Комментарий · Общество

Почему первопечатник Федоров скрывался в Украине

Абсолютное большинство верующих русских и украинцев принадлежит к православию. Но как получилось, что Церкви разные?

Александр Солдатов, обозреватель «Новой газеты»
Фото: Михаил Терещенко / ТАСС

Меж двух полюсов

«Украинское православие только догматически одинаково с российским, во всем же остальном — сильно отличается. Многие века Украинская церковь существовала как независимая от Российской, и она создала свое собственное понимание православ’я», — писал историк и богослов, глава Украинской православной церкви в Канаде середины прошлого века митрополит Иларион (Огиенко).

В процессе никоновской церковной реформы XVII в. российское православие подверглось значительному юго-западному (то есть украинскому и белорусскому) влиянию. Советский период лишь усилил его. 

Успехи госатеизма в Украине (особенно западной) были гораздо скромнее, чем в России, и абсолютное большинство студентов советских духовных семинарий и академий составляли украинцы.

Тем не менее украинское и российское православие движутся в разных направлениях, и при первой же возможности Украинская церковь пытается отделиться от Русской. Так было во время революции и Гражданской войны 1917–20 гг., когда правительство Петлюры провозгласило автокефалию Украинской церкви, и при немецкой оккупации 1941–44 гг., когда возникла Украинская автокефальная церковь «второй генерации», и при распаде СССР, и после 24 февраля, когда от РПЦ отошла даже УПЦ Московского патриархата. И чему тут удивляться, если вспомнить, что в конце XVII в. Москва почти силой аннексировала Киевскую митрополию, затем упразднила ее автономию и подвергла принудительной русификации, не гармонирующей с местными вековыми традициями.

На крайних полюсах российско-украинского центробежного процесса находятся русское старообрядчество как консервация чисто московского средневекового благочестия и западноукраинское униатство как проект интеграции православной традиции в глобальный («вселенський») католицизм. Более умеренные, «мейнстримные» течения российского и украинского православия, находящиеся между этими полюсами, так или иначе подпадают под влияние: в первом случае изоляционистского старообрядчества, во втором — интегристского униатства.

Крестный ход в Киеве по случаю 1033-летия крещения Руси. Фото: Анна Марченко / ТАСС

Понятно, что корни этих различий уходят в историю. Около 550 лет (после начала татаро-монгольского нашествия и до распада Речи Посполитой) большая часть этнических украинских территорий развивалась изолированно от Московии/России. (А некоторые регионы Украины — наиболее пассионарные в плане государственного строительства — входили в одно с Москвой государство всего несколько десятилетий.) В самый важный для культурного размежевания Московии и Украины период — с середины XV по конец XVI вв. — митрополии Москвы и Киева даже не имели канонического общения…

Кто как называется?

Говоря о непохожести московского и киевского православия, придется вспомнить о «географическом детерминизме» — концепции зависимости общественного развития от природных особенностей местности (в русской исторической науке ее, в частности, продвигали Сергей Соловьев и Василий Ключевский). Украинские земли менее защищены — больше половины территории тут занимает открытая степь, и уже в первые века своей истории Киев подвергался постоянным разорительным набегам кочевников, а его государственность была не очень прочной. Территория же Московии была окружена непроходимыми дремучими лесами, что способствовало изоляции и деспотической государственности.

Но географический фактор помог украинскому народу, попадавшему в зависимость от сильных соседей, сформировать необычайно устойчивую национальную идентичность, не ассимилироваться. 

Эту особенность малороссов подметил в XVIII в. автор «Истории русов, или Малой России», которую приписывают архиепископу Георгию (Конисскому).

Характерно, что домонгольские летописи северо-восточных земель (Новгорода, Суздаля, Владимира) называют Русью именно киевские земли. Первые упоминания о самоименовании владимиро-суздальских князей «руськими» относятся лишь к 1270 гг. В те же, домонгольские, времена звучит и топоним «Украина». Первое упоминание Украины содержится в Ипатьевской летописи в редакции 1187 года. Спустя четверть века та же летопись говорит уже обо «всей Украине», которую объединил под своим скипетром князь Данила Галицкий, позже коронованный папскими легатами в «короля Руси».

Традицию научного обоснования «отдельности» украинского народа в российской историографии заложил Николай Костомаров, профессор истории Петербургского университета, опубликовав в 1861 г. в журнале «Основа» статью «Две русские народности». За свои взгляды Костомаров подвергался заключению в Петропавловскую крепость и ссылке, но его академическая репутация в Петербурге эпохи Александра II была чрезвычайно высока. Ученый последовательно боролся с имперским мифом о «едином русском народе», к которому относятся все славяне — подданные Российской империи. По его мнению, под политическим брендом «русский народ» скрывается множество этносов со своими культурами, языками, антропологическими типами (например, новгородцы, поморы, казаки и т.д.).

