«Ушел, как олень на гибель»

Белый с золотыми рогами олень — прародитель саамов, коренного северного народа. По легенде, именно от него происходят люди, населившие тундру. Мяндаш — так его зовут. Оленный народ — так называют саами. 10 тысяч человек — столько бойцов Красной армии обязаны жизнью оленям, которые вывезли их, раненых, с поля боя.

В ноябре 1941 года в 14-й армии Карельского фронта, действовавшей на Мурманском направлении, было сформировано три армейских оленьих роты. В них призывали саамов — вместе с оленями и нартами. Этого оказалось мало, и еще 1400 каюров с 10 тысячами оленей были призваны из Коми и Ненецкого округа, призвали и уральских манси. Получилось 12 лыжно-оленьих батальонов. К концу войны в живых осталось не более тысячи оленей.

Оленные транспорты официально были образованы 20 ноября 1941 года секретным постановлением Государственного комитета обороны. Чтобы доставить на Карельский фронт призванных из других регионов, потребовались месяцы, переброску заканчивали весной, а это для оленя самое трудное время, ему нужно отдыхать.

Ненецкий историк Юрий Канев в одной из статей пишет: «Эшелоны уходили в спешке, не всегда продумывались вопросы организации и отправки крупных стад. Темп продвижения задавался кавалерийский — 50 км в сутки, тогда как реально стада оленей могли проходить 15–20 км. Шедший головным по хорошим пастбищам эшелон Дитятева сообщал 3 января 1942 года: «Отсутствие кормов, олени разошлись, мох предполагается впереди 50 км. Принимаю меры по сбору и продвижению». Эшелон Талеева — 1059 голов ездовых оленей, принятых из шести колхозов, — дошел, потеряв 107 быков (или 10% поголовья). Командир эшелона указывал основные причины потерь: во-первых, не имелось конкретного маршрута движения и не хватало пастбищ, во-вторых, часть оленей, прибывших из малоземельских колхозов, оказались ослабленными, поэтому их пришлось выбраковать».

Животных, нарты и одежду для каюров обеспечивали колхозы. В них остались одни женщины и почти не осталось оленей — источника пропитания. Мужчин забрали почти всех: хотя первоначально мобилизовать должны были только каюров, из документов местных властей видно, что забирали всех призывников. Дескать, на месте друг у друга научатся управлять упряжками.

Нина Афанасьева, историк саамского языка и народа, рассказывала: «Я помню, когда брат ушел воевать, мама говорила: «Ушел, как олень на гибель». Как олени идут умирать, чтоб у человека было мясо, так наши мальчики ушли».

Еще цитата из Юрия Канева: «Мобилизовали пастухов вместе с оленями, грузовыми и ездовыми нартами отправляли на фронт. Из того, первого призыва почти никто из молодых оленеводов назад на Канин не вернулся. Почти все пропали без вести. Пропасть без вести нашим тундровикам в те годы было очень просто, русский язык наши в то время плохо знали. Очень много ненцев утонуло во время переправ через реки, плавать никто не умел». Когда мужчин недоставало, на фронт каюрами шли женщины.

Вся жизнь в тундре зависит от оленя. Он — лучший на Севере транспорт, не­утомимый и бесшумный. Олень пройдет в любую метель там, где технике не пройти. Он поддерживает жизнь в человеке, умирая ради него и даруя еду и одежду. И эти дары дети тундры принимают с благодарностью, не убивая сверх меры. Сам же северный олень всегда найдет пропитание, питаясь ягелем, добывая его из-под снега копытцами. А умирает он без крика. И поэтому на войне, отдавая жизнь, никогда не выдавал хозяина. Поэтому на упряжках разведчики бесшумно заходили на десятки километров в тыл противнику.

Когда стихло, каюр увидел, что олень, за которым он лежал, погиб. А голоса так и не подал.

Раненых с фронта вывозить было невыносимо трудно: тундра, ни дорог, ни укрытия, и холод. На оленях довозили живыми. Мурманский историк Сергей Шишов в книге «Фронтовая лыжня Заполярья» приводит воспоминания одного из бойцов оленно-транспортного батальона А. Сорванова: «Много раненых на войне наши олени спасли. Раненый человек много крови теряет, тепло из него выходит. Стынет человек, зябнет. А вот оленья шкура тепло очень хорошо держит. Завернешь раненого в шкуру, положишь на нарты и везешь. Доставишь в госпиталь — человек теплый, живой, значит».

Раненых, завернув в шкуры, привязывали к нартам, которые выстраивали в райду — поезд из 10–15 саней. Если погонщик в пути погибал, олени не прекращали бега — в тундре они всегда найдут дорогу домой.

Вывозили не только людей, но и поврежденную технику. Всего оленеводы эвакуировали 162 подбитых самолета и даже вытащили в тыл «Катюшу», поставив ее на лыжи.

С фронта — раненых, а на фронт пополнение и боеприпасы. По официальным данным, упряжки доставили на линию соприкосновения восемь тысяч бойцов и 17 тысяч тонн боеприпасов.

Весной 1942 года одну из бригад бросили в наступление на укрепленный мыс Пикшуев. Люди там замерзали в окопах, из промерзших тел убитых строили укрепления. Земля обледенела, оленьи копыта не могли пробить наст, чтобы достать ягель. Животные начали падать от голода. И каюры, сами не имея пропитания, саперными лопатками разбивали лед, чтобы спасти оленей.

В это же время еще одну оленеводческую бригаду бросили в наступление на Западной Лице. Эта бригада только что прибыла на фронт, ни людям, ни животным не дали отдохнуть после перегона. В бригаде из 1200 человек выжили 100.

В 2020 году в Мурманске после многочисленных требований саамских активистов открыли памятник оленелыжным бригадам. Никто из их бойцов до этого не дожил. Среди саами нет ни одного награжденного звездой Героя.