Кредитов станет меньше. И товаров. И денег тоже

Риторический вопрос

Экономический «диалог недели» — это обмен репликами между депутатом ГД РФ Николаем Арефьевым и председателем Совета директоров ЦБ РФ Эльвирой Набиуллиной, состоявшийся 9 ноября на совместном заседании комитетов Госдумы по Основным направлениям единой государственной денежно-кредитной политики на 2024–2026 годы.

«Складывается впечатление, что за три года у нас экономика будет уничтожена, потому что она поставлена в такие условия, что выжить ей просто невозможно», — сказал депутат Арефьев. Свою мысль он пояснил так: санкции мешают взять кредиты из-за рубежа, «свои кредиты из-за высокой ключевой ставки взять невозможно, собственных средств у большинства предприятий нет, а бюджетные ассигнования сокращаются тоже на национальную экономику»… «Как же выживать тогда экономике при таких условиях?» — задал риторический вопрос господин Арефьев.

«Основная проблема — не нехватка денег, а нехватка рабочей силы, — отрезала глава ЦБ. — И мы это видим, кстати, по опросам предприятий. Кто главный может про это сказать — сами предприятия. И предприятия в первую очередь говорят не о недостатке кредита, не о недостатке спроса, а о недостатке рабочей силы».

Вот этот вопрос: что в данном случае важнее — деньги или рабочие руки, — заслуживает мини-лекции по макроэкономике.

Отвечает товарищ Сталин

«Сейчас мы находимся в ситуации, когда экономика практически полностью задействовала имеющиеся ресурсы, это касается и рабочих рук, и производственных мощностей, безработица в 3%, а в некоторых регионах и того меньше — это означает, что в экономике практически не осталось рабочих рук, ситуация с кадрами действительно очень острая, особенно в тех отраслях, которые перешагнули докризисный уровень — машиностроение, химическая промышленность. <…>Для дальнейшего роста экономики РФ нужно повышение производительности труда», — сказала Эльвира Набиуллина, объясняя депутатам содержание денежно-кредитной политики финансового регулятора. 

В отношении производительности надо помнить, что, 

Хуже (-4,1%) было только во время самого сильного за постсоветское время падения экономики в 2009 году. В следующий кризис, в 2015 г., производительность уменьшилась на 2,3%. В общем, по-другому и быть не могло — в ситуации сокращения притока технологий и перехода к опоре на собственные силы. Если, условно, вместо экскаватора поставить людей с лопатами, то вы получите и падение производительности, и дефицит рабочей силы. И, добавим мы, если вы слышите заявления, что «предприятия говорят о нехватке персонала и т.п.», прибавляйте мысленно слова «о нехватке персонала при текущем уровне зарплат».

Предприятия сталкиваются с дефицитом персонала при том уровне зарплат, который они предлагают. Это в первую очередь значит, что за те деньги, которые они хотят людям платить, люди на работу наниматься не хотят, а не то что «людей не хватает».

Почти 90 лет назад свой рецепт повышения производительности в очень похожей макроэкономической ситуации предложил товарищ Сталин. Только он еще умел облечь свои слова в хлесткий лозунг: «Жить стало лучше, товарищи… Жить стало веселее. А когда весело живется, работа спорится. Отсюда — высокие нормы выработки!», — сказал генеральный секретарь ЦК ВКП(б) 17 ноября 1935 года, выступая на Первом всесоюзном совещании рабочих и работниц — стахановцев.

А как, собственно, иначе?

Если вы хотите любой ценой «увеличивать выпуск в обрабатывающей промышленности» в условиях недостатка «капитала» (да-да, «производственных мощностей»), то компенсировать этот недостаток можно только трудом (точнее, повышением нагрузки на труд).

Хотите «роста выпуска» и «структурной перестройки экономики» — пожалуйста, ответит экономическая теория, но без притока капитала и технологий обязательным условием станут «высокие нормы выработки».

Почему о «повышении производительности» говорит именно глава ЦБ, а не вице-премьер по промышленности (как вариант)? Причем «повышение производительности» идет вместе с необходимостью «повышения ставок».

А потому, что в данном случае это связанные истории: если ты хочешь добиться роста производительности, нажимая на «труд» вместо «капитала», то повышение ставки — это как раз об этом: удорожание кредита — это то же самое, что и удорожание потребления.

В этой ситуации у «человека, живущего своим трудом», есть выбор: либо сокращать потребление (высвобождая ресурсы для «выполнения задач»), либо «работать больше» (т.е. «повышать производительность»).

В общем, это все про те же самые сталинские «высокие нормы выработки», сопровождающие уверения, что «жить стало веселее».

