Говорит сухая теория

Чем важна ключевая ставка с точки зрения управления ростом цен? Экономическая теория предполагает, что через изменение ключевой ставки Центральный банк может управлять поведением финансовых институтов — примерно так, как инспектор ГИБДД управляет скоростью дорожного движения. 

В теории это должно работать так. У предприятий есть два источника денег: можно продать товары, а можно взять кредит. Формально говоря, «деньги» это и есть «кредит» — это два разных названия одного и того же — активов и пассивов банковского сектора. Выдача кредита одному человеку (или компании) означает и ровно такой же (по модулю, но противоположный по знаку) прирост денежного сбережения другого человека (или компании). Рубль, взятый в долг на расходы покупателем Петровым, превратится в рубль прихода на счете продавца Петрова. Значение имеет только риск — что должник Петров не сможет рассчитаться по своим долговым обязательствам. И, повышая ставку, «Центробанк предупреждает»: будьте осторожны, риски невозврата могут быть высоки.

А при чем тут инфляция? Повышая ставку, Центробанк как бы говорит производителям — смотрите, не повышайте цены! У покупателей не будет денег, чтобы заплатить за ваши товары, а кредит им взять будет трудно. Потребители в ситуации высокой ключевой ставки тоже ведут себя иначе, чем в ситуации, когда она снижается. Дешевый кредит означает, что деньги выгоднее превратить в товары, чем держать их на банковских счетах. Люди идут в магазины и покупают, а производители видят рост спроса на свою продукцию и повышают цены, вот вам и инфляция. Но когда ставка растет, потребители начинают задумываться, что деньги лучше сохранить. Спрос на товары сокращается, и производители, если не снижают цены, то перестают их повышать.

Никто не идеален

В идеальной экономике это работает примерно так. Но люди не идеальны, скажут экономисты. Они, например, могут просто не понимать, какого поведения ожидают от них финансовые власти. Исследование Human Frictions in the Transmission of Economic Policies, проведенное международной группой ученых, показало, что уровень интеллекта людей влияет на их способность воспринимать сигналы, которые посылают экономике банкиры. Проанализировав данные о потребительском поведении и кредитные истории и сопоставив их с результатами интеллектуальных тестов, исследователи обнаружили, что чем выше уровень IQ человека — тем лучше люди понимают происходящее в экономике и тем активнее корректируют свое экономическое поведение в связи с этими изменениями. В общем, чем «умнее» люди — тем лучше они реагируют на экономические стимулы. При этом на качество экономических решений не влияет ни кредитная нагрузка, ни уровень дохода. 

Кроме того, доступность дешевых денег может быть оборотной стороной низкой безработицы, добавят экономисты. Да, растущие цены — это неприятно, но отсутствие работы — это еще хуже. Однако в смысле безработицы в России давно не было такой хорошей ситуации, по крайней мере, формально. Как сообщает ЦБ РФ в докладе «Региональная экономика: комментарии главных управлений» № 10, «…в 2021 г. спрос на труд заметно возрос в условиях восстановления экономической активности и сохраняющихся ограничений на мобильность рабочей силы. В ноябре число вакансий в службе занятости составило 2,1 млн заявок, что на 19% больше, чем годом ранее, и на 32% — по сравнению с ноябрем 2019 года. По данным портала HeadHunter, количество размещенных вакансий в декабре 2021 г. выросло на 50% г/г, или почти вдвое к аналогичному периоду 2019 года. В этих условиях безработица, по оценкам Банка России, в ноябре находилась вблизи исторического минимума — 4,3%».

А еще можно вспомнить, что экономист Ульрика Мальмендир из Университета Калифорнии в исследовании The Making of Hawks and Doves: Inflation Experiences on the FOMC доказала, что решения руководителей финансового регулятора в отношении стоимости кредита определяются не текущими соображениями об актуальности той или иной экономической политики, а личным опытом. Мальмендир и ее соавторы проанализировали 7350 результатов голосований членов Комитета по открытым рынкам (FOMC) ФРС США по итогам 659 заседаний Комитета в период с марта 1951 по январь 2014 г., а также данные о каждом из участников заседаний. 

