«Меня списали»

…«Это Рыжик, его котенком на ферму подбросили, — Лиана гладит огромного темно-медного кота, свернувшегося клубком на полке буфета. — Это Мурка. Она старушка совсем. Видно, выгнали из дома. Она к нам пришла. А это Ника. Ее муж привез: возвращался с работы и заметил на трассе между деревнями. Она уже вмерзла в обочину. Дома феном отогрели».

Кроме кошек, у Малышевых есть собаки — тоже подкидыши и найденыши. Но они большую часть времени проводят во дворе и в сенях. Только иногда скребутся в дверь, интересуясь насчет обеда. Лиана помешивает пшеничную кашу с салом в огромном казане. «Избалованные, — притворно ворчит хозяйка. — Без томата и зажарки не едят».

У Лианы идеальный маникюр, стильные серьги, короткая стрижка. «Волосы отросли, сколько уже без химии», — говорит она.

Осенью пациентка перестала получать химиотерапию. Обследование показало, что опухоль в легких больше не реагирует на препарат, начались проблемы с сердцем. «Консилиум меня списал, — будничным тоном поясняет Лиана. — Сказали: идешь в аптеку, покупаешь тамоксифен, через три месяца — на обследование. Я же не первый год болею. Понимаю, что это не лечение, а просто поддерживающая терапия».

Лиана добилась пересмотра решения. Повторный консилиум направил ее на дополнительное обследование. Собеседница хотела бы попасть в Москву, но в столице обследование с биопсией легкого стоит не меньше 300 тысяч рублей.

«Главное — чтобы тебя не жалели»

В молодости Лиана работала на машиностроительном заводе в Энгельсе. «Стартеры наматывала. Очень мне нравилось. Сначала — 15 штук за смену. Потом научилась по 500! Часто оставалась сверхурочно, выходила по субботам». Однажды женщину увезли с завода на скорой. «У тебя полные легкие воды!» — удивились в городской больнице. Сначала пациентку лечили от пневмонии. Потом отправили в туберкулезный диспансер.

«Месяц прошел, второй. Мне с работы позвонили, сказали: договор с тобой расторгнут. Даже последний больничный не оплатили. В цехе ящик поставили, девчонки для меня скидывались».

Лиана просила обследовать ее на онкологию. 

Спрашиваю, что она почувствовала, узнав диагноз? «Ни слезинки не пролила, — твердо отвечает Лиана. — Ну что поделаешь, будем лечиться. Не знала, что чем дальше, тем страшнее. У меня только один раз была ремиссия, когда опухоль остановилась. Остальное время растет. Сколько раз мне меняли препарат, я уже и не помню. Каждый раз собирают консилиум, сделают две капельницы, потом — КТ. Смотрят, пошло-не пошло».

Лиана считает: «Главное — не давать, чтобы тебя жалели. Даже если плохо так, что встать не можешь, вставай. Иначе болезнь тебя сожрет. Если бы муж со мной сюсюкался, я бы давно уже расклеилась».

С мужем Лиана познакомилась в 2017 году, когда после постановки диагноза вернулась к маме в село Борисовка — снимать квартиру в городе было больше не на что. «В январе познакомились, в апреле на Красную горку поженились», — говорит женщина. Ни букетов, ни прогулок под луной не было. Зато когда через год Лиане поставили новый диагноз — «рак яичников», Дима был рядом.

«Просто сижу и смотрю. Это же очень красиво»

Во всех комнатах дома Малышевых стоят цветы в горшках: гибискус, спатифиллум, орхидея, апельсин. «А вот там у меня розы и гладиолусы», — Лиана показывает на метровые сугробы на грядках. В саду у нее растут черешня, кизил, груша, алыча.

«Летом я всегда встаю в полшестого утра. Сажусь на скамеечку под окном. Просто сижу и смотрю. Это же очень красиво — цветы, ровные грядочки. И чтобы ни травинки», — улыбается женщина.