Компенсация шоков

Конечно, финансовому регулятору нет дела до экономического роста: его задача — обеспечение функционирования денежно-кредитной системы. У замечательного экономиста Сергея Журавлева было отличное объяснение, что делает Центральный банк: «если принять экономику за автомобиль, а «шоки» — за кочки и выбоины на дорогах, то ЦБ своей денежно-кредитной политикой выполняет в машине роль амортизатора.

Сам по себе он не может ускорить или замедлить среднюю скорость движения за сколько-нибудь продолжительный промежуток, но может немного уменьшить дискомфорт езды по кочкам для задниц водителей и пассажиров».

Вот с этой задачей — компенсацией шоков — российский финансовый регулятор вполне успешно справляется. Тем более что «шоки» — это следствие политики, проводимой правительством, сосредоточившимся на «выполнении задач», поставленных президентом.

Но ведь и правительство не заинтересовано в экономическом росте, понимаемом как рост благосостояния людей. Правительство заинтересовано в росте выпуска в обрабатывающей промышленности, что следует из его действий и приоритетов при распределении бюджетных средств.

Как будут выглядеть результаты перераспределительной политики правительства с точки зрения финансового регулятора — об этом подробно рассказано в «Докладе о денежно-кредитной политике», опубликованном 7 ноября.

Главное — расходы людей на потребление будут снижаться. Если по итогам 2023 г. темп прироста потребления домохозяйств может сложиться в диапазоне 5,5–6,5%, то далее планируется спад: по прогнозу, в 2024 г. с учетом более высоких ставок в экономике будут преобладать сберегательные настроения, а потребление домашних хозяйств снизится на 1–2%.

Правда, оговариваются авторы доклада, «в последующие годы спрос домохозяйств будет постепенно увеличиваться, к концу прогнозного горизонта вернется на темпы, соответствующие траектории сбалансированного роста экономики» (то есть совсем не факт, что люди будут жить лучше).

Импорт, за счет которого во многом обеспечивается внутренний потребительский спрос, резко сократится. Если в 2023 г. фиксируется прирост на 10,2–11,7%, вместе с расширившимся потреблением домохозяйств, то в 2024 г. импорт снизится в диапазоне 4,5–6,5%. По мнению ЦБ, на этом скажется как замедление спроса, так и переключение людей на отечественные товары «из-за роста цен на импортную продукцию по мере проявления эффектов переноса произошедшего в 2023 г. ослабления рубля».

Как показывает практика последнего года, российские производители потребительских товаров в целях удешевления своей продукции или меняют рецептуру на менее качественную, или упрощают технологии производства. Вот на менее качественную, но более доступную продукцию и будет происходить «переключение спроса».

Как прогнозирует ЦБ, «к 2026 г. импорт стабилизируется на долгосрочно устойчивом уровне, соответствующем новой структуре экономики. Большая ориентация экономики на внутреннее производство будет обусловливать меньшую по сравнению с историческими уровнями долю импорта в потреблении».

Т.е. восстановления импорта не будет. Перспектива роста расходов на потребление, в том числе за счет покупок более качественных и дорогих импортных товаров, в планах не значится.

И кредит взять не получится. Если до сих пор многие группы населения могли поддерживать прежний уровень жизни за счет кредитования, то теперь эта возможность резко сужается. В результате ужесточения денежно-кредитной политики «быстрее всего рост ставок отразился на необеспеченном потребительском кредитовании, в динамике которого появились признаки замедления», — объясняет ЦБ РФ.

Структурная трансформация экономики — она ведь именно про это: если у вас нет притока капитала и низкий уровень накопления, то взять средства для «расширения производства», допустим, металлических изделий, вы можете только ограничив потребление людей. Говорил уже, но повторю: сто лет назад в такой ситуации правительства карточки на масло вводили, а сейчас — только ставку по кредиту повысили.

Говорят, что для выплаты процентов по кредитам предприятиям нужна рентабельность на уровне 20%? Что ж, если это и так — значит, кредиты получат те, кто сможет обеспечить эту рентабельность (например, за счет правительственных заказов), а прочие будут задействовать собственные средства, или повышать цены, или оптимизировать производство, высвобождая ресурсы, необходимые для исполнителей правительственного заказа.

Это работает именно так, экономику не обманешь. Принудительная «индустриализация», особенно в варианте «регрессивного импортозамещения» («неважно, на каком технологическом уровне делаем, главное, чтобы было свое»), она так и выглядит: увеличиваем производство того, за что платит правительство, за счет того, что сокращаем потребление людей.

Это и есть «высокие нормы выработки», о которых еще товарищ Сталин говорил.