Митрополит Варшавский и всея Польши Стефан, патриарх Румынии Юстиниан, патриарх всея Грузии Каталикос Ефрем, патриарх святого града Иерусалима и всея Палестины Венедикт во время речи патриарха Московского и всея Руси Алексия. Фото: Мустафин Константин / Фотохроника

Ключевое отличие великороссов от южнорусского народа ученый видел в соотношении «частого» и «общего». Великороссам Костомаров приписывал 

«склонность к слитию, к строгой государственно-общинной форме, поглощающей личность, и стремление к практической деятельности, впадающей в материальность».

Носителям этой традиции не очень понятна идея личной свободы, которую заменяет воля обожествленного государя и пафос страданий из-за «общей тяжелой судьбы». «Для Южнорусса, — продолжает Костомаров, — нет ничего тяжелее и противнее такого порядка». На территории же современной Украины «прежние древние удельно-вечевые понятия продолжали развиваться и встретились с польськими». Князья и бояре южнорусских княжеств стали частью польской шляхты, а украинское дворянство Нового времени выросло уже из казацкой старшины, из офицерства Войска Запорожского.

Переходя к отличиям религиозности двух народов, Костомаров замечает, что среди верующих россиян «мало внутреннего благочестия, пиетизма», зато много «ханжей, строгих исполнителей внешних правил и обрядов». Приходят на память суровые герои национального пантеона, кем-то уже канонизированные, а кем-то почитаемые «без церковного благословення», — Аввакум, Иван Грозный, Григорий Распутин… С другой стороны, к основным чертам украинской религиозности ученый относит «чувство всеприсутствия Божия, душевное умиление, внутреннее обращение къ Богу, тайное размышление о Промысле, над собою, сердечное влечение къ духовному, неизвестному, таинственному». Пантеон моральных авторитетов тут составляют странствующий философ Григорий Сковорода, соловецкий узник атаман Петр Калнышевский и гонимый Екатериной II митрополит Арсений (Мациевич).

Для этого типа благочестия богослужебно-обрядовая сторона играет второстепенную роль; важнее — музыкально-поэтическая эстетика, бытовые традиции, чтение и толкование Св. Писания. 

Украинская религиозность лучше пережила испытание на прочность в ходе советских атеистических гонений. Даже после Голодоморов и репрессий 1930-х украинское село оставалось религиозным, и в послевоенный период более половины православных приходов СССР находилось в Украине.

Украинская православная церковь приняла решение о полной самостоятельности. Фото: Natacha Pisarenko / AP / ТАСС

Исторические отсечки

Географическая открытость Украины создавала массу проблем с безопасностью и мешала сохранению государственности. Но она же превратила Украину в уникальный перекресток культур, где произошла и до сих пор происходит теснейшая интеграция западного и восточного христианства. В украинской православной традиции никогда не было столь агрессивного восприятия католицизма («ереси латинской»), как в московской. Спустя два века после официального разрыва между Римом и Константинополем, в 1245 г., Киевский архиепископ Петр (Акерович) выступал на соборе, устроенном папой Иннокентием IV в Лионе. Он рассказывал, что Киев после разорения Батыем лежит в руинах. Как писал приехавший по приглашению Петра папский легат Плано да Карпини, в городе сожжено около 600 церквей и более 20 монастырей. Но еще до Батыя, в 1169 г., Киев разорило суздальское войско Андрея Боголюбского: «И не было помилования никому и ниоткуда. Церкви горели, христиан убивали, других вязали, жен вели в плен, разлучая силою с мужьями, младенцы рыдали, смотря на матерей своих. Взяли множество багатства», — свидетельствует Ипатьевская летопись.

В разоренном Киеве митрополиты всея Руси продержались недолго, уже в конце XIII в. митрополит Максим переехал в более безопасный Владимир-на-Клязьме. А его преемник, родившийся на Волыни Петр (Ратенский), и вовсе переехал в малозначительную тогда Москву, внеся огромный вклад в ее возвышение. Тем временем татаро-монголы начали утрачивать контроль над Киевом: в 1324 г. литовский князь Гедимин разгромил их на реке Ирпень, а в 1362-м, после битвы при Синих Водах, древнерусская столица на 300 лет вошла в состав Великого княжества Литовского (ВКЛ) (позже — конфедеративной Речи Посполитой).

Апостол Ивана Федоровича. Фото: соцсети

Усиливавшейся Литве, основное население которой составляли протоукраинцы и протобеларусы, не было резонов в церковном отношении подчиняться Москве, находившейся в вассальной зависимости от Золотой Орды. В начале XV века в Новгородке (нынешний белорусский Новогрудок) по настоянию князя Витовта избирают «паралельного» Киевского митрополита Григория (Цамблака) (митрополиты в Москве также продолжали носить титул Киевских).

