Блины, Росгвардия и ковид

«Приятного вам времяпровождения, милые…» — с придыханием произносит ведущий праздника Масленицы на центральной площади Владивостока. Тут же метров через 100 у памятника Борцам за власть Советов на Дальнем Востоке — несанкционированный митинг. На масленице блины по 35 рублей. У памятника около сотни человек. На масленице столб с подарочками, на него карабкаются мужики в трусах и дети. У памятника — ОМОНовцы в касках и брониках и полиция с рупорами: «разойдитесь!», «нарушаете!», «будут применены меры!». На масленице кидают валенки, перетягивают канат, продают флажки ДНР и включили песню: «Нету никаких проблем, кроме белых хризантем». На памятнике у ребят с плакатами проблемы, их пакуют в полицейские «буханки» и везут в отдел полиции №1, где их ждет несколько часов «приятного времяпровождения». Происходящее напоминает бедлам. 

Тех, кто позаметнее, полицейские забирают первыми. Причем происходит все по классике. Сперва выходят люди, похожие на провокаторов, — мужчина и женщина в годах несколько минут кричат протестующим про «восемь лет», обзывают сволочами. Как только самые эмоциональные начинают отвечать и слышатся лозунги, появляются полицейские, а парочка резко испаряется. 

На остановке — автозак. Ближе к зданию правительства Приморья — два синих муниципальных автобуса, в которых сидят полицейские. Практика использовать городской общественный транспорт на несанкционированных протестных мероприятиях не нова — допустим, в прошлом году на митингах в поддержку Навального нам так никто и не объяснил, как законодательно оформлена эта «аренда», за чей счет их заправляли, как платили водителям и как это повлияло на обычных, не митингующих пассажиров. 

Но автобусы не понадобились — по нашим подсчетам, около памятника полиция и Росгвардия под крики «Позор!» задержали два десятка человек. Отпустили поздним вечером — суд по ст. 20.2 КоАП («Нарушение установленного порядка организации либо проведения собрания, митинга, демонстрации, шествия или пикетирования») для большинства перенесли. Официальные данные МВД, правительства Приморья, других органов власти о количестве протестующих и задержанных на момент сдачи материала отсутствуют. 

Протестующие на площади расходятся быстро, их место на постаменте занимает Росгвардия — по какой-то причине гвардейцев куда меньше, чем на минувших митингах. Атмосфера дружелюбная. Две девчонки и парень напоследок угощают нас мармеладом. На парне штаны, расписанные «пацификами» и цитатами из Летова (правда, про «лед под ногами майора» ничего нет). В автобусе юноша с шарфиком местного футбольного клуба «Луч-энергия» аккуратно спрашивает: «А что, блины уже кончились? Я вообще не успел?» 

Уже через час, в 15:00 — второй митинг. В Покровском парке Владивостока, на пятачке у памятника Петра и Февронии. Раньше здесь располагалось Покровское кладбище (митинг за спецоперацию на кладбище, символично), потом — парк культуры и отдыха, сейчас храм и большой мемориальный парк. Об этом мероприятии уже можно писать без всякой цензуры, потому что оно правильное — в поддержку действий России на Украине. Или, если выразиться словами из официального Instagram-аккаунта губернатора Приморского края Олега Кожемяко: в поддержку «нашего президента Владимира Путина и наших военных, которые сейчас защищают нас от фашизма». 

Этот митинг — массовый и удивительный. Здесь почти нет силовиков, потому что они особо и не нужны. Зато есть флаги России, СССР, всех парламентских партий, Национального освободительного движения (НОД), провластных общественных организаций и движений. Сюда даже принесли копии знамени Победы — штурмового флага 150-й Идрицкой стрелковой дивизии, водруженного над Рейхстагом. По нашим подсчетам, около 250 человек скандируют лозунги, держат стяги и плакаты. На одежде — георгиевские ленточки и заранее распечатанные наклейки с буквами Z и хэштегом #своихнебросаем. НОДовец в окружении дам держит в руках большой плакат с Путиным. Большинство присутствующих мы либо знаем лично, либо видели раньше на официальных мероприятиях. 

Ведущий, микрофон, колонки, наклейки, распечатанные плакаты, сценарий — закрадывается крамольная мысль о том, что этот «митинг по зову души» прекрасно срежиссирован. Но… 

Выступают ветераны локальных войн, общественники, депутаты, партийцы. Звучат слова про «бандеровцев», фашистов, террористов. Критикуют нерешительную политику еще советских коммунистов по «украинскому вопросу». Современные же коммунисты шагают в ногу с кем положено. Первый секретарь крайкома КПРФ Анатолий Долгачев рассказывает, как украинская комсомольская делегация на фестивале Молодежи и студентов в Эквадоре в 2013 году подверглась по возвращении гонению на Родине, как на Украине этих людей «поразили в правах», как запретили коммунистическую партию (к слову, и правда запретили). Долгачев поддерживает происходящее. Выступление появляется в соцсетях. Молодые партийцы, даже муниципальные депутаты реагируют на это однозначно. «Вот она, точка невозврата. Теперь точно выхожу из партии», — пишет нардеп Семен Сесёкин. 

Я попыталась выяснить, кто организатор митинга и кто его согласовал (или не согласовал). На момент сдачи текста на вопрос никак не отреагировал ни один сотрудник правительства. Вопрос в официальном аккаунте губернатора в Instagram также наткнулся на молчание владельца. 

В случае с митингом «за» есть еще два интересных момента. Во-первых, с 18 марта 2020 года «антиковидным» постановлением губернатора рекомендовано воздержаться от публичных мероприятий в Приморье — именно на него все это время ссылался департамент внутренней политики, отказывая оппозиции в проведении митингов. Почти все собравшиеся не соблюдают масочный режим, о социальной дистанции речи нет. Меж тем, за сутки в крае 1088 заболевших ковидом. 

А во-вторых, по краевому закону митинговать нельзя на расстоянии 100 метров от храма, а если храм имеет огражденную территорию — «от любой точки периметра ограждения». Территория парка принадлежит епархии с 1990 года. 

В 16:00 возвращаемся на центральную площадь. Здесь, говорят, должен быть еще какой-то митинг, но нет почти никого. К молодым людям, идущим по двое-трое или тихо сидящим на скамейке, подходят полицейские с проверкой паспортов — диктуют кому-то данные по телефону и говорят, что проверяют «на наличие неоплаченных административных штрафов». Около памятника — несколько мужчин с флагами ВДВ и военной разведки, на одном каракулевая шапка. Они фотографируются и не вызывают ни у кого вопросов. На всякий случай интересуемся, поддерживают ли они политику России на Украине. Поддерживают, конечно. 

— А вы как считаете, — спрашиваю, — когда надо было Донбасс к России присоединить? 

— Еще в 2014-м, — отвечает молодой парень. И горько вздыхает, — Донбасс… Восемь лет… 

— А что вы, — уточняю, — восемь лет-то делали? 

— Ну, я ж не президент, не мне решать. 

…Масленичный столб остается непокоренным. Продавцы флажков, шаров и прочих полезностей сворачиваются. Уезжает повозка, запряженная грустной лошадкой. Добродушный мужик держит на руке двух белых голубей, это символы мира. Голуби далеко не летают. С ними можно сфотаться (за деньги). Мужик говорит, что он за мир.