На праздник Рождества Богородицы, 21 сентября, уже во время литургии в московском Зачатьевском монастыре, узнав о начале частичной мобилизации в России, Кирилл поспешил посвятить свою праздничную проповедь «единому на потребу». То есть призыву принять участие в спецоперации. По его словам, только неверие, которое порождает страх смерти, «гонит воина с поля битвы, толкает слабого на предательство и даже на то, чтобы брату восстать на брата». И вера нужна не для какого-то «абстрактного» очищения души и распространения добра, а для мужества на поле боя: «Вера делает человека очень сильным… Он становится непобедимым, потому что перестает бояться смерти».

Кирилл фактически предложил министерству обороны услуги РПЦ в убеждении мобилизуемых: «Если люди, — сказал он, — уповают только на силу юридического закона или на силу политических групп и партий, то такого рода единство всегда временное… Важно, чтобы в основе нашей национальной жизни как великий приоритет была вера».

Альтернативная история

Светлому празднику Рождества Богородицы «не повезло» оттого, что он совпал с днем Куликовской битвы, которая играет важную роль в военно-патриотической риторике, особенно на церковной почве. Патриарх привык из года в года произносить в этот день сугубо «патриотические» проповеди, причем с оригинальными экскурсами в историю, которые порой шокируют ученых. «Почему же Русь стояла так твердо? — задался он вопросом и на сей раз. — Потому что Россия сохранила свой язык, свою веру, свою культуру, и даже под иноземным владычеством продолжала развиваться наша национальная жизнь». 

На самом деле те же русские (московиты) уже побеждали татар на реке Воже двумя годами ранее, а литовский князь Ольгерд сокрушил их в битве при Синих Водах в 1362 году и спустя еще три года освободил Киев.

Продолжая лекцию по альтернативной истории, патриарх заявил, что после Куликова поля «сто лет было странное стояние Орды, без того чтобы предпринять попытку завоевать Русь… Враг стоял там на реке Угре, и это стояние без видимой битвы, без атак и сопротивлений и стало нашей тихой победой над врагом». Протодиакон Андрей Кураев проводит небольшой исторический ликбез для своего предстоятеля: Москва была сожжена уже в 1382 году, успешные походы на Московское княжество предпринимали Улуг-Мухаммед в 1439 и 1445 годах; Сеид-Ахмет — в 1449, 1450, 1451, 1455 и 1459 годах; в 1445 году московский князь Василий Темный попал в плен к татарам, заплатил большой выкуп и отдал им некоторые города. А уже после стояния на Угре, в 1500 году, князь Иван III направил в Орду послание, в котором соглашался на вассальную зависимость и статус «холопа» хана.

Националистический тренд получил развитие в словах патриарха о том, что 

Вероятно, потому, что они особенные, — как говорил тот же Кирилл в июле в Калининграде, «инаковость России возбуждает чувство ревности, зависти и негодования». Вполне в стиле программы «Наша Раша». Но если там это была сатира, то здесь — явная пропаганда национального превосходства, запрещенная между прочим ч. 2 ст. 29 Конституции РФ. Находясь под татаро-монгольским игом, сохранили свою культуру и идентичность осетины, армяне, грузины, китайцы, индусы… Многие народы гораздо раньше русского громили монголо-татар: арабы в 1260 году в битве при Айн-Джалуте, яванцы — в 1292-м, китайцы — в 1368-м…

Приверженность «альтернативной истории» и недоверие научному знанию становится в современной РФ важным индикатором политической лояльности.

Логике вопреки

Рассуждая о происходящем с Россией, один из самых ярких деятелей РПЦ — родившийся во Франции и учившийся в Сорбонне епископ Зеленоградский Савва (Тутунов) — проявляет отнюдь не чудеса смирения, а скорее морального мазохизма. Мы «существуем вопреки, — пишет он в своем телеграм-канале 21 сентября. — Логика русской истории — это логика вопреки, логика срыва причинно-следственных связей, срыва произвольно установленных исторических закономерностей».

Другой активный апологет СВО в архиерейском сане — епископ Скопинский и Шацкий Питирим (Творогов), в недавнем прошлом — ректор Московской духовной академии, главной кузницы элиты РПЦ. Он по-своему даже любуется происходящим: «Ехал на юг по трассе М-4. По пути обгоняли военные грузовики с молодыми ребятами, отправляющимися на фронт. Чистые, светлые, радостные лица еще не обстрелянных птенцов… [Спустя две недели] после страшной харьковской трагедии, нам встретилась машина с теми, кто возвращался с зоны боевых действий, — это уже совсем другие лица! Суровые, заросшие щетиной, опаленные <…> (здесь запрещенное простым смертным в России слово. — Ред.)».

Епископ верит: с началом частичной мобилизации, «в праздник Рождества Пресвятой Богородицы, начинается… шествие Руси по пути <…> (запрещенное законом слово. — Ред.)… Матерь Божия идет во главе этого скорбного, великого и славного крестного хода». В своей праздничной проповеди он рассуждает о Куликовской битве, на которой «погибло все наше воинство». И только церковь смогла тогда спасти Русь, потому что вопреки церковным правилам преподобный Сергий, «игумен земли русской», благословил монахов взять в руки оружие. Далее, вопреки требованиям российского законодательства, иерарх восклицает: «Сейчас мы тоже ведем <…> (запрещенное законом слово. — Ред.)! Сегодня объявлена (частичная. — Ред.) мобилизация нашим с вами президентом». И дает довольно тревожный для своей аудитории прогноз: «Если мы не одержим победу над грехом, то и на поле брани нас победят… Пока вся Россия не войдет в храм, мы с вами будем проигрывать… Сейчас наше отечество на грани гибели».

Но на Западе, по мнению Питирима, все еще хуже: «Они слуги диавола, которые разжигают наш конфликт. Диавол — это отец лжи, а они — дети лжи. Там царство антихриста, и сатана вовсю правит бал свой. Конечно, они пойдут все в ад». Завершается проповедь призывом быть готовыми к тому, что «наших отцов, мужей, сыновей будут забирать на <…> (запрещенное законом слово. — Ред.), и они там будут погибать». Никого не напоминает?

***

Руководящим деятелям РПЦ уже блокируют въезд в западные страны, а их активы арестовывают. В первую очередь санкции касаются самого патриарха, делая его еще более «своим» для кремлевской элиты. Но точку невозврата он прошел задолго до начала СВО, постепенно превращаясь в политического идеолога «русского мира», выступая с соответствующими манифестами, подталкивая власть к более активному «решению украинского вопроса». Среди всего многотысячного духовенства РПЦ нашлось лишь около двух сотен клириков, подписавших в конце февраля письмо протеста (ныне удалено из СМИ и соцсетей). А это значит, что иерархов РПЦ уже очень трудно отделить от кремлевской элиты.