Добавлен официальный ответ администрации Высшей школы экономики. Он прикреплен в конце материала
Высшая школа экономики продолжает увольнять преподавателей, которых студенты на протяжении многих лет признавали лучшими. На этот раз университет расторг контракты с профессорами факультета права — Сергеем Пашиным и Геннадием Есаковым. Пашин — федеральный судья в отставке, один из авторов концепции суда присяжных в России и автор закона о Конституционном суде 1991 года. Есаков — доктор юридических наук, неоднократно, как и Пашин, был признан студентами факультета права лучшим преподавателем, входил в список лучших российских юристов, согласно американскому юридическому рейтингу Best Lawyers.
По словам профессоров, они ушли из университета не по своей воле. Но причину назвать не могут — по условиям трудового соглашения. Спецкор «Новой» разбирается в том, как на увольнения отреагировали коллеги и студенты профессоров.
Добавлен официальный ответ администрации Высшей школы экономики. Он прикреплен в конце материала
Сергей Пашин, федеральный судья в отставке, преподаватель. Фото: «Адвокатская улица»
Сергей Анатольевич Пашин — один из главных специалистов по уголовному праву в России. В 90-х годах Пашин являлся одним из ведущих разработчиков концепции судебной реформы в стране. Возглавлял отдел судебной реформы Государственно-правового управления президента. Принимал участие в разработке многих законопроектов, в том числе стал автором закона о Конституционном суде 1991 года. Работал заместителем начальника правового управления аппарата Госдумы. Благодаря инициативе Пашина в России был возрожден институт суда присяжных.
В 1996 году он стал судьей Московского городского суда.
— Сергей Анатольевич Пашин — универсальный специалист, — говорит Илья Шаблинский, доктор юридических наук, член Московской Хельсинкской группы. — Он был хорошим судьей. У него была хорошая репутация. Ему пришлось вступать в довольно сложные отношения с председателем Мосгорсуда (как рассказывают коллеги Пашина, дважды из-за конфликтов с Ольгой Егоровой, которая возглавляла Мосгорсуд с 2000 по 2020 год, он был лишен судейских полномочий, но сам не говорил о конфликте. — Ред.), и он боролся, как мог. Пашин — один из авторов концепции суда присяжных.
Не у многих юристов у нас в университете был такой опыт — опыт судьи. А у Пашина был. И я не знаю, кто сделал больше, чем он.
Я так понимаю, для Кузьминова (Ярослав Кузьминов — основатель и первый ректор НИУ «Высшая школа экономики». — Ред.) было важно, что Пашин был действующим судьей, что он писал законы. Нашему бывшему ректору все это было важно.
Илья Шаблинский был коллегой Пашина не только по факультету права в Высшей школе экономики и участию в Московской Хельсинкской группе, но и по членству в Совете при президенте по правам человека.
— В СПЧ мы с Сергеем Анатольевичем были в группе единомышленников. Голосовали всегда одинаково. В 2019 году, возглавляя комиссию по избирательным правам, я поддержал кандидатов, которых отказались регистрировать под фальшивым предлогом (во время избирательной кампании на выборах депутатов Мосгордумы. — Ред.). Это была, конечно, такая подловатая кампания, когда фактически власть отказалась от честной политической борьбы. Пашин меня поддерживал, сколько мог, хотя и был в другой комиссии.
В 2008 году Пашин пришел на факультет права в «Вышку». И с 2011 по 2021 год студенты ежегодно признавали его лучшим преподавателем.
— Сергей Анатольевич — любимейший преподаватель, — продолжает Илья Шаблинский. — Мы боремся за авторитет и репутацию среди студентов. Представьте, мне удавалось пять раз получить титул «Лучшего преподавателя». А Сергею Анатольевичу — 11 раз. Это рекорд у нас на факультете. В этом году его тоже признали лучшим преподавателем. Он очень интересно читал лекции, умел душевно говорить со студентами. Душевно-интеллигентно. Это не всем преподавателям дано, не все это могут. А вот Сергею Анатольевичу было дано.
В конце ноября 2021 года становится известно, что Сергей Пашин уволен из Высшей школы экономики. Но не может комментировать причин.
