Как дальше шить-то будем?

Ателье

Нина — хозяйка небольшого ателье в отдельно стоящем двухэтажном здании внутри жилого микрорайона в Восточном округе столицы. Кроме нее в помещении расположились ремонт обуви, изготовление ключей и салон красоты. Почти Дом быта классического образца. Нина — специалист наиболее высокой в швейном производстве квалификации. На мой вопрос о профессии уверенно отвечает: я — портной.

— А про женщин тоже говорят «портной»? — уточняю я.

— Конечно! Нет такого слова «портная» (а вариант «портниха» обозначает мастера по пошиву исключительно женской одежды).

После вводной о тонкостях терминологии женщина говорит, что начинала совсем не с одежды.

— В конце девяностых я игрушки шила, — рассказывает Нина. — Тогда еще ЧП были. Мне компаньон возил из Белоруссии мех копеечный. А я шила огромных далматинцев, котов лохматых круглых, собак — тогда такие игрушки большие в диковинку были.

Сегодня у Нины собственное ателье. Помещение арендует, но на льготных условиях. И плату арендную хозяин здания ей уже года три не поднимает. Есть у него свои резоны на это: клиентурой Нина обеспечивает не только себя, но и соседние службы. Помещение ателье совсем небольшое: комната, где принимают заказы, рабочее пространство — несколько швейных машин, оверлок, манекен — и примерочная. При мне Нина отказывает женщине, принесшей на переделку пальто.

— У меня вон еще сколько всего висит — не успею. Давайте после Нового года.

— Завалены заказами? — спрашиваю.

— Да, последние два дня перед праздниками работаю, надо все доделать.

— Место, смотрю, не проходное у вас, не торговый центр. Бизнес хорошо здесь идет?

— Ну вот видите, отказала клиентке. Заказов мне хватает, даже не все успеваю в срок. Да и клиентуру я себе 10 лет набивала только на этой точке. А ко мне еще ездят из других районов.

— А на пошив много заказов?

— Много, но ремонта получается больше.

Ориентировочная цена изготовления платья начинается с 8 тысяч, конечная стоимость зависит от сложности фасона. За пошив блузки Нина берет минимум 3 тысячи (но это, добавляет, если совсем простой фасон, без пуговиц и петель). На исполнение заказа закладывает, как правило, недели две, не меньше, хотя сшить может за пару дней. Объяснение простое:

— Мне сложно совмещать и шитье, и ремонт. Заказ на пошив — это не рутинная работа. Надо для начала найти время, чтобы раскроить. Я люблю это делать с утра на свежую голову. Но у меня не бывает такого дня, чтобы без ремонта. Приходится в 7 утра начинать: спокойно кроить, сметывать. А в 10 уже можно заняться ремонтом.

— То есть график работы с 10 до 19 — это для клиентов? Вы и начинаете раньше, и заканчиваете позже?

— Да, сегодня я в 7 часов пришла, чтобы закончить намеченное на день. Потому что на завтра у меня шуба, сложный заказ.

— Вы и с мехом работаете?

— Да, скорняжка есть у меня.

— Смотрела прейскурант, сравнила с ценами у соседей…

— Да знаю, не первый раз слышу. Ходила тут по соседству в «ремонт, пошив» при магазине. Там шторы подшить — 200 рублей метр, а я здесь все по 150 шью. Конечно, поднимать надо цены. По сравнению с ТЦ у меня вообще халява. Это ведь настолько старый прейскурант. До меня 10 лет назад здесь была другая хозяйка, я просто отксерила. И на ремонте не работала, расценки не очень знала.

— Насколько стабильный у вас доход, есть, скажем, какие-то сезонные колебания?

— Летом перед отпусками в последнее время какое-то сумасшествие. А так круглый год ровно все идет.

— В принципе это доходная тема?

— Доходная, если руки есть. У меня народа всегда много.

— В месяц больше 200 тысяч рублей прибыли выходит?

— Выходит (улыбается). Если здесь работать вдвоем и набирать все подряд, может и 500 тысяч в месяц получиться. А я же не всех беру. Если мне человек с порога не понравился, я у него ничего в работу принимать не стану. Тут, конечно, можно развернуться по полной программе, но я уже привыкла одна.

— Сейчас частным ателье предсказывают такой расцвет на фоне всех этих санкций, ухода импорта. Наверное, и государство будет в этом заинтересовано…

— Да перестаньте. Государство помогает фабрикам раскручивать свое производство, но не частным ателье. Тот же льготный кредит, скажем, для открытия такого бизнеса — это ведь только ИПэшникам дадут. А я в карантин ИП закрыла, оформилась как самозанятая, чтобы у меня хотя бы два месяца карантина долгов по налогам не было. И снова открываться не собираюсь. По налоговой истории и по пенсионной самозанятым намного проще.