Окончательное же разделение Русской митрополии на Московскую и Польско-Литовскую произошло после Ферраро-Флорентийской унии 1439 г., которую приняла церковь на территории ВКЛ, но не приняли в Москве. 

Это событие стало ключевым в истории формирования изоляционистской церковной идеологии Москвы, постепенно выросшей в доктрину «Третьего Рима» и нынешнего «Русского мира». Идеология эта довольно проста: католики (Запад) — еретики, униаты (Украина) — предатели православия, только мы одни в целом мире сохранили чистоту православия. Канонически этот взгляд закрепил московский Стоглавый собор (1551), который повелел перекрещивать «черкасов» и утвердил московское двуперстие как единственно спасительное.

После падения Константинополя (1453) Греческая церковь под османским игом отреклась от унии, соответственно и подчиненная Константинополю Киевская митрополия вернулась в «чистое» православие, однако Москва горделиво оставалась вне церковного общения с Константинополем и Киевом вплоть до 1589 г., когда «на Москве» было учреждено патриаршество. Поскольку элита ВКЛ приняла католицизм, а после Люблинской унии (1569) это государство объединилось с Польшей, православные будущих Украины и Беларуси существовали в тесном взаимодействии с католиками, которое к концу XVI в. породило целый массив оригинальной полемической литературы. Конфессиональная конкуренция стала залогом образованности (перед Москвой же такой задачи не стояло).

Первыми выстрелили католики: Петр Скарга издал в 1577 г. в Вильне трактат «О единстве Церкви Божией» (разумеется, вокруг Рима). Православный грек Христофор Филалет ответил ему «Апокрисисом», изданным в Остроге. Затем последовали послания Ивана Вышенского, полемические труды Герасима и Мелетия Смотрицких, «Палинодия» Захарии Копыстенского. Увенчал всю эту полемику «Большой Катехизис» митрополита Петра Могилы (1640), который до XIX в. оставался официальным сводом догматики Российской церкви. Украинская православная ученость, сформировавшись в ходе полемики с католиками и протестантами, переняла многие методы и идеи оппонентов, что дало о. Георгию Флоровскому в ХХ в. основание поставить ей диагноз: «Псевдоморфоза православия». Но на стыке средневековья с Новым временем, когда Россия в ходе реформы патриарха Никона только начала открывать для себя мир научного знания, 

приезд украинских и белорусских просветителей в Москву произвел настоящую революцию, в результате которой возник первый российский вуз — Славяно-греко-латинская академия.

В этом отношении Украина опередила Россию ровно на сто лет. Славяно-греко-латинский коллегиум в своем поместье в Остроге открыл князь Константин Острожский в 1570-е гг. Большую просветительскую миссию исполняли православные братства, создававшиеся в разных городах Украины и Беларуси с целью противодействия католикам и унии (Брестскую унию с Римом заключил Киевский митрополит Михаил в 1596 г., ее преемницей является Украинская греко-католическая церковь, находившаяся в советский период в катакомбах). Константинопольский патриарх даровал братствам ставропигию, то есть напрямую подчинил их себе, предоставив влиятельным мирянам власть над епископами. Это обстоятельство, помимо прочего, подтолкнуло епископов к унии и дало им основание подозревать братства в «протестантизме».

Уставы братств — источник той самой церковной «соборноправности», которая легла в основу движения Украинской автокефальной церкви ХХ века, где все служители — от старосты до епископа — избираются свободным всенародным голосованием. Первая братская школа открылась во Львове, потом — в других городах, обладавших Магдебургским правом (муниципальным самоуправлением), в том числе в Киеве, в 1615 г. Школы создавались по образцу иезуитских коллегиумов и преподавание там велось на латыни. Киево-братская школа быстро переросла в академию и стала крупнейшим учебным заведением во всем славянском мире.

Памятник первопечатнику Ивану Федорову. Фото: ИТАР-ТАСС

Со времен Ивана Грозного Украина стала привлекательным местом для политэмиграции из Москвы. Самым знаменитым диссидентом «первой волны» был князь Андрей Курбский, оппонент царя и сторонник боярского парламентаризма, получивший от польского короля город Ковель на Волыни и массу поместий вокруг. В одном из них — Миляновичах — Курбский создал интеллектуальный кружок, в который вошли местные ученые и другие политэмигранты. Среди них был лидер заволжских нестяжателей старец Артемий, ученик преподобного Нила Сорского, осужденный в Москве за критику церковного феодализма. Неподалеку (во Львове) обосновался другой изгнанник из Москвы — печатник Иван Федоров. После переезда под покровительство князя Константина в Острог он издал первую полную печатную Библию на церковнославянском языке — Острожскую (1581). Но еще раньше, в начале XVI в., Франциск Скорина напечатал в Праге перевод Библии на разговорный язык, который можно считать староукраинским или старобелорусским (до сих пор лексика украинского и белорусского языков совпадают на 82%). Перевод Библии на русский язык впервые напечатан лишь в 1876 г.!