— Он просто оглашает суть решения, — поясняет Тамара Морщакова, доктор юридических наук, заместитель председателя Конституционного суда в отставке. — Говорит, что уволен с прекращением трудового договора по соглашению сторон и что это было сделано по инициативе администрации, которая была настойчива. То есть вынуждали. Он не будет ходить в суды. Ни за что, он просто это пообещал. Он ведет себя в высшей степени достойным образом. Они оба [Есаков и Пашин] заняли такую позицию. Я понимаю, что это связано с тем, что они не отказываются от перспектив продолжать профессиональную профессорскую деятельность. А иначе будут препятствовать, это же очевидно. Пока они борются за профессию.
— По потолку ходили все. И продолжаем ходить, — говорит Морщакова, вспоминая, как встретила новость об увольнении коллег. — Я уже на департаменте (систем судопроизводства и уголовного права. — Ред.) поставила этот вопрос. Дружно все проголосовали за то, чтобы потребовать от руководства, от ученого совета объяснений.
Потому что это произвол. Ни одна процедура не соблюдена. Это беспрецедентная вещь.
Сергей Пашин не раз высказывался о проблемах российской судебной системы. В ноябрьском интервью изданию «Адвокатская улица» Пашин рассказывал, почему судьи «не выступают в качестве арбитров в состязательном процессе»:
«Вообще, для судей самое страшное — показаться белой вороной. Есть групповые ценности, обыкновения. «Мы-то делаем правильно — мы-то преступников сажаем! А ты чем занимаешься?» И если судья не следует им — значит, он отщепенец в этом сообществе. <…> Потому что, во-первых, многие судьи являются выходцами из той же силовой системы. Во-вторых, искренне считают, что именно в этом и состоит их работа. «Как это — отпускать преступников, потому что протокол подписан не так?! Должен быть воспитательный эффект!» А эффект от соблюдения права, видимо, не признается. В сознании этого нет».
Сергей Пашин. Фото: «Адвокатская улица»
— Мое мнение, что причиной увольнений стала позиция Пашина и Есакова относительно того, как у нас обстоят дела с уголовным процессом и с положением судов в стране, — считает Илья Шаблинский. — Это профессиональная позиция. Но кто-то скажет — это политическая позиция. У нас в некоторых случаях профессиональные оценки уголовного процесса, роли адвокатов, роли судов, отношения судов и следствия — политика.
Тамара Морщакова поддерживает мнение относительно равенства в этом случае профессиональной и политической позиции:
— Право как наука уже не имеет права (простите за тавтологию) ничего критиковать. А какое это право — один «одобрямс» должен быть? А как только содержится какая-то критика в правовом анализе — так ты уже пытаешься повлиять на государственные решения. Это у нас, как известно, объявлено политической деятельностью. А то, что наука может повлиять на государственные решения, то, что умные рассуждения могут повлиять, — это как?
Бывший преподаватель Школы философии НИУ ВШЭ и член профсоюза «Университетская солидарность» Илья Гурьянов считает, что, прежде всего, университет сейчас понесет репутационные потери:
— Это слишком видные специалисты, чтобы их увольнения прошли незамеченными. Но самый выдающийся специалист не может чувствовать себя в безопасности, потому что вертикаль власти уже жестко вставлена в тело университета. «Вышка» пользуется теми репутационными бонусами, которые были ею приобретены и за счет ныне уволенных профессоров и за счет коллег, которые были уволены в 2020 году, — профессоров конституционного права Елены Лукьяновой и Ирины Алебастровой. Они заработали репутацию. Абитуриенты и их родители уже рассматривают Высшую школу экономики как вуз с высококлассными специалистами, в то время как администрация планомерно от этих специалистов избавляется.
Илья Гурьянов на акции против увольнений преподавателей из ВШЭ / Facebook
«Все, кто так или иначе затрагивает с профессиональной стороны установившиеся в современной России практики, и в частности практики правоприменительные, — чувствуют, что находятся под пристальным вниманием, — отмечает Гурьянов. — И в любой момент с ними могут расквитаться. Но причины не вынесут в публичное поле, а будут пользоваться теми возможностями, которые есть у работодателя».
После ухода с поста ректора основателя Высшей школы экономики Ярослава Кузьминова главой университета был назначен Никита Анисимов, который до этого с «Вышкой» связан не был. До переезда в Москву Анисимов являлся ректором Дальневосточного федерального университета.
«Катализатором» увольнений Есакова и Пашина стало новое начальство, считает Тамара Морщакова: «Начальство, прибывшее с Дальнего Востока организованной группой, которая занимается чисткой. Всех проректоров убирают. Мое личное впечатление — убирают инакомыслящих».
