Людоеды закончили с закусками

13 декабря 2016 года в квартиру 60-летнего руководителя карельского «Мемориала»* Юрия Дмитриева пришла полиция. За 20 секунд эксперт по фамилии Дубкин нашел на компьютере историка, среди десятков тысяч фотографий, снимки его малолетней приемной дочери — без одежды. Дмитриев называет их контрольными: когда готовился к опекунству, вычитал где-то, что надо фиксировать состояние здоровья ребенка. Юрий воспринял эту рекомендацию буквально — в силу профессиональной привычки поисковика, а также в силу жизненного опыта (однажды нянечки в детском саду приняли типографскую краску на коже ребенка за синяки — а Дмитриев просто горчичники через газету ставил).

Спасибо эксперту Дубкину: благодаря его случайному признанию в суде нам открылось, кто был в квартире Дмитриева за две недели до задержания, 30 ноября. Дубкин сообщил, что коллега-оперативник подсказал ему, где именно искать фотографии, потому-то он так быстро их и нашел.

15 декабря историка арестовали по обвинению в изготовлении порнографии.

Так началось дело Дмитриева.

Через полтора года его оправдали. Потом приговор отменили и добавили новую статью — о сексуализированном насилии. Звучит страшно, а на деле все оказалось еще циничнее, чем с «порнографией». В восемь лет у приемной дочери Дмитриева было недержание мочи. И несколько раз, когда она писалась, Дмитриев ладонью проверял, сухие ли у нее трусы. Судя по текстам допросов, которые «Новая газета» изучила досконально, никаких конкретных воспоминаний о том периоде у девочки не осталось (зато остались справки из больницы об энурезе). Но следователь и психологи манипуляциями выжали из нее показания, достаточные для тяжелейшего обвинения.

Тем не менее Дмитриева оправдали во второй раз: по статье об изготовлении порнографии — де-юре, а по статье о насилии — де-факто. Дали 3,5 года вместо 15 лет, о которых просила прокуратура. Судья Александр Мерков применил статью 64 УК, которая позволяет назначить обвиняемому наказание «ниже низшего» при наличии исключительных обстоятельств. 

Приговор снова не устоял, но на этот раз Верховный суд Карелии и силовики, курирующие это дело, поступили радикальнее: в части изготовления порнографии дело отправили на очередной пересмотр, а по статье о насилии Дмитриеву прямо в апелляции увеличили срок до 13 лет. При этом заседание пролетело за два часа, а Дмитриев, подключенный по видеосвязи из СИЗО, почти ничего не слышал.

Третий процесс прямо сейчас подходит к концу. По словам адвоката и свидетелей, в этот раз судья Екатерина Хомякова, бывшая сотрудница прокуратуры, очень торопится его завершить. По информации карельского портала «Столица на Онего», Хомякова подала документы на переход в Верховный суд республики. В такой же ситуации три года назад была судья Марина Носова, оправдавшая Дмитриева по итогам первого процесса. Республиканская квалификационная коллегия одобрила ее кандидатуру, но кремлевская комиссия по согласованию федеральных судей — «завернула» (справки на кандидатов готовит, само собой, ФСБ). Сейчас прокуратура требует увеличить срок заключения Юрию Дмитриеву до 15 лет. Едва ли теперь судья Хомякова повторит маленький подвиг Марины Носовой.

В январе Дмитриеву исполнится 66 лет.

Единственное, что прикрывает следователя Максима Завацкого, судью Верховного суда Карелии Аллу Раць (это она увеличила срок заключения до 13 лет), карельских прокуроров и кураторов этого дела (одним из них может быть бывший начальник карельского УФСБ, а ныне помощник президента Анатолий Серышев), — это закрытый режим, в котором якобы ради безопасности ребенка слушается дело. Хотя в действительности безопасность ребенка была растоптана в тот момент, когда решили сажать историка.

Нас (журналистов, хорошо знающих дело, и коллег Дмитриева) часто спрашивают: да кому он нужен? Что он такого политически опасного сделал, чтобы с ним вот так? В свете происходящего с «Мемориалом» отвечать на такие вопросы, наверное, уже нет необходимости, но за эти годы я вывел ответ, который устраивает, по крайней мере, меня самого.

Он и прямым текстом говорил на митинге с участием иностранных консулов: «Дорогие мои братцы и сестры, что-то надо с этой властью делать». Кроме того, не забываем про показатели. Статья в Уголовном кодексе есть? Надо, чтобы были показатели. Это смысл существования нашей судебно-следственной машины.

Что до логики, до очередности, в какой выбирается субъект для подавления, — то ее нет. Ее просто нет. Мы слишком высокого мнения о людоедах.

Что-то, Юрий Алексеевич, надо с этой властью делать.

* внесен Минюстом в список НКО, выполняющих функцию иноагента