Тренер Виктория

Спасибо, Руй Витория! Спасибо за первое место в группе Лиги Европы — впереди «Лестера» и «Наполи», спасибо за непробиваемое спокойствие посреди бреда и дурдома, спасибо за честную работу в месте, где ставить тренеру подножки вошло в традицию.

Он с самого начала был обреченный тренер. Хозяин его не поддерживал, у хозяина нет обыкновения поддерживать тренера, которого нанял. Подруга хозяина публично объясняла, что он нанят против ее воли и не нужен. Много ли есть людей, которые сохранят спокойствие и рабочую форму в атмосфере интриг, шепота за спиной, безразличия и даже враждебности, исходящих из начальственных кабинетов?

Он остался один. Всех, кто был рядом, планомерно вычищали из клуба, так что португалец, не знающей русского, в конце концов оказался в пустоте, без какой-либо связи с менеджментом. Спортивный директор Попов, пригласивший его в «Спартак», не вынес идиотской мыльной оперы и уволился. Переводчика убрали, дали другого, который переводил не то, что тренер говорил. Ничего стабильного, ничего постоянного, словно специально создавали тренеру невыносимые условия, отчуждали его от клуба, выпихивали. 

В состав, прыгнувший выше головы год назад и исчерпавший себя, не покупали новых игроков. Зобнин, игравший на пределе сил несколько сезонов, нуждался в отдыхе. Ларссон прыгнул так высоко, что после прыжка упал глубоко вниз. Соболев потерял форму. Промес не обрел ее. Понсе травмировался. И так далее. Все висело на ниточке в этом составе, одна травма, одно удаление — и Руй Витория оказывался без игроков. Просто некем было играть тренеру, некого выпускать на замену, словно это не команда премьер-лиги с длинной скамейкой, а дворовая команда — кто пришел, тот и играет.

И сверху, из вип-ложи, на все это с холодным любопытством смотрели те, кто обязан был покупать игроков и всеми силами и всей душой помогать тренеру, которого сами же наняли. 

Команда падала, грохалась оземь, мучилась — но дралась. В этом нет никаких сомнений. Чем тяжелее приходилось, тем отчаяннее дрался этот «Спартак» с добродушным португальцем на бровке. Вдесятером спасали игру, вдесятером выигрывали. Не забыть, как Промес после гола на 87-й минуте бежал к тренеру, не забыть их объятия и смех. А вы там, в вип-ложе, что делали в это время, криво ухмылялись, разочарованно пожимали плечами? 

Не покупали игроков и не нанимали нового спортивного директора, потому что зачем помогать тому, кого мы все равно сейчас уволим? Но это же извращение. 

Рую Витории дали полгода. Не справился за полгода и не мог. Поэтому уволили. А себе вы дали двадцать лет — двадцать долгих лет — и что? Справились? Пять раз выиграли чемпионат, десять раз хорошо сыграли в евролигах? Создали клуб с отличным менеджментом, с академией, которая постоянно дает игроков основе, с работающими структурами, с талантливыми людьми на каждой позиции? Не получилось? Двадцати лет мало, надо сорок? Так увольте сами себя!

Вся бездарность большого бизнеса и вся его развращенность ясно выявились в этой истории. Это дела с нефтью идут за кулисами, публика их не видит и не знает. А дела с футболом идут на глазах у всех, особенно когда это — «Спартак». И видно, что человек не может, не способен, не умеет создавать, у него нет прекрасного человеческого дара созидания. Он умеет только увольнять. За двадцать лет хозяин «Спартака» уволил всех, уволил Эмери, уволил Карреру, уволил Федотова, уволил… уволил… уволил… Длинный список! Всех уволил! Сначала всех нанял, а потом тут же всех уволил, чтобы нанять новых, которых тоже уволил. Что это? Дурдом? Цирк? Умышленное уничтожение великого клуба?

Тренеры, спортивные директоры — всех уволил. А что-то еще, кроме как увольнять, вы умеете? И как же вы их выбираете и нанимаете, если тут же увольняете? Значит, вы абсолютно не разбираетесь в людях, не разбираетесь в деле. И в слепоте своей, в своем неумении просто перебираете людей и выкидываете их.

Кузьмичёв, нанятый работать с молодыми игроками, ушел через три месяца. Что это за условия работы, что это за атмосфера, если люди от вас все время разбегаются, а те, кто сам не уходит, тех увольняют?

Теперь мелькает имя — Зарема, Зарема. Какую должность она занимает в клубе? Или это у нас двор французского короля, где жены или подруги значат больше министров и генералов? Правда ли, что Зарема встречалась в Италии с новым тренером и наняла его? Если это так, то это стыд и позор — стыд и позор, что великий клуб теперь нашел место на туалетном столике красавицы между духами и пудрой.

Федотова подсиживали и выкинули, Эмери не поддержали, Карреру, сделавшего «Спартак» чемпионом, безжалостно выгнали, тогда как должны были мудро и терпеливо помогать ему преодолеть кризис. Но они так не могут, не умеют — видимо, по бедности души. И свою ответственность они видят только в том, чтобы увольнять. А за что-нибудь еще вы там отвечаете?

Лишенный поддержки, окруженный интригами, не имеющий нужных ему игроков, в решающий момент вынужденный выпускать на замену Мелкадзе, успевшего после травмы потренироваться только пять раз, и восемнадцатилетнего паренька, чью фамилию никто не знает, ощущающий холодные неприязненные взгляды в спину — взгляды тех, кто хотел его провала, чтобы сменить его на своего фаворита — Руй Витория честно и спокойно делал свою работу. Ни разу не сорвался, не жаловался и не ныл, не обвинял и не просил, не сказал ни единого плохого слова про своих игроков — а работал, как мог и как умеет работать тренер, дважды выигрывавший чемпионат Португалии и выводивший «Бенфику» в 1/4 Лиги чемпионов. 

Мы все видели его, порядочного человека видишь сразу. Мы не забудем битв с «Лестером» и побед над «Наполи», этих валидольных битв и невероятных побед. Мы не забудем этот ослабленный, брошенный хозяевами, выставленный на поругание и посмешище, не имеющий игроков для ротации или хотя бы минимальных замен «Спартак», как он бился в тяжелых играх, терпел и побеждал в Лиге Европы.

«Руй наш тренер». С таким самодельным плакатом болельщики стояли у ресторана, где тренер давал прощальный обед команде. Можно иметь миллиарды, можно ездить на больших черных машинах, можно есть и пить на золоте, можно самоутопиться в гламуре — и при этом все равно остаться бедным сиротой, живущим без человеческого признания, уважения и любви.

Спасибо, Руй Витория!