Из-за химиотерапии кости становятся хрупкими. У Лианы — перелом шейки бедра. Она ходит с тростью. «Присесть на корточки не могу. Траву в огороде дергаю ползком на коленках. Осенью очень плохо было. Похудела на 25 килограммов, тошнило постоянно. Думала: не буду ничего сажать. Но все-таки посадила 200 головок чеснока. Ничего не могу с собой поделать, люблю возиться с землей, чтобы всё из нее росло и жило», — смеется Лиана.

Еще она любит собирать грибы. В прошлом году было много рыжиков и груздей. Хозяйка их мариновала и солила на продажу, чтобы выручить деньги на дорогу в больницу.

Раньше Лиана делала соседкам маникюр. Ей очень нравилось рисовать на ногтях. Теперь опухоль слишком давит, и подолгу сидеть за маникюрным столом женщина не может.

У Малышевых большое хозяйство: свиньи, индюки, гуси, куры. «С вечера запариваю кашу для поросят. Для взрослых свиней смешиваю комбикорм с овощными очистками и сухим молоком. С 6.00 начинаю разносить завтрак, потихоньку, по полведерка. Всех накормлю, потом несу курам теплую воду, свиньям — воду с хлебом», — описывает женщина свой рабочий день.

Тонна фуражного зерна стоит сейчас 6 тысяч рублей. Этого хватает на две недели. «Поросенка нужно растить год, чтобы он весил хотя бы 50 килограммов. На базаре свинина продается по 300 рублей. Но это если везти мясо в город. Деревенский перекупщик берет свинину по 200 рублей за килограмм, — объясняет Малышева. — На личном хозяйстве не наваришь. Это в основном для души и для домашнего стола».

Семья живет в доме, который родители Дмитрия получили от колхоза в 1980-х. «Мы с мужем окна заменили, одну комнату отремонтировали. Нужно крышу менять, кухню ремонтировать, холодильник купить. Откуда взять деньги?»

«Настоящая мужская работа»

Дмитрий по профессии тракторист. В теленовостях уже 10 лет твердят об успехах отечественного сельского хозяйства. Три года подряд страна собирает отличные урожаи. В прошлом году, по подсчетам Минсельхоза, государство вложило в поддержку АПК и развитие сельских территорий 540 миллиардов рублей. В нынешнем федеральные власти обещают 529,3 миллиарда. Как эти гигантские суммы, которые непросто даже представить, меняют жизнь человека в деревне?

«Муж работал в фермерском хозяйстве, но там зарплату вовремя не дают — 28 декабря расплатились за три месяца. Ездил в Москву на стройку. Оказалось, обещают одно, а платят совсем по-другому. Здесь все так живут. В магазине берем товары в долг. Ломаем голову, как за свет и газ заплатить: за наш домишко выходит почти пять тысяч в месяц», — рассказывает Лиана.

«Муж, сосед, племянник контракты подписали, еще одного мобилизовали, еще один туда пошел, чтобы не посадили, — Лиана считает, сколько человек из села отправились на СВО. — Человек 10–11, наверное. Одного мальчишку в цинке привезли».

Малышев чуть было не попал на Донбасс еще осенью 2022 года. Повестку ему прислали сразу после объявления частичной мобилизации. Лиана собрала свои справки о здоровье и инвалидности и вместе с мужем пошла в военкомат. У крыльца уже стоял автобус. 

На этот раз Дмитрий не стал обсуждать решение с женой. «Сказал: надо пойти по контракту, и всё. У него три сестры, три брата. Никого не предупредил. За два дня собрался и ушел», — говорит Лиана. На сборы семья заняла 50 тысяч рублей. «Купили рюкзаки, форму, белье, пауэрбанк, мультитул, фонарик. Надо еще поджопник, коврик, аптечку. Я смотрела на Wildberries, хорошая каска стоит 18 тысяч!»

На тумбочке у кровати стоят свежие фотографии в деревянных рамочках — перед отъездом супруги сфотографировались у ворот военкомата. На большом портрете Дмитрий уже в погонах. «Это им в военкомате форму дорисовывают, чтобы фотку в личное дело прилепить», — улыбается Лиана.

Дмитрию 38 лет. Он служил в армии в 2003–2004 годах, в Нижнем Новгороде. Боевого опыта не имеет, на сборах запасников не бывал. Сейчас он уже «за ленточкой». Написал жене, что назначили сапером.

