Эпоха отстоя

Это должно было случиться.

В воскресенье на сайте СК появилось сообщение о том, что глава СК Александр Иванович Бастрыкин «поручил Главному следственному управлению СК России тщательно изучить доводы, изложенные в обращении к нему от инициативной «группы патриотов». Патриоты нажаловались, что Noize MC (Иван Алексеев) и Oxxxymiron (Мирон Федоров) пропагандируют негативное отношение к сотрудникам правоохранительных органов и реабилитируют нацизм.

Письмо обеспокоенных патриотов опубликовал в своем ЖЖ Дмитрий Якушев, и оно так прекрасно, что его хочется привести целиком. Но мы мужественно воздержимся от этого импульса, процитировав, однако, самые замечательные куски.

Вот, например.

Или:

Иными словами, любой человек, обладающий IQ выше 80, легко бы понял, что это шутка, сатира.

А уж если IQ пониже, можно было бы зайти посмотреть другие записи блогера, в которых он, например, сетует, что глава СК «не наделен умом практически совсем». В других своих постах Якушев хвалит Навального и пишет, что режим «врет всему миру, демонстрируя какое-то выдающееся упорство и хамство».

Да очень просто. Потому что на тексты примерно такого качества они и возбуждаются.

Вспомним, например, поборника «нравственного джихада» Тимура Булатова, от заявления которого СК возбудился на предмет голых ягодиц на фоне храма. Наш нравственный джихадист 9 лет находился в федеральном розыске, 8 месяцев — в СИЗО (это были, согласно его версии, «происки геев»), пишет непрерывные заявления на всех, кого считает геями, а про аварию, в которую он попал, сообщает, что «эта авария мне от Всевышнего и прилетела, потому что я возомнил себя рукой Бога». Впрочем, бог до сих пор помогает ему объезжать пробки. Посты нашего избранника, доступные теперь только в перепостах, переполнены страстными угрозами, оскорблениями и несколько странной для избранника бога фиксацией на садистском и анальном сексе.

Интересно, что после этого поста VK заблокировал «нравственного джихадиста» за распространение ненависти. То есть получается, что VK — блокирует, а СК — возбуждается. Вместе с избранником бога.

Тимур Булатов — вовсе не первый боец за нравственность такого рода. Помните даму по имени Ирина Бергсет? Она еще рассказывала, как норвежцы выстраивались в очередь, чтобы насиловать ее ребенка в костюме Путина, а ее при этом считают сумасшедшей? И г-жа Бергсет нашла могучую поддержку своим разоблачениями в лице СК. Она стала видным общественным деятелем, организовывала митинги в защиту «закона подлецов», возглавляла движение «Русские матери» и пр.

Дело не в личных сдвигах того или иного персонажа. Дело в том, как на это реагирует СК. И полагаю, что далеко не всем даже в наших органах это доставляет удовольствие. Как ни глубоко прогнила система.

И, собственно, здесь мы подходим к главному.

Я долго думала: чем нынешняя ситуация отличается от 1970 годов?

Ответ очень прост. В 1970-х маргиналы, городские сумасшедшие, люмпены и уголовники не диктовали правила морали. Компартия — диктовала. Парткомы — свирепствовали. В парткомах, исполкомах и на Лубянке сидели ограниченные и глупые люди, но Шариковы в них не сидели. Они не считали себя избранными богом. И это ведь касается не только низовых авторов доносов. Богоизбранные персонажи с теми же симптомами попадаются на самом верху.

В 1970-х это было немыслимо. Немыслимо было, например, чтобы банановый король с неотданными кредитами снимал «богохульную» постановку «Тангейзера», да еще рассуждал, что, цитирую: «те люди, которым это понравилось, либо заболели, либо умерли».

Цензоры могли запретить что угодно. Но бог в СССР не помогал объезжать пробки и не наказывал смертью режиссеров-богохульщиков. Шариковы в СССР не указывали академикам, и уголовники не заседали в комитетах по нравственности. Бедолага Бастрыкин попался на пост Якушева, потому что сатира ничем не отличается от оригинала.

Булатов или Бергсет, или Кехман сами являются такими персонажами, которых опишешь, и скажут: ты это выдумал. Это сатира. Так не бывает.

Посмотрим теперь, будет ли СК расследовать дело черта, который украл луну. Было ж дело: даже описано свидетелем — Гоголем.