Нина вспоминает ателье государственного образца, где в 80-х работала ее старшая сестра: «Огромные помещения человек на 50. Друг друга люди почти не слышат, только звук машинок. Одних примерочных было штук 20. Шили все — от спецодежды для продавцов, с логотипом на кармане, до горисполкомовских дам — их тоже обшивали частным образом».

К массовому возрождению подобных ателье Нина относится скептически. Зато не сомневается, что продолжат множиться небольшие частные предприятия. И здесь она, пожалуй, права.

Швейный бизнес

Есть типы рынков, которые при любой экономической ситуации неизменно остаются стабильными. Это, в первую очередь, относится к товарам, составляющим основу жизни человека — дом, еда, одежда.

Что касается одежды, есть два определяющих фактора конкурентоспобности. Первый связан с тем, что российский потребитель стал все больше переключать свое внимание с импортной одежды и текстиля на отечественные товары, особенно если они изготовлены из натуральных тканей и по индивидуальному заказу. Эта тенденция начала набирать обороты в 2022 году, когда иностранные бренды массово покидали отечественный рынок. А для него, в свою очередь, открылись новые возможности.

Здесь еще надо брать в расчет, что в сегменте легкой промышленности серьезных игроков немного, на рынке швейной продукции в России нет бизнес-групп, способных завоевать монопольное положение и диктовать свою ценовую политику. Низкая конкуренция дает возможность выйти на рынок производству практически с любым капиталом. И порог входа будет невысоким. По подсчетам экспертов, занимающихся консультированием малого и среднего бизнеса, для организации небольшого швейного цеха в Москве достаточно 500 тыс. рублей. А для полноценного швейного производства понадобится от полутора до 6 млн рублей. Срок окупаемости — 12 месяцев, точка безубыточности достигается к третьему месяцу. Примерная прибыль обозначена в диапазоне 300 тыс. рублей ежемесячно. Базовая рентабельность — около 30%.

Однако предприниматели не спешат инвестировать в такое производство, слишком много проблем: от покупки швейных машин до поиска каналов продаж.

Из интервью Андрея Разбродина, президента Российского союза предпринимателей текстильной и легкой промышленности на сайте Союзлегпрома России:

При открытии швейного производства сложности возникнут не с инфраструктурой, а, во-первых, с оборудованием (ключевой вопрос: где его купить?), во-вторых, с кадрами, в-третьих, с рынком сбыта. Взять мужскую одежду: потребность в ней высокая, специализированных магазинов мало.

Широкую известность получила история компании «ТДЛ Текстиль» из Костромы. Большой объем продукции — а конкретно до 70% — предприятие отправляло на экспорт. Оно была основным поставщиком для «Леруа Мерлен», IKEA и Zara. Когда они ушли из России, компания оказалась оторвана от сложившихся рынков сбыта. Разместить такой объем на внутреннем рынке, по словам ее руководства, было просто нереально.

Сбыт

К концу 2022 года в состоянии банкротства и на грани несостоятельности находились не менее 200 торговых центров страны. Еще около сотни в любой момент могли пополнить этот список. Так описывали ситуацию годичной давности представители Российского совета торговых центров.

Первоначальный шок владельцев и управленцев ТЦ от ухода зарубежных брендов сменился необходимостью выбирать — закрыть или переформатировать. Один из экспертов рынка, оценивая массовый исход иностранных компаний, говорил о неповоротливости менеджмента торговых центров, привыкшего жить за счет трафика брендов и высокой маржинальности.

Новая реальность потребовала актуальных решений. Причем от всех участников рынка. И вот уже в апреле в России проходит онлайн-презентация коллекции одежды Maag, которая заполнит бывшие магазины Zara. Это такая — уже знакомая нам — стратегия. Западные игроки уходят, чтобы остаться. Смена названия — обязательная часть процесса. Поэтому компания, выкупившая сеть джинсовых магазинов Levi*s, переименовывает их в JNS. Хорошая знакомая нам Bershka преобразуется в Ecru. Pull&Bear становится брендом DUB, а широко распространившийся Stradivarius зовется нынче Vilet. Покупателю главное запомнить, кто есть кто в новой реальности. Более того, на наш рынок только в первом квартале 2023 года вышли семь новых иностранных брендов одежды. В основном из Турции и парочка из Евросоюза.

