Отъезд

— Насколько я знаю, вы уехали очень быстро. Помимо общего фона, что-то конкретное подтолкнуло?

— Да, я лично очень быстро уехала. Смотрите, как было: у меня есть муж, мы вместе не живем уже года полтора. Но о нашей общей дочери заботимся сообща. Мы в прекрасных отношениях и все такое… У мужа появилась возможность (связанная с работой) уехать. Понятно было его желание подхватить ребенка и просто увезти от всего этого Мордора подальше.

Говорить им «ребяточки дорогие, я тут в городе хочу еще побыть, давайте и вы останетесь» — ну, как-то не по-людски. Был сначала вариант: они уедут, а я подтянусь. А может, они сами скоро вернутся. Но с каждым днем все так закручивалось! Я начала сильно паниковать: они сейчас просто уедут, а я не выберусь никогда. В голове уже стали докручиваться самые разные истории: на меня что-нибудь повесят, выехать сейчас не смогу, а потом будет поздно — и все в этом духе («повесят» связано в первую очередь с работой журналиста и новыми узаконенными запретами. — О. П.).

Все на самом деле в один день случилось. Мама мужа вспомнила, что по адресу, где я прописана, приходил человек в штатском, показывал удостоверение и говорил про какое-то уголовное дело. Я думаю, просто пугали перед шествием (было намечено в городе на 6 марта. — О. П.). Тем не менее в этот же день закрылось «Эхо Москвы». И в этот же день, точнее — в ночь мне купили билет за 85 тысяч. Я поехала в аэропорт. Но перелёт состоял из трех частей. И первая часть — до Москвы — отложилась. Я осталась.

Приехала из аэропорта прямо в студию, мы провели последний эфир… После этого паника уже не прекращалась. Я не могла ни есть, ни спать. Купила очередной билет и вылетела в Ереван. А уже из Еревана был трансфер в Тбилиси. Просто прямого авиасообщения Россия — Грузия сейчас нет. Все истории с пересадками очень дорогие. До Еревана просто дорого, а до Грузии очень дорого.

— А дочь с папой летела?

— Да. Я очень часто обновляла билеты. И получилось так, что купила на тот же самый рейс, которым летели они. Вышло случайно.

Сейчас мы все в Грузии. Дочь живет какое-то время у меня, какое-то — у папы — как, собственно, и было у нас в России устроено. Муж в Грузии обосновался пока. Но не думаю, что это последняя точка.

Работа

— Как прошел ваш последний эфир?

— Мы сидели еще в студии «Эха», но выходили уже на YouTube. Нам звонили люди и спрашивали, что у вас — профилактика оборудования, почему вы не работаете? Мы отвечали, что нет, нас просто запретили и выдернули из розетки. Прощались, плакали, думали, как жить дальше, просто разговаривали… Это, наверное, был один из самых эмоциональных моментов моей жизни.

Перед своим первым прямым эфиром я очень боялась налажать, потому что в плане ведения была еще крайне зеленая. И я себя успокаивала: если это будет совсем ужасно, прям позорище-позорище, я просто уеду из страны (смеется). Очень забавно получилось, что уехала я после последнего эфира…

— Насчет «последнего» это вы, наверное, погорячились.

— Да, с моим коллегой мы будем появляться на одном экране. Планируем вести эфиры по утрам, как вели на радио, но только на YouTube.

— Формат останется прежним?

— Мы и сами пока не знаем, как это будет конкретно. Очень хочется сохранить прежний формат. Прямой эфир — это ведь возможность быть вместе, говорить. И делать это не подцензурно, а живо. На самом деле, плотнее контакта со слушателем или зрителем придумать сложно. А у нас есть слушатели, для которых крайне важно, чтобы был эфир. Нам самим, во всяком случае мне лично, очень больно молчать. Кажется, что обязательно надо продолжать что-то делать. Бездействие — не самый целительный сейчас метод.

Быт

— Как вы решили вопрос с жильем?

— Жилье снять сложно, цены взлетели. Найти что-то в Тбилиси не получилось. Хотя рассматривали и самые отдаленные варианты, и несимпатичные. Но не было ничего хоть сколь-нибудь укладывающегося в наш бюджет, который, в принципе, и так скудный. А карточки заблокированы. В нашем распоряжении лишь та наличка, которую успели снять. Когда я приехала и только начинала смотреть, цены на квартиры были $400–500 в месяц, 600 — максимум. Сейчас я продолжаю просматривать предложения — и это уже $800, 900, 1000.

— Где же вы в итоге поселились?

— Мы уехали в Батуми и там сняли часть дома — убитенького. На окраине города. Но из доступных вариантов он был один.

— Есть какая-то возможность открыть счет на месте?

