«Восстановим за два дня»

20 сентября в 8.21 в доме произошел взрыв. Предположительно взорвался газ. Погибли пятеро жителей, а позже еще и двое спасателей, которые разбирали завалы. Когда они пытались вытащить из-под завалов маму с ребенком, на них обрушилась поврежденная конструкция. Маму с ребенком спасти так и не удалось.

В результате взрыва пострадали 20 человек, 8 из них госпитализированы. Про чат, в котором идет перекличка, — кто пострадал, в каком состоянии квартира, что с соседями — мне рассказал друг из Балашихи, но позже увижу распечатанные QR-коды, которые развешаны в пункте временного размещения — ближайшем Дворце культуры, через дорогу от взорвавшегося здания.

Еще издалека на подходе к дому слышен шум строительной техники — это возводят строительный забор, который перекроет проезд между 10-м и 9-м домом. Сейчас там растянута оградительная лента, которая не дает подойти ближе, к дому могут попасть только экстренные службы: видны машины полиции, МЧС, следственного комитета, аварийной газовой службы и Росгвардии. Растущие вокруг дома деревья заслоняют вид на останки многоэтажки, но сквозь кроны все же удается разглядеть, что многие окна выбиты, а балконы покорежило. Самый пострадавший подъезд — третий, всего их пять.

Повреждения есть даже в соседних домах: на Октябрьской, 6 также выбито несколько окон.

«Всё хорошо», — виднеется часть закрашенного граффити на доме, где произошел взрыв. Кажется, граффити появилось тут уже давно, краска коммунальщиков выглядит не новой и делает нечитабельным первое слово надписи и вторую строчку, но теперь то, что осталось, выглядит нелепым в своей оптимистичности.

Ровно под граффити вырос стихийный мемориал: цветы, мягкие игрушки, конфеты, фотографии. Практически каждую минуту к мемориалу подходят люди с новыми цветами или игрушками.

Чуть дальше, около ограждения, — толпа, человек 20. Они ждут своей очереди, чтобы подняться в квартиры и забрать оттуда хоть часть личных вещей.

Чтобы зайти в квартиры, некоторым жителям пришлось стоять больше 10 часов. В дом пускают только по одному и в сопровождении. В наименее пострадавшие первый и пятый подъезды можно попасть только с полицейским, а во второй и четвертый нужно будет привлечь еще и сотрудника МЧС. Велик риск обрушений.

«Я вот вообще работать не хочу. Да и вчера не ходила. Не могу ничего делать, апатия какая-то», — не обращаясь к кому-то конкретному, говорит какая-то женщина, глядя на дом. Она сидит в синем пластиковом кресле, таких там стоит много — кто-то из жителей раздобыл или администрация принесла. Здесь же, на лавочке, — одноразовые стаканчики, бутылки с водой, большой пакет с бутербродами. Принесли неравнодушные.

За ограждение, красно-белую ленту, изредка проходят люди, желающие подняться в квартиры. Сбоку стоит грузовик — одна из семей загружает туда спасенные вещи: гитару, мониторы, рюкзак и пакеты с неведомым содержимым. Прохожу к концу дома и слышу объявление из динамиков ДК, где организован пункт временного размещения: приехал мэр Балашихи Сергей Юров, жители могут пройти в зрительный зал ДК на встречу.

Хоть я и не житель, иду.

На входе стоят волонтеры от правительства Подмосковья в сине-белой форме. 

Пока волонтеры говорят с эвакуированными жителями, прохожу дальше. В переоборудованном под ПВР ДК организован медпункт и МФЦ, в коридоре беспорядочно стоят кресла и стулья. Их явно больше, чем желающих присесть, в коридоре не больше пары десятков человек — остальные уже в зрительном зале, где начинается встреча с мэром.

Зал вместимостью 604 человека заполнен меньше чем на четверть, даже в первом ряду есть несколько свободных мест. Мэр Балашихи Сергей Юров заходит вместе с заместителями и ответственными за восстановление. Они выглядят уставшими.

Жительница третьего, наиболее пострадавшего подъезда жалуется: за весь день ее так и не пропустили за вещами. Женщина ждала с полдевятого утра, но до встречи, которая началась в шесть вечера, домой она так и не попала. Власти пообещали все же помочь организовать проход и пояснили, что ждать так долго пришлось потому, что другие жильцы начали брать максимум вещей и тратили на это много времени.

Крупные вещи вроде мебели из сильно пострадавшей части строения спасательные службы будут спускать краном, а после отвозить на склад администрации и передавать собственникам. Подниматься самим и тем более спускать мебель по лестнице слишком опасно.

«Большое спасибо сотрудникам МЧС», — говорит на встрече один из жителей. Его прерывают аплодисменты.

Пострадавшим жителям администрация обещает отменить коммунальные платежи начиная с даты трагедии, а также выплатить материальную помощь: 30 тысяч рублей для владельцев однокомнатных квартир, 40 тысяч — двухкомнатных, 50 тысяч — трехкомнатных и более.

— Причина взрыва еще не известна? — спрашивает один из жителей.

— Официальная позиция будет высказана позже, — отвечают ему.

«Основной вопрос — безопасность жителей», — говорит мэр.

Бабушка, которая сидит на соседнем от меня кресле, грустно вздыхает после этих слов и на пару секунд закрывает глаза, будто пытаясь сдержать слезы.

«Мы боимся туда заезжать», — говорит женщина в зале. Такие настроения присутствуют и в чате дома: некоторые жители рассказывают о панических атаках после произошедшего.

После окончания встречи многие остаются — есть еще о чем поговорить с властями, обсудить индивидуальные случаи.

Виктория ЛИТВИН