Ученые установили, директора ФРС, выросшие в период роста цен в американской экономике, чаще настаивали на борьбе с инфляцией и выступали за высокую ключевую ставку. А те, кто не сталкивался с инфляцией, но зато повидал безработицу, выступали за «дешевые деньги» и рост экономики любой ценой.

Цена недоверия

Кстати, это же правило действует и на простых людей, которые не допущены к принятию решений Центрального банка. Уже упомянутая Ульрика Мальмендир в своей работе Exposure, Experience, and Expertise: Why Personal Histories Matter in Economics объясняла, что опыт пережитой финансовой травмы влияет на людей на протяжении десятилетий.

Это касается не только россиян, переживших и драматическую инфляцию «девяностых», и финансовый кризис 2008 года, и экономическую стагнацию вместе падением доходов на протяжении последних восьми лет. И упрекать людей за недоверие к политике финансовых властей нельзя — как показало исследование Сергея Гуриева и Максима Ананьева Effect of Income on Trust: Evidence from the 2009 Economic Crisis in Russia, 

данные экономистов показали, что сокращение дохода на 10% ассоциируется с уменьшением на пять процентных пунктов доли граждан, которые считают, что большинству людей можно доверять. И самое неприятное, что восстановление доверия запаздывает по сравнению с ростом экономики. Получается замкнутый круг: если вы хотите восстановить свои доходы, вам надо повышать экономическую активность, но для этого вам нужно больше доверять и своим соседям, и действиям правительства, а люди не верят, потому что болезненно переживают свой кризисный опыт. А самый простой механизм снизить риски в ситуации недоверия и неопределенности — это запастись товарами, по любой цене, или деньгами — продав свои товары по любой цене. Или продав свой труд — если удастся это сделать. В высокие цены, которые назначают российские предприниматели, закладывается «процент» их недоверия друг другу.

Системные причины

На ситуацию с доступностью кредита для экономики обращают внимание ученые из Института народнохозяйственного прогнозирования РАН. В отчете «Квартальный прогноз экономики. Выпуск № 53» академические экономисты так комментируют ситуацию с ключевой ставкой ЦБ.

«В сложившихся условиях окончание периода повышения ключевой ставки вряд ли станет важным драйвером для роста инвестиций в основной капитал. Несмотря на то что российская экономика уже в течение двух лет по факту живет в условиях околонулевых ставок в реальном выражении (с учетом инфляции. — Ред.), это так и не стало фактором радикального увеличения динамики заемного кредитования основной массы нефинансовых предприятий. В то же время остановка роста ключевой ставки позволит как минимум сделать денежно-кредитную политику нейтральной по отношению к экономической динамике».

В общем, говорят эксперты РАН, ключевую ставку надо не повышать, а снижать. Вот тогда будут и инвестиции. А раз будут инвестиции, значит, будет расширение производства. А расширение производства будет означать рост предложения товаров, то есть рост конкуренции и… снижение цен.

Но что-то подсказывает мне, что так это работать не будет. Если уже два года реальная ставка «около ноля», а «нефинансовые предприятия» не занимают и не инвестируют в основной капитал, значит, дело здесь не в ставке. А в неприемлемых рисках ведения бизнеса.

Кстати, как пишут эксперты Центра конъюнктурных исследований НИУ ВШЭ в своем аналитическом обзоре деловых тенденций в сфере услуг, сформировавшихся в IV квартале 2021 г, «в первую очередь можно выделить заметный рост (с 55 до 60%) числа респондентов, отметивших проблему высокой экономической неопределенности. «Неопределенность экономической ситуации» уверенно возглавляет рейтинг факторов, лимитирующих деятельность организаций сферы услуг…». А вот такой фактор, как «высокий процент коммерческого кредита», занимает в перечне «лимитирующих факторов»… предпоследнее место. А на последнем месте «коррупция в органах власти», которая волнует только 4% респондентов. 

Вывод здесь такой — 

Есть более системные и серьезные причины.