Кому нужен неизвестный солдат

Через два дома от Малышевых стоит деревенский памятник Неизвестному солдату — гипсовая фигура бойца с непокрытой головой. На постаменте таблички — «Вечная слава героям-односельчанам» и очень длинный для маленького села список погибших. Лиана рассказывает, что много лет памятник был заброшен — фигура крошилась, штакетник повалился, на площадке, заросшей сорняком, паслись коровы. Женщина писала жалобы в инстанции, в том числе спикеру Госдумы Вячеславу Володину, без которого в Саратовской области и забор в деревне покрасить не могут. Спикер помог, районные власти подновили памятник.

Малышева купила и поставила у постамента вазоны, развела петунии. «Но их не поливает никто, а мне тяжело хромать туда с ведрами. Зимой снег на площадке расчистила один раз. Никому другому в деревне это не надо, — машет она рукой. — Какая там гордость за Победу! Раньше соседи перекидывали шланг и сливали за памятником канализацию».

С администрацией Лиана, как она говорит, «немножко воюет»: «Пишу главе: «Когда мусор вывезут? Почему летом воды месяцами не бывает?». Сейчас новая забота — трансформатор съезжает с опоры. Мужики его кирпичами подперли, но провода уже внатяг. Еще немножко — и люди останутся без света и воды. А если пожар? Даже пожарной команды нет в селе. У соседей сарай горел, к ним полтора часа ехали пожарные из района».

До конца зимы женщина надеется навести порядок на сельских дорогах: 

«Обстоятельства последних двух лет»

В Саратове четвертый год идет строительство нового онкоцентра. В стационаре должно быть 200 коек, поликлиника рассчитана на 300 посещений в смену. Весной 2020-го госконтракт на 6,3 миллиарда рублей получило краснодарское ООО «Ромекс-Кубань», подавшее единственную заявку. Президент компании — Алексей Прокопенко, бывший помощник депутата ГД Алексея Ткачева.

Сначала медицинское учреждение планировали открыть в декабре 2022-го, затем — в июле 2023-го. Через арбитражный суд генподрядчик продлил срок исполнения контракта до декабря 2024-го. Как сообщает ИА «Саратовбизнесконсалтинг», компания сослалась на то, что часть оборудования, необходимого для клиники, не поставляется в Россию в связи с санкциями.

Отметим, что о проблемах с медицинской техникой недавно заявил президент Владимир Путин. «Тяжелое оборудование для здравоохранения мы в прежние годы на 100% закупали за рубежом. Теперь некоторые наши так называемые партнеры отказываются его обслуживать и проводить регламентные работы, несмотря на то, что это чисто гуманитарная сфера», — сказал глава государства на встрече с доверенными лицами.

По подсчетам саратовских властей в онкоцентре должны работать более 700 человек. Первоначально планировалось обучить медиков для нового учреждения в столичных вузах. Не вышло: «Вот у нас выучились студенты в Москве, но не поехали сюда», — отметил спикер ГД Вячеслав Володин, осматривая саратовскую стройку. Теперь областной минздрав предлагает пригласить для работы на суперсовременном оборудовании онкологов из районов. Кто в таком случае останется лечить жителей в этих районах, министерство не сообщает.

Российский Минздрав считает, что больницам страны не хватает 1778 онкологов и 139 радиотерапевтов.

Всего за прошлый год госклиники потеряли 9700 врачей различных специальностей и 38 900 сотрудников из числа среднего медперсонала. Как показал опрос интернет-аудитории портала «Медвестник», проведенный совместно с аналитической компанией RNC Pharma, больше половины российских врачей хотели бы уйти из государственного учреждения. Сопредседатель межрегионального профсоюза работников здравоохранения «Действие» Андрей Коновал полагает, что главная причина — уменьшение зарплаты из-за отмены ковидных выплат.

В сфере диагностики раковых заболеваний правительство пыталось мотивировать медиков рублем, введя выплаты за онконастороженность. Врач, который во время профилактического осмотра назначит пациенту консультацию онколога, может получить одну тысячу рублей, если диагноз подтвердится. В 2022 году ФОМС выделил на эти цели 66,2 миллиона рублей, в 2023-м — 53,9 миллиона. Как выяснила Счетная палата, до врачей дошло чуть больше трех процентов средств. В 35 регионах медики не получили за онконастороженность ни рубля.

