— Вы первым обнаружили в метеоритах следы жизни?

— Не совсем так. Мы заявили об этом вместе с директором Палеонтологического института РАН, академиком Алексеем Розановым. Он работал в России, а я в Центре космических полетов им. Джорджа К. Маршалла NASA (Национальное управление по аэронавтике и исследованию космического пространства США — Ред.). Результаты своих работ мы опубликовали независимо. Оба изучали углеродистые метеориты, в которых и обнаружили следы биологической жизни. Это было в 1997 году. Но нас опередил мой коллега из NASA Дэвид Маккей, заявивший несколькими месяцами ранее, что он обнаружил в метеоритах с Марса (ALH-84001) нанофоссилии.

Речь идет о микрофоссилиях — микробах и водорослях, окаменелости которых ученые находят и в метеоритах. 

Их изучают под электронными микроскопами, предварительно с помощью новейших технологий распиливая метеоритное вещество. Мы также нашли гигантские нитевидные бактерии, напоминающие земные цианистые бактерии и Titanospirillum velox. Они окаменели задолго до того, как метеорит упал на Землю, и являются индикаторами жизни как планет Солнечной системы, так и других галактик.

— Не могла ли попасть земная жизнь на метеорит после падения?

— Исключено. Падение метеорита Оргей наблюдали в 1864 году, а микрофоссилии обитали и умирали в метеоритном веществе миллионы и миллиарды лет назад. В конце 1990-х, после обнаружения следов космической жизни, я направил свои работы Дэвиду Маккею, который сообщил мне, что в России также ведутся аналогичные исследования. В январе 1997 года я организовал конференцию по астробиологии в Сан-Диего, пригласив Алексея Розанова и других российских ученых. Это было первое в научной практике совещание астробиологов, собравшее представителей многих стран. Событие широко освещала пресса. После этого совещания NASA сформировало департамент по астробиологии и учредило пять научных институтов, одним из которых я руководил несколько лет.

— Россия также признала существование внеземной жизни?

— В 2012 году в Объединенном институте ядерных исследований в Дубне был создан сектор астробиологии, руководителем которого стал академик Алексей Розанов. Теперь научные конференции проводятся не только в Сан-Диего, а также в Пущино, в Институте палеонтологии в Москве, на греческом Крите. Недавно на русском и английском языках вышла книга «Метеорит Оргей. Атлас микрофоссилий» с фотографиями инопланетных «пришельцев», выполненных с помощью электронного микроскопа.

Вселенная едина

— Можно ли утверждать, что жизнь на Землю пришла из космоса?

— То, что во Вселенной существует биологическая жизнь, — научно доказанный факт. Когда, где и как она зародилась, обсуждается десятилетиями, но ответа на эти вопросы пока нет. А на Землю она все-таки пришла извне. И здесь я не говорю ничего нового — теории панспермии, в соответствии с которой жизнь на нашей планете началась с инопланетных микроорганизмов, придерживались многие ученые, включая академика Вернадского.

Гипотеза происхождения жизни на Земле предполагала образование аминокислот, энзимов, коэнзимов, протеинов и простейших клеток в результате вулканической активности и шаровых молний в древней атмосфере и океане Земли. Известно, что жизнь появилась на Земле сразу после формирования океанов, примерно 4 миллиарда лет назад. Древние фоссилии свидетельствуют, что жизнь появилась на Земле примерно в то же время, когда образовались океаны, следовательно, не было большого периода для зарождения жизни путем длительного, медленного процесса химической эволюции на нашей планете. 

Я исследовал десятки образцов метеоритов, найденных по всему свету — на Аляске, в Сибири, Антарктиде. Параллельно изучал микроорганизмы, существующие в экстремальных условиях на Земле. Так что мои работы включают исследования и земных экстремофилов — именно так они называются.

— Решили убедиться в единстве космической и земной жизни?

— Не только. В 1999 году мы с сотрудниками лаборатории Дэвида Геличинского (Пущино) изучали пробы льда в вечной мерзлоте Восточной Сибири. Так вот, пробурив скважину глубиной 50 метров, извлекли мерзлотный керн, в котором были микроорганизмы. 

Первыми явление сверхдлительного анабиоза обнаружили российские ученые, зарегистрировав его как открытие в 1995 году. Я работал вместе с одним из его авторов — доктором Саббитом Абызовым из Института микробиологии в Антарктиде, на российской станции «Восток». Наши исследования доказали, что жизнеспособные клетки микроорганизмов обнаруживаются в кернах на глубине более трех тысяч метров от земной поверхности, причем возраст их превышает 400 тысяч лет.

В наших совместных исследованиях была задействована американская техническая база, благодаря чему нам удалось детально изучить водоросли, цианобактерии, нанобактерии и другие. Даже открыть ранее неизвестные формы. Мы еще раз убедились: большинство микрофоссилий как две капли воды похожи на своих космических собратьев.

Эти исследования дали научному миру планеты импульс для изучения возможности консервации и распространения в космосе этой формы биологической жизни.

Дело Вернера фон Брауна

— Вы не только астробиолог, но прежде всего оптик. С чего вы начинали?

— Начиная с 60-х годов, работал в Центре космических полетов им. Джорджа К. Маршалла под руководством доктора Вернера фон Брауна. Мы создавали ракеты, одна из которых — «Сатурн-5» — доставила американских астронавтов на Луну, так что я знаком со всеми американскими астронавтами. Занимался оптическими лазерными рефлекторами. Благодаря этой оптической технике было измерено расстояние до Луны с точностью до миллиметра.

— Это тот самый Вернер фон Браун, который разрабатывал ракеты «Фау-2» для Третьего рейха?

— Тот самый. Известно, что за ним тянется шлейф сотрудничества с нацистами. Но к концу войны он открыто осуждал политику рейха, за что был арестован гестапо. Его спасла голова, которую чрезвычайно высоко оценивало командование вермахта. Арестанта отпустили, но надзор за ним был усилен. Так или иначе, но такому человеку довелось стать отцом космической программы США.

Он был самой яркой личностью на моем жизненном пути. Прекрасный менеджер, организатор, Вернер фон Браун умел подвигать людей на работу. У него были невероятные знания во всех аспектах ракетостроения, в науке. Когда советские войска вошли в городок, где он жил, в его доме нашли книжку Константина Циолковского, каждая страница которой была испещрена пометками будущего конструктора. Думаю, он считал Циолковского своим учителем.

— Он рассказывал вам, как оказался в Америке?

— В апреле 1945 года Браун и его команда находились в небольшом городке в Баварских Альпах под тщательной охраной СС. К этому времени было очевидно, что война проиграна. Охране было приказано ликвидировать всех ракетчиков при угрозе наступления вражеских войск. Браун опасался мести англичан и французов, чьи города подвергались обстрелам «Фау-2», опасался и репрессий со стороны русских. Свой выбор он остановил на американцах. Нужно было бежать. Но как?

В конце апреля, после запуска ракеты, он заявил офицерам СС, что рейх совершил грандиозный технический прорыв. И что это необходимо отметить. На вечеринку пригласили всю охрану, а ракетчики только делали вид, что пили. Так им удалось сбежать, предусмотрительно спрятав огромный архив документов в старой соляной шахте вблизи немецкого города Гослар.

У Вернера был младший брат Магнус, прекрасно говоривший по-английски. Его посадили на велосипед с белым флагом и отправили на поиск американцев. Когда Магнуса задержали американские солдаты, первое, что он сказал: «Я брат Вернера фон Брауна, ведите меня к Айку». (Этим именем военные называли Дуайта Эйзенхауэра — будущего президента США, который, будучи генералом армии, командовал наступлением войск союзников на том участке фронта).

Магнуса попросили привести Вернера, о котором союзники были, разумеется, наслышаны. 

— Куда подевались остальные?

— Сдались русским. Они попали в секретный центр советского ракетостроения. Так что дело Вернера фон Брауна продолжилось и в СССР. Я видел ракеты Королева, созданные в Союзе, они похожи на ракеты Вернера фон Брауна. Хотя архивы, помещенные людьми Брауна в соляную шахту, были тайно вывезены американцами, притом что данный сектор был оккупирован советскими войсками.

— Тем не менее, СССР первым запустил спутник в космос.

— Вернер фон Браун, оказавшись в США, сразу же приступил к работе в Уайт-Сандз, Нью-Мексико. 4 октября 1957 года Америка была потрясена запуском советского спутника. После взрыва ракеты Vangard, которая должна была вывести на орбиту американский спутник, фон Брауна пригласили в Вашингтон и спросили: «Сколько нужно времени, чтобы запустить спутник?» Он ответил: «Шесть недель». На самом деле ушло три месяца для подготовки запуска первого американского спутника Explorer-1 31 января 1958 года. Американцы поняли, что нужно постоянно наращивать свои возможности, чтобы не допустить лидерства русских в космосе.