Фискальные чудеса

Об этих причинах можно судить, прочитав «Комментарий о государстве и бизнесе» № 409 Центра развития НИУ ВШЭ, озаглавленный «Фискальное чудо».

«Чудо» было такое — по предварительным данным Минфина, за 2021 г. доходы федерального бюджета составили 25,3 трлн руб., превысив запланированные показатели на 35% (!).

В НИУ ВШЭ выделяют пять факторов «сверхординарного роста» бюджетных доходов: 

• существенно более высокие — по сравнению с запланированными — темпы экономического роста 
• рост мировых цен на нефть (планировалось $45,3/бар., в то время как в 2021 г. Urals в среднем стоил $69,1/бар.)
• заметное сокращение нормы сбережений домохозяйств по сравнению с 2020 г. 
• сокращение международной мобильности населения в связи с пандемией коронавируса 
• ускорение инфляции до 8,4% (декабрь к декабрю)

В итоге вместо запланированного дефицита в объеме 2,75 трлн руб. бюджет был исполнен с профицитом 0,5 трлн руб. В 2021 г. доходы федерального бюджета заметно выросли как в абсолютном выражении, так и по отношению к ВВП, пишут экономисты.

Из чего сложились такие высокие доходы бюджета? Дело не только в дорогой нефти. «Нефтегазовые сверхдоходы» власть оставила себе на черный день: «…На фоне благоприятной внешнеэкономической конъюнктуры за 2021 г. Минфин приобрел валюты на сумму 3,1 трлн руб.; эти ресурсы не использовались для финансирования бюджетных расходов и будут направлены в 2022 г. на пополнение ФНБ. Недостаток средств, который можно оценить в 2,6 трлн руб., в объеме 1,5 трлн руб. был профинансирован за счет размещения государственных ценных бумаг…»

Зато поступления в федеральный бюджет ненефтегазовых доходов за 2021 г. выросли по сравнению с запланированным уровнем на 27%, по отношению к 2020 г. рост составил 20%.

Рост ненефтегазовых доходов в основном обусловлен увеличением поступлений внутреннего НДС и НДС на ввозимые товары на 28 и 27% (год к году) соответственно.

На темпы роста НДС на ввозимые товары оказал влияние рост импорта: по данным ФТС, стоимостной объем товарного импорта важнейших товаров в январе–ноябре 2021 г. вырос (год к году) на 27%. 

Дополнительным фактором увеличения НДС на импорт стало номинальное ослабление рубля. Эти же факторы обусловили увеличение поступления ввозных пошлин (год к году) на 20%.

Поступления по налогу на прибыль по сравнению с 2020 г. выросли на 42%; запланированный уровень превышен на 30%. Налоговая база налога на прибыль в 2021 г. резко увеличилась. По данным Росстата, сальдированный финансовый результат деятельности организаций в январе–октябре 2021 г. вырос (год к году) в 2,6 раза.

В переводе на русский язык:

Производители и продавцы — в точном соответствии с законом спроса/предложения — повысили цены. И бизнес показал хорошие результаты.

Для власти это означало рост бюджетных доходов, номинированных в рублях. И здесь были хорошие результаты.

После карантина власть очень умело разогрела рынки — одни схватили подорожавшие квартиры в ипотеку, у кого не хватило на ипотеку — запаслись потребительским ширпотребом, у кого не хватило на ширпотреб — запаслись «тушенкой и сгущенкой». Вот вам и рост ВВП.

В этой ситуации манипулирование ключевой ставкой не может дать того эффекта, на который рассчитывает ЦБ. Правительство на самом деле не боится инфляции, больше того, оно видит в ней один из драйверов наполнения бюджета и сокращения свих социальных обязательств, которые оно оплачивает подешевевшими деньгами. Сырьевым корпорациям ключевая ставка, по большому счету, безразлична — им незачем кредитоваться в российских банках. Государственному промышленному комплексу тоже все равно — он получает финансирование на особых условиях. Получается, что политика ЦБ может оказывать влияние только на часть российской экономики. Но даже для нее опасения по поводу «экономического будущего» имеют большее значение, чем ставка по кредиту.