Как объяснил глава исполкома «Народного фронта» Михаил Кузнецов, «требования к оформлению документов и отчетов такие, что проще отказаться от этой выплаты».

Столь же бесполезной оказалась мера и для пациентов: за год в рамках диспансеризации и профосмотров обнаруживают меньше тысячи случаев рака (в целом на учет становятся до 600 тысяч новых онкобольных ежегодно).

События последних двух лет не улучшили ситуацию с лекарствами для больных раком. Как отмечал директор Института гематологии, иммунологии и клеточных технологий Алексей Масчан в интервью газете «Известия», до сих пор не решена проблема со сроками доставки импортных препаратов, возникшая из-за ограничений на грузоперевозки.

Большинство крупных фармкомпаний приостановили клинические исследования в России. «Это означает, что на наш рынок не попадут самые современные препараты. Дело в том, что лекарство не может быть зарегистрировано в России, если не прошло часть клинических испытаний на ее территории. Это ставит барьер на пути в Россию любой инновационной терапии», — объяснял Алексей Масчан.

По оценке доктора, из-за законодательных ограничений госзакупок «с российского рынка выдавлены зарубежные препараты с безупречной репутацией». Согласно правилу «третий лишний», иностранный производитель лекарств не допускается на торги, если на аукцион выходят хотя бы два производителя из стран ЕАЭС. 

Продолжаются проблемы с лекарствами, связанные с ограничением предельной отпускной цены препаратов из списка ЖНВЛП. Как сообщает «Коммерсант», в течение двух лет наблюдается нехватка икземпры — препарата для лечения рака молочной железы, не имеющего аналогов в России. Как объясняет производитель, из-за смены поставщика лекарственной субстанции выросла себестоимость препарата. Продавать его по установленной российскими властями цене больше невыгодно.

Серьезные трудности испытывают некоммерческие организации, помогающие онкопациентам. В декабре об угрозе закрытия объявил фонд «Не напрасно» , созданный в 2010 году врачом-онкологом Ильей Фоминцевым. «Обстоятельства последних двух лет лишили фонд большинства партнеров из числа крупных компаний, а текущий объем частных пожертвований лишь частично покрывает ежемесячные расходы», — говорится на сайте организации. Фонд предоставлял образовательные гранты для врачей в рамках проекта «Высшая школа онкологии» и развивал бесплатную справочную службу для пациентов «Просто спросить».

Дорога на «химию»

Пачками таблеток в доме Лианы заполнены два ящика кухонного шкафа. «На лекарства очень много уходит. Позавчера купила мелочи: шприцы, салфетки, мазь — диклофенак. Тысячу рублей потратила». В Борисовке аптеки нет. За лекарствами Малышева ездит в Новые Бурасы. Автобусы между селами района не ходят. Такси стоит 500 рублей.

Каждые шесть часов Лиана колет трамадол. За рецептом нужно ездить в районную больницу в Базарный Карабулак. «Напрямую — 30 километров. Но зимой дороги вообще нет. Вовремя не почистили, а теперь даже роторный трактор эти завалы не берет. Приходится ездить в объезд, это вдвое дальше. Отдаю водителю две тысячи».

Почти восемь лет Малышева раз в месяц ездила на химиотерапию. Сначала нужно добраться до больницы в Базарном Карабулаке, сдать анализы. Потом ехать на капельницу в энгельсский онкодиспансер. Это больше 100 километров в один конец, три тысячи рублей таксисту.

Пенсия инвалида первой группы со всеми льготами — 23 095 рублей. Часть ее списывают приставы — за тот кредит, который Лиана брала когда-то на обследование. Потеряв работу, женщина не смогла платить. Банк посчитал ее действия незаконным обогащением. Суд с ним согласился. Теперь долг Малышевой вместе с пенями — больше 250 тысяч рублей.

* Внесена Минюстом РФ в реестр «иноагентов».