Более половины объема отечественного производства приходится на спецодежду по госзаказу, нательное белье и домашний текстиль — это следует из отчета «Легкая промышленность в новых экономических условиях» Центра стратегических разработок. За последнее время российские фабрики Легпрома на продажу готовили лишь 20% производимой одежды. Поэтому не удивительно, что потребление продукции легкой промышленности у нас в два с лишним раза превышает объемы производства. Россиянам просто не хватает, например, спортивной одежды собственных марок. В компании Lamoda отмечают традиционно высокий спрос на маркетплейсе как раз на спортивные товары. А еще на одежду для мужчин. При этом количество мужских локальных брендов на онлайн-платформах в несколько раз ниже, чем женских. Да и сам ассортимент скуден — футболки, толстовки, худи.

По информации Легпрома РФ, отрасль насчитывает сегодня 20 тысяч предприятий, на которых занято около 300 тысяч человек. Но пока они не в состоянии обеспечить необходимый объем одежды. На этом фоне вполне закономерно выросли ее поставки из Узбекистана, Китая, Турции, Индии. Пустота должна заполняться — это закон не только физики. Лидерство среди стран-импортеров держит Китай, покрывая 42% общего объема ввозимой из-за рубежа одежды. Далее следует Турция — 13%. Чуть меньше доля Белоруссии — 12%. За ней идут Гонконг и Казахстан. Причем оборот с первой тройкой заметно вырос по сравнению с прошлым годом.

Любопытный момент:

Специалисты проанализировали, какие категории товаров чаще всего ввозят в РФ: одежда на третьем месте после промышленного оборудования и запчастей.

Зависимость

Если рядовой потребитель сам волен выбирать, во что одеваться, то Легпрому избавиться от импортозависимости не так просто. И не факт, что вообще возможно. В прошлом году эта зависимость достигала 70%. Россия импортирует, например, заготовки для обуви и химволокно, ткани и красители для них. Список длинный… В стране практически нет сырьевой базы для производства тканей. Импортируется около 100% хлопка и искусственных волокон, почти половина синтетических нитей, ряд красителей, текстильная химия и фурнитура.

Вроде бы сократился ввоз тканей и сырья для них, фурнитуры, ниток, других расходных материалов из европейских стран. Но поставщики, которые продолжили работать с нашей страной, были вынуждены менять логистику, что привело к росту цен. В результате расходы предприятий отрасли за год выросли минимум в четыре раза. Это автоматически отразилось на ценах конечного продукта.

Оборудование — еще одна «точка напряженности». Институт экономической политики им. Гайдара провел опрос среди представителей легкой промышленности. Вот результаты: 44% участников исследования раньше вообще не использовали импортное оборудование, 35% продолжают получать оборудование, попавшее под санкции, 12% перешли на китайские станки, 3% — на турецкое, остальные — на оборудование из других стран. В текстильной промышленности заменить импортное оборудование на отечественное сейчас практически невозможно, говорят в Российском союзе производителей одежды.

Кадры

Осенью 2023 года глава Минпромторга Мантуров на встрече с президентом Путиным сообщил, что отечественная обрабатывающая промышленность до конца года покажет рост примерно на 7%. И добавил: можно бы и выше, но кадровый дефицит мешает.

Самая напряженная ситуация с этим дефицитом — в легкой промышленности. Нехватку рабочих рук испытывают 80% предприятий Легпрома, констатирует Институт экономической политики им. Гайдара. И неудивительно: производство одежды, судя по данным Росстата, самая низкооплачиваемая отрасль в экономике РФ. В рейтинге по заработным платам за текущий год, по информации от РИА «Новости», производство одежды на 41-м месте. Доля работающих с зарплатой ниже 20 тыс. рублей в месяц — почти 17%. Самые распространенные зарплаты — в диапазоне от 23 до 43 тысяч рублей.

Квалифицированных кадров не хватает катастрофически — об этом говорят сами представители Легпрома. Так, директор одного из модных домов рассказывал в интервью о намерении купить фабрику по производству изделий из хлопка в Подмосковье. Вот только набор рабочих для нее стал неразрешимой задачей. И от намерения пришлось отказаться. А между тем сделка обещала быть весьма выгодной. Сложно наладить местное производство. На каком-то этапе даже возникает вопрос: а надо ли? Не проще ли за меньшие деньги и без головной боли купить то же самое у китайского соседа.

И практически все по специальности «швея» предлагают лишь одну программу.

Между тем швейному производству помимо швей требуются, например, портные. Для понимания: это не синоним слова «швея», а более высокая квалификация. Портной занимается всеми этапами создания изделия под ключ. Кроме того, производству нужны лекальщики, формовщики головных уборов, фурнитурщики, скорняки, технологи, модельеры-конструкторы. Отвечая на вопрос, где учат этим специальностям, поисковик предлагает швейные цеха — то есть освоение профессии на практике.