«Пестрая» вера

Культурные особенности, по которым можно отличить украинскую православную традицию от российской, нередко вырастают из близости Украины Западу и из «ее вековой зависимости от иноверной политической власти», признавал митрополит Иларион (Огиенко). Конечно, тут много древнего и аутентичного — рушники на иконах, расшитые национальным орнаментом облачения и хоругви, колядки и «богатая кутья» перед Рождеством, деревянные церкви на Карпатах и яркие, жизнерадостные иконы в «селянском» стиле. Но если говорить о более «високих» пластах церковной культуры — например, об архитектуре и музыке, то «стандарт» задает эпоха барокко. С одной стороны, хронологически она совпала с киевским православным Ренессансом начала XVII в., с другой — оказалась удивительно созвучна жизнерадостному мировосприятию зажиточных мещан и казаков.

Помимо помпезного киевского барокко (в этом стиле были перестроены практически все древние киевские храмы, начиная от Софии и заканчивая Киево-Печерской лаврой), выделяют более демократичное казацкое, или мазепинское. В российской историографии гетман Иван Мазепа — сугубо отрицательный персонаж, но в украинской памяти он остался благодаря храмоздательству. Мгарский монастырь на Полтавщине, Вознесенский собор в Переяславле, Богоявленский собор на Подоле и Николаевский собор в Киеве, Троицкий и Николаевский храмы в Батурине и многие другие построены на средства и по инициативе Мазепы. Дошло до того, что после его разрыва с Петром царь запретил казакам строить каменные храмы.

Влияние католической музыки эпохи Возрождения испытал на себе киевский распев, который до сих пор лежит в основе «обиходного» (повседневного) пения в РПЦ. В отличие от древнерусского строгого унисона («знаменный распев»), сохраняемого старообрядцами, киевский распев многоголосый и местами довольно витиеватый. Еще более сложным является «напев Киево-Печерской лавры», который сформировался при митрополите-просветителе Петре (Могиле).

Крестный ход в Киеве по случаю 1033-летия крещения Руси. Фото: Анна Марченко / ТАСС

В обрядово-культурной сфере и лежит основная разница между российским и украинским православием. Наиболее последовательные критики украинской традиции, русские старообрядцы, считают ее «пестрой», «суетной», «чувственной», а самих православных украинцев — некрещеными. Дело в том, что под влиянием католицизма в XV в. в Украине распространилось обливательное крещение, которое сегодня доминирует и в РПЦ. В московской же традиции (равно как и в греческой) раньше признавалось нормативным лишь погружательное крещение.

Кроме того, московская традиция строго держится за церковнославянский язык богослужения, а украинская тяготеет к переводу на язык современный. Еще в 1627 г. типография Киево-Печерской лавры выпустила «Триодь постную» с чтениями на разговорном языке. До самого последнего времени автокефальные (то есть назависимые от других церковных центров) украинские общины отличались от тех, которые признавали верховенство РПЦ, богослужением на современном украинском языке.

С «украинскими элементами» в церковном богослужении активно боролась Екатерина II, которая в целом не отличалась церковностью и даже закрыла около 2/3 монастырей в России. 

В годы ее правления было запрещено читать церковнославянские тексты с украинским произношением, и священники с дьячками вынуждены были «ломать язик», чтобы читать на московский манер. Те, кто не мог справиться с фонетическими проблемами, независимо от сана, отправлялись в «штрафные команды»…

***

Религиозная культура — всегда синтез многих искусств, и каждый народ насыщает ее своими красками и звуками. В этом смысле болгарское православие отличается от сербского, а они вместе — от греческого или грузинского. Разнообразие культурных форм обогащает религию. Почему Москве так тяжело признать за украинским народом право на национальную православную культуру, складывавшуюся веками? 

В своей речи 21 февраля 2022 г. Владимир Путин декларировал заботу о «духовенстве и миллионах прихожан Московского патриархата» в соседней стране. Это стало одним из «оснований» происходящего сейчас в Украине и благословляемого патриархом Кириллом (Гундяевым)…

«Добрый Великорусс как только заедет [в Украину],… получит симпатию къ малорусскому народу; он найдет въ нем те живительные начала, которые мало судили развить Великороссам крутые обстоятельства прежней их истории», — писал Николай Костомаров. «Крутые обстоятельства» самой последней истории нашего отечества, его бессмысленная битва с бытием, превратили любое «живительное начало» в источник угрозы, а культуру — в симптом неблагонадежности.