— Пока не нашла, где жить, дальше думать не могла. Теперь проблема с деньгами решается. Знаю, что один из грузинских банков для открытия счета требовал подписать заявление против (слово запрещено в России). И знаю, что некоторых людей это жутко пугало. Кто-то видел в этом большие риски. А кто-то говорил: «Ну, и что? Да, я против, все правильно, все сходится».

— Есть три банка, которые открывают счета. Везде могут отказать. Но пока вроде все нормально. Мы счет открывать не стали. Проблему с выводом денег будем решать через денежные переводы.

— Денег, которые есть сейчас на руках, на какое время хватит?

— На пару месяцев, если жить очень прижимисто. Чтобы было понятно: мы заехали в эту часть дома, а здесь, например, нет одеял, сковородок. Приготовить еду не в чем. Зашли в магазин, посмотрели — 45 лари за маленькую кастрюлечку. Купили «Доширак», потому что его можно в коробочках заваривать. Но тут, надо сказать, сообщество сильно поддерживает.

И уже ответили, завтра пойду забирать.

Окружение

— Вы уже, наверное, успели осмотреться. Много приехавших из России?

— В Батуми поменьше, в Тбилиси очень много. О русофобских настроениях, я так понимаю, будет следующий вопрос…

— …в том числе.

— Я лично какого-то явно негативного отношения к себе не видела. Мне никто не говорил уезжать обратно в свою Россию и там бороться с Путиным. И никто мне лично не говорил, что нас тут не ждали. Но подобных настроений много в группах по той же аренде жилья.

— Но, с другой стороны, понятно, что людям страшно, потому что эти русские и белорусы резко понаехали. Что в связи с этим будет, какие у них планы? Может, через месяц уедут, а может — нет. Много подобных дискуссий, больше напоминающих срач, в группах типа «Мамы в Грузии» или в той же «Барахолке». Короче, любые группы, в которых как-то взаимодействуют приехавшие в Грузию, наполнены сообщениями из разряда «а чего это вы все сюда?».

Я уже не помню, к сожалению, точных цифр. Но когда я еще только думала, ехать или нет, группа из разряда «Переезжаем в Грузию» выросла на тысячу участников. Только одна локальная группа! Это на самом деле нашествие. К нему, понятно, относиться можно по-разному. Но в личном общении никогда ничего негативного не было. Скажу больше: 

Общий фон

— Акции, митинги у вас проходят?

— Да. Пока были в Тбилиси, акции проходили практически каждый день. По количеству флагов и ленточек было видно, кого здесь поддерживают. В последний день, когда были в Тбилиси, состоялся митинг вроде как в поддержку Украины, но при этом с требованием ограничить и как-то повлиять на количество россиян в Грузии. Здесь и другое можно наблюдать: иногда некоторые обменники просто не принимают рубли.

Учеба

— Решили, как дальше будет учиться дочь?

— Пока не решили. М. сейчас восемь, она в первом классе. Перед отъездом нарезала себе из тетрадки по математике (печатные такие с заданиями) неистраченные страницы и приехала сюда с файликом. Теперь сама периодически заполняет их, лепит много. Гулять выходит около дома, собирает разные цветы. Мне кажется, это тоже какой-то вариант образования. Я себя, по крайней мере, этим успокаиваю.

Обучение будет скорей всего онлайн с той школой частной, где она училась. Буду разговаривать с директором. Но тут еще другой вопрос: как платить? За каждый месяц, когда она не ходит в школу? Это странно. С другой стороны, контракт у нас на год. А вдруг вернемся… Непонятно пока. Сюда парень скоро приезжает из нашего города, его сын ходит в ту же школу, что и М. Он нам привезет учебники. Мы без них уехали. Специально сходил в школу, забрал и привезет. Уже будет как-то легче.

О сути

— А как дочери объяснили отъезд?

— Ну она знает все. В первый день, когда началась (слово запрещено в России), М. помогала рисовать два плаката. И на обоих было написано «Нет (слово запрещено в России)». Она в курсе повестки.

Конечно, ей сложно. И понятно, что все дети, которые с нами тут находятся, постоянно спрашивают, а через неделю что будет, а когда вернемся? Мы всегда отвечаем, что горизонт планирования у нас один день. Пока и дочери проговариваю, что мы находимся в очень нестандартной и, на самом деле, ужасной ситуации. В мире происходит (слово запрещено в России), она очень сильно на нас влияет. Мы просто стараемся обезопасить себя и в первую очередь вас, дорогие дети. Сейчас время, когда очень сложно. Мы все в одной лодке находимся и одинаково не понимаем, что будет происходить.

— Дочке есть, с кем общаться?

— Коллега здесь с детьми. Так что небольшая тусовка у нее есть.

— Значит, ей не совсем одиноко. А вам? С кем-то познакомились, общаетесь? Я не про онлайн.

— Меня не особо хватает на встречи и разговоры с кем-то. Хотя девушка, которая отдавала мне кастрюлю, звала на девичник. А еще приезжали друзья друзей, которые здесь с сентября.