Надо понимать, что количество «пустующих» рабочих мест прирастало в стране не один год. «По разным оценкам, сегодня на одного безработного приходится от двух с половиной до четырех вакансий, что является абсолютным историческим рекордом… Это универсальный феномен: нет ни одной отрасли и ни одной профессиональной группы, где бы в 2020-е годы не отмечалось кратного роста уровня вакансий — от полутора до восьми раз» — такая информация прозвучала на семинаре «Российский рынок труда в условиях санкционного давления». Истоки проблемы гораздо глубже, и начались они не с запуском санкций в 2022-м. И даже не в пандемию три года назад. Ведь демографическая яма — одна из причин кадровой проблемы — образовалась не вчера.

Попытки решить кадровый вопрос за счет увеличения зарплат — тема, конечно, привлекательная. Да только бюджеты предприятий не безграничны. А дефицит кадров, заставляющий российскую промышленность планировать значительный рост зарплат, принял хронический характер — это следует из свежего обзора Института экономической политики им. Е.Т. Гайдара: «Лидером по этим планам в 2023 году стала легкая промышленность, 80% предприятий которой сообщили о недостатке работников в связи с ожидаемыми изменениями спроса».

Ключевой вопрос: а будет ли достаточно того повышения, которое способны запланировать предприятия. Ну поднимут на 20–30%, решит ли это проблему кадров? Уровень зарплат, скажем, торговых работников, по данным Росстата, уже в 1,5–2 раза выше. В Легпроме готовы поднимать хотя бы до этого уровня? И смогут ли?

Пока мы имеем дело с очевидным дисбалансом. В июле (данные Росстата) 

В стране в принципе есть ресурсы (и речь сейчас не только о кадрах), чтобы в полном объеме заместить иностранные бренды?

Отечественное

Россияне постепенно расстаются с надеждами на импорт и переключаются на вещи, произведенные в РФ, — их приобретают 55% покупателей. Только треть опрошенных ждут возвращения на рынок ушедших иностранных марок одежды. 50% заявили, что «не придают значения брендам одежды». Такие результаты показал недавний всероссийский опрос полутора тысяч пользователей в рамках совместного исследования «Сбермаркетинга» и «Авито». Еще в конце прошлого года, когда массово пустели торговые площади, образовалась ниша не менее 13,5%, а это более 200 млрд рублей.

Алексей Баженов, основатель Института развития индустрии моды Beinopen, уверен, что опустевшие места займут отечественные дизайнеры, умеющие работать не только с ценообразованием и производством, но и со «сторителлингом» (маркетинговый прием, который помогает донести информацию через историю. — О. П.). А основатель универмагов российских дизайнеров Slava Александр Перемятов рассказал, что в ТЦ крупных городов стало примерно на треть больше российских брендов по сравнению с прошлой зимой. Еще один из экспертов уверен, что к 2030 году рынок моды будет наполовину отечественным.

В том, что российские бренды будут выходить на рынок, сомнений нет. Но какой процент существующего спроса они смогут закрыть? Ведь большие объемы сегодня производят единицы. Гарантированный спрос на одежду и обувь составляет не менее 2 трлн рублей, а в сегментах «люкс» и «премиум» — 280 млрд. Объем отгруженных товаров собственного производства растет, а спрос и предложение пока в дисбалансе.

И ценовая политика не радует. Стоимость подняли даже производители, работающие в сегменте масс-маркета. В целом по нему стоимость одежды за последние полтора года повысились в два с лишним раза.

По оценке НИУ ВШЭ, почти 11% предприятий российской легкой промышленности уже нарастили долю на основных рынках присутствия, 10% перешли на отечественных поставщиков, 15% нашли новых иностранных партнеров, 5% осваивают новые географические рынки.

Ну и, наконец, набирают обороты новые форматы. Так, запрет Евросоюза экспортировать в Россию одежду, обувь и аксессуары дороже 300 евро ознаменовал собой закат эры официальных дистрибуторов и расцвет эпохи частных байеров. Они-то и обеспечивают магазины покинувшими страну брендами. Высок спрос и на персональных байеров, которые закупают вещи под конкретных клиентов.

Один из распространенных каналов доставки одежды персональными байерами — через Польшу и Беларусь в Россию. В случае с одеждой и обувью работает лимит в 300 евро на вещь и 800 евро на всю посылку. Есть и целые сервисы персонального шопинга. Один из топовых работает в Telegram. Скрытых комиссий он не имеет, действует стандартная ставка для всех — 17%, оплата — по курсу ЦБ, официальная доставка. Однако такой шопинг массового характера не носит. Лидирует в этом смысле перепродажа новых или бывших в употреблении товаров — ресейл, он захватывает рынки. А люксовый ресейл сегодня называют новой нефтью.