Геннадий Есаков. Фото из личного архива
«Сегодня последний день моей работы в ВШЭ. Это были хорошие девять с небольшим лет (ну разве что за исключением последних полутора). Грустнее всего мне расставаться со студентами, которым я оставлю на память евангельский стих (от Матфея, глава 5, стих 6). Сам же утешусь стихом 10», — написал на своей странице в фейсбуке Геннадий Есаков.
В стихе 6 главы 5 сказано: «Блаженны алчущие и жаждущие правды, ибо они насытятся». В стихе 10 — «Блаженны изгнанные за правду, ибо их есть Царство Небесное».
Говорить, что конкретно стало причиной увольнения, ни Пашин, ни Есаков не стали. Геннадий Есаков опубликовал у себя в фейсбуке письмо студентов к нему:
«Для многих из нас Ваши лекции стали определяющими в выборе профессионального пути! А кто-то даже поступал на определенные программы магистратуры, чтобы иметь возможность снова учиться у Вас! <…> Нам искренне жаль, что будущие вышкенцы лишены возможности и чести быть Вашими учениками… Эту потерю факультета невозможно восполнить никем и ничем».
— Каждый раз при увольнениях преподавателей кажется, что красная линия пройдена, — говорит «Новой» Илья Афанасьев, студент факультета права Высшей школы экономики в Санкт-Петербурге. — Московская «Вышка» пишет благодарственные письма лично Есакову и Пашину, благодарят за проделанную работу, студенты пишут письма факультету, мол, что происходит? Это нормально, что у нас нет определенности? За три года конституционное право очень сильно пострадало. Теперь уголовное право. Может быть, через десять лет «Вышка» превратится в жесткий централизованный МГУ.
В пресс-службе ВШЭ на запрос «Новой» о том, в чем состояли основания для увольнений Пашина и Есакова, оперативно ответить не смогли, но сообщили, что готовят ответ и пришлют в начале следующей недели. «Новая» опубликует его.
— Мне оборвали все телефоны, все наши бакалавры, магистранты, которые учились у Сергея Анатольевича, — говорит Тамара Морщакова. — Они просто не знают, как к этому подступиться. Я-то боюсь, чтобы они не сделали чего-то такого, что прекратит их обучение. Потому что у нас это очень просто. Поэтому я считаю, что студенты не должны выступать с личными инициативами. Коллективное заявление — возможно. Заявление таких взрослых вроде меня — возможно. А их надо все-таки беречь. Много групп студентов просили совета, что им делать, как и куда писать, — я, честно, не могу дать такой совет.
«Высшая школа экономики — огромный университет, в котором работает около 10 000 человек. Нам кажется ненормальной ситуация, при которой практически все кадровые изменения, будь то назначения, уходы, или даже переходы с одной позиции на другую внутри университета становятся объектом пристального внимания и обсуждения со стороны ряда изданий. Мы видим необъективное, нездоровое отношение к себе, в том числе со стороны имеющих медийный ресурс бывших сотрудников Вышки.
ВШЭ, действительно, является привлекательным университетом для студентов и привлекательным работодателем для профессуры, но у привлекательности есть и обратная сторона. Всем известно, что в Вышке сложно учиться — студенты, не справляющиеся с высокой нагрузкой, бывает, отчисляются, зато те, кто доходит до конца обучения, всегда востребованы работодателями. Работать в Вышке тоже трудно. Университет предъявляет высочайшие требования к своим сотрудникам. Эти требования, конечно же, не могут сводиться к одной только популярности среди студентов.
А еще Вышка часто меняется — и переход от небольшого экономического вуза к глобальному проектному многопрофильному университету нового типа за 30 лет был бы невозможен без постоянного обновления научной, образовательной, кадровой и других политик. Если бы эти политики не менялись — университет бы застыл в развитии, он бы закостенел и потерял бы свою привлекательность для студентов. В перманентной модернизации — залог нашей успешности.
А неизменными остаются наши ценности — это академическая свобода, политический нейтралитет, а еще требовательность к себе. И другие ценности. Университет последовательно не комментирует конкретные трудовые отношения с конкретными людьми, потому что считаем это неэтичным.
Большая структура не может публично объяснять, почему расторгаются или, наоборот, заключаются трудовые договоры с тем или иным сотрудником. Риторика о кадровых «зачистках» профессуры и комментарии о «перетряске» ректората нам кажется нелепой, потому что, несмотря ни на какие инсинуации и вбросы, академическое и управленческое ядро команды Вышки сохраняется и эффективно работает».
{{subtitle}}
{{/subtitle}}