Вспомнил судьбу Алексея Навального и то, как власть воюет с ним, даже мертвым. Говорил о той духоте, которую все мы ощущаем, когда государство стремится проникнуть всюду: в науку, на книжную полку, в постель.

А под конец Олег Орлов обратился к авторам своего дела: 

* Минюст РФ считает «иноагентом».

** Признан «иноагентом» и ликвидирован.

*** Признана экстремистской организацией и запрещена в РФ.