«Мы разоблачим еще больше людей, которые мешают жить нашей стране»

«Подсудимый Навальный, вам предоставляется последнее слово». Если бы мне платили каждый раз, когда я слышу эту фразу, даже с учетом упавшего курса, я был бы уже давно богатым человеком.

Мне уже, конечно, даже немножко смешно, что так много последних слов. И уже, наверное, люди закатывают глаза и говорят: ну если слово последнее, почему же он все говорит и говорит, и говорит, и говорит?

Я, честно говоря, даже в этот раз подумал, когда было начало процесса, что даже откажусь от последнего слова. Сколько можно говорить последнее слово?

Но все-таки я решил сказать, потому что такая удивительная вещь, в таком формате, называется «последнее слово». Когда работают последний день, они знаете, что пишут — не распродажа, а ликвидация магазина. И все тогда идут, что-то покупают.

Так вот, последнее слово — это возможность сказать при таких же обстоятельствах, но вроде бы что-то, что будет услышано немножко больше. Поэтому скажу свое последнее слово.

И начать я хочу с того, что, ну как бы ответить, что ли. По сути, эти процессы — это такой диалог меня, моих товарищей и власти.

Мы говорим: «Мы вот делаем вот это».

Они говорят: «Ну хорошо, вот тебе за это 5 лет».

«А мы вот делаем вот это».

«Ну хорошо, вот тогда тебе еще <…>».

«А мы продолжаем».

— «А вот вы теперь экстремистские».

Я хочу, пользуясь возможностью последнего слова, даже объявление официальное сделать для тех, кто считает, что Фонд борьбы с коррупцией* остановится, прекратится, замедлится, придет в упадок или что-то с ним случится от того, что я уже долгое время изолирован. Может быть, кто-то надеется, что ужасы там настигнут какие-то после приговора.

Нет! Не просто не остановится, Фонд борьбы с коррупцией станет глобальным. Мы учредим международную организацию Фонда борьбы с коррупцией (…) она станет больше, станет сильнее. Мы сделаем больше видео, мы сделаем больше расследований, разоблачим еще больше тех людей, которые мешают жить нашей стране. Поэтому Фонд борьбы с коррупцией будет только разрастаться и станет международным.

Что касается этого процесса. У него, конечно, была очень большая особенность, он очень сильно отличался от всех. Ну конечно, совсем не какими-то процессуальными вещами, не тем, что он происходит в тюрьме, и этими абсурдными требованиями гигантского срока. Потому что, при всем уважении, ваша честь, вам не удалось побить рекорд того, когда меня судили в Химкинском суде. И я сидел, надо мной — портрет Ежова и Ягоды. Это было очень сильно.

Но тем не менее особенность была, и ее ни с чем не спутаешь. Особенность в том, что никого не интересовало это дело.

Не то что как бы не интересовало публику, потому что, конечно, на фоне (…), это менее интересно. Для этого время суда и было выбрано администрацией президента, потому что тут, конечно, (…)…

<…> Юрий Алексеевич Гагарин, вы же хотели всегда быть первым? Вы первый в космосе. А потом еще спустя 10 лет после этого мы были первые в космосе. А сейчас мы ни первые, ни вторые, ни третьи уже после этого. Куда все это пропало? Почему все это так мгновенно превратилось <…>

<…>

Но тем не менее возникает вопрос, что делать более конкретное, чем просто стоять с плакатами «Нет (…)». Хотя это очень хорошо и правильно.

И лично мне ответ на этот вопрос дает один великий наш соотечественник, которого я довольно часто видел. Я ему часто смотрел в глаза во время этого процесса при довольно, скажем так, интимных обстоятельствах.

Вы же знаете, что для того, чтобы сюда попасть, в этот зал, нужно пройти так называемую «точку обыска». Ты там раздеваешься, все с себя снимаешь. Все проверяют. И я ее прохожу минимум четыре раза в день, когда у меня часто назначаются перерывы — восемь раз в день. И поскольку все помещения заняты <…>, а там школа находится для зэков, это кабинет русского языка. И вот в кабинете русского языка это происходит каждый день, несколько раз в день.

<…> у него в руках мои трусы, и он вот проверяет металлодетектором. И я вот стою голый и смотрю на стену, а со стены на меня смотрит Лев Толстой — великий русский человек, который много говорил относительно войн, много сказал правильных вещей. Одну из них он записал в своем дневнике. Я это навсегда запомнил, потому что он сделал эту запись 4 июля.

* Мосгорсуд признал ФБК экстремистской структурой и запретил его деятельность на территории РФ; внесен Минюстом в список НКО, выполняющих функцию «иностранного агента».

**Принадлежит компании META, которую в России признали экстремистской.