«Солдатские матери СПб» работают с нарушениями прав человека в военных организациях с 1991 года. 30 лет организация оказывает гражданам бесплатную помощь, в том числе юридическую. 

30 сентября ФСБ опубликовала приказ № 379, в котором содержится перечень информации из 60 пунктов, за распространение которой грозит уголовная ответственность. Попасть в реестр «иностранных агентов» или получить до пяти лет лишения свободы теперь можно за публикацию сведений о соблюдении законности и «морально-психологическом климате» в войсках или за сведения о прохождении гражданами России военной службы. 

Спустя короткое время после публикации приказа ФСБ «Солдатские матери СПб» разместили на своем сайте заявление о том, что они закрывают главное направление — по работе с военнослужащими:

Теперь организация может работать только с призывниками, которые юридически еще не считаются военнослужащими. Правозащитники будут рассказывать о легальных способах получения отсрочки от призыва в армию или о возможностях прохождения альтернативной гражданской службы.

Корреспондентка «Новой» связалась с родственниками военнослужащих, которым «Солдатские матери Санкт-Петербурга» помогали в последние годы, чтобы разобраться в том, в каких случаях военнослужащие будут теперь лишены юридической помощи.

Кому теперь не помогут «Солдатские матери»

Алексей (имя изменено по просьбе героя. — Ред.) из Красноярского края поступил на службу в 2020 году, попал в воинскую часть в городе Луга под Санкт-Петербургом. Как рассказывает его сестра Анастасия Т., молодой человек с самого начала был непризывным из-за состояния здоровья, у него была киста пяточной кости. Призывная комиссия проигнорировала этот диагноз, что и стало поводом для обращения родственников Алексея к «Солдатским матерям СПб».  

«Мы служили с 2020 по 2021 год (в рассказе о своем брате-призывнике Анастасия все время использует местоимение «мы». — Ред.). Кажется, в 2017 году он сломал правую ногу, во время лечения обнаружилась киста. В июне 2020 года он ушел в армию. Я на тот момент была не в себе, за два месяца до этого похоронила обоих родителей, поэтому, когда его забрали, я кроме как плакать ничего больше не могла», — рассказывает Анастасия.

По словам Анастасии, на жалобы ее брата в части не реагировали, а большинство офицеров и вовсе говорили, что он пытается таким образом откосить от службы и угрожали гауптвахтой.

«Это слово «косишь» мне до сих пор в кошмарах снится. Дошло до того, что я просто была вынуждена позвонить начальнику части и в достаточно грубой форме объяснить ему, что нет слова «косишь», есть слово «говоришь о проблеме». Я начальнику говорила, что, учитывая характер брата, он бы терпел до последнего и не говорил мне о болях, а потом слег бы с гангреной, и тогда все они бы сели. Говорила, что всей части повезло, что я взяла с брата слово сообщать мне о всех проблемах в армии», — говорит сестра военнослужащего. 

Анастасия рассказывает, что однажды ночью брат позвонил ей с чужого телефона и сказал, что их лейтенант орал на него матом и говорил, что он и его сестра всех достали со своей ногой и что его будут гонять теперь по части «как последнюю сволочь»:

«Я блондинка от природы, но тогда чуть не поседела. Начала срочно искать, кому звонить, нашла сайт солдатских матерей и стала просить помощи. Дальше вся работа шла при помощи и поддержке «Солдатских матерей СПб». Они помогали мне писать заявления, рапорты. Поддержка и помощь была от них колоссальная, их юрист Антон Щербак иногда за меня писал эти рапорты, чтобы они были правильными».

7 июля молодого человека, наконец, вывезли к врачу на консультацию, где, как вспоминает его сестра, шокированные медики наложили на него гипс и оставили в больнице. Уже 16 июля там ему сделали первую операцию — биопсию, вскрыли пятку. 14 августа сделали другую операцию: удалили кисту, вырезали часть тазовой кости и вставили ее на месте пустоты, образовавшейся после удаления новообразования. 

«После операции его забрали в часть. В части делали все, лишь бы его не комиссовать: сначала говорили, что для этого должно пройти три месяца со дня операции, потом полгода. В итоге наш солдат дослужил весь свой срок на костылях и в гипсе. Если бы не «Солдатские матери», может, его бы тогда не отправили на консультацию к врачу и на операции», — говорит Анастасия.

«На войну работать нельзя»

Офис правозащитной организации «Солдатские матери СПб» расположен в особняке купца Петухова — эклектичном здании, построенном еще в 1872 году. Сейчас на входной двери особняка висит яркая табличка клининговой компании, и табличка поменьше — с информацией о «Солдатских матерях СПб». Придя в середине буднего дня, в офисе мы застали лишь пятерых сотрудников: одного из создателей организации, двух юристов, пресс-секретаря и бухгалтера. В штате официально числятся и вовсе два человека, все остальные работают здесь в качестве волонтеров. 

Как нам рассказал пресс-секретарь «Солдатских матерей» Кирилл Куценко, так было