— Но первым человеком в космосе в 1961 году оказался опять-таки русский.

— NASA поначалу специализировалось на разработке спутников, исходя из того, что жизнь человека превыше всего. Но после полета Юрия Гагарина агентство начало интенсивную подготовку к полету на Луну. Программа называлась Mercury («Ртуть»). Начала тренировку группа из 20 астронавтов, из них 13 женщин. Однако 

Кстати, среди астронавток была Валли Фанк, которая с десяти лет грезила космосом. Неожиданное завершение проекта для нее стало драмой. Но она не отказалась от мечты. Недавно Валли Фанк слетала в космос… в возрасте 82 лет. Валли — самая возрастная жительница Земли, побывавшая в космосе.

Разработка жидкотопливных ракет — а на Луну астронавтов доставила ракета «Сатурн-V» — результат работы ученых-ракетостроителей многих стран, начиная с Константина Циолковского, американца Роберта Годдарта, русского Сергея Королева, немцев Вернера фон Брауна и Германа Оберта и других выдающихся ученых. Скажу так: благодаря всем им более полувека назад астронавты Нил Армстронг и Базз Олдрин побывали на Луне.

Луна все ближе

— Обнаружили ли на Луне микрофоссилии?

— В пробах лунного реголита они отсутствуют. Но я очень надеюсь найти их во льду в глубоком темном кратере на южном полюсе Луны. На Земле мы нашли живые микроорганизмы, которые пребывали в замороженном состоянии 8,3 миллиона лет в Антарктиде. Даже если мы найдем только мертвые микроорганизм во льду лунного кратера, это будет важно для астробиологии. Независимо от того, живые микроорганизмы или мертвые, у нас будет стопроцентное доказательство внеземной жизни. Изучив их ДНК и РНК, мы будем иметь возможность сравнить их с земными, а также сможем судить о формах жизни во Вселенной.

Впрочем, и сам лунный лед представляет для человечества огромный интерес. Используя солнечный свет, можно разложить его на кислород и водород. Кислород потребуется для обеспечения дыхания людям. А оба элемента сразу — для изготовления ракетного топлива. То есть Луну можно рассматривать как перевалочный пункт, используя запасы топливной энергии. Оттуда можно летать на Марс, Сатурн, Юпитер — куда угодно. Сила тяжести на спутнике Земли в шесть раз меньше, и Луна не имеет атмосферы, то есть потребуется значительно меньше топлива при космическом старте.

Она должна стать международной станцией, где сотрудничают разные государства. Точно так же как на МКС сегодня летают представители разных стран. Работают, взаимодействуют, живут… Про Луну — это не научная фантастика, а уже вполне реальный инженерный проект.

Кстати, на днях президент РАН академик Александр Сергеев выступил с инициативой присуждения МКС Нобелевской премии мира. Я с радостью поддержу эту идею, буду просить поддержать ее и NASA. Думаю, ее поддержат все астронавты, космонавты и ученые всего мира, поскольку они работают вместе на МКС последние 20 лет ради важных открытий на благо всего человечества.

Наука объединяет

— И все-таки конкуренция в космосе — факт очевидный. Американцы никогда не скажут, что русские лучше.

— Кто лучше — неправильная постановка вопроса. Мы все друг друга дополняем. Мне довелось работать с выдающимися российскими учеными Алексеем Розановым, Эриком Галимовым, Саббитом Абызовым, Михаилом Ивановым, Львом Зеленым, встречался я и с Жоресом Алферовым. Я впечатлен их глубокими знаниями, самоотдачей, уровнем культуры. Российские ученые вносят колоссальный вклад в науку. Мы сильны именно объединением усилий. Как гласит девиз Объединенного института ядерных исследований в Дубне: «Наука сближает народы».

— Последние годы российско-американские отношения становятся все сложнее. Не может ли это сказаться на совместных исследованиях?

— Есть поговорка про караван, который идет, несмотря ни на какие проблемы. Мы, ученые, работаем друг с другом на протяжении десятилетий, уважаем и признаем научные достижения друг друга, нуждаемся в совместном сотрудничестве. Глядя в глаза космосу, мы ощущаем себя единым сообществом, в полном смысле этого слова — представителями планеты Земля. Мы работаем на интересы человечества и мы выше политических разборок. Очень надеемся, что наука, как тот караван, будет идти, несмотря ни на какие помехи.