Мы как дети. Мы не хотим помнить об ужасах войн, только о победах. Предпочитаем не вникать в их причины. Не желаем вспоминать о геноцидах, о холокосте, о голоде, о ГУЛАГе, об эпидемиях и стихийных бедствиях, о трагедии в Беслане; не любим думать о плохом, особенно если оно на расстоянии — в километрах или во времени. Вот мы зажмуримся, и нету нас, и несчастье не заметит, пройдет стороной — мы «в домике». В нашей культуре даже завещание писать заранее не принято — тьфу-тьфу-тьфу, чтоб не сглазить. Мы стараемся не верить в существование болезни и смерти вокруг нас и рядом с нами, не помнить о бедах. И каждый раз наступаем на старые грабли, как в первый раз: не было такого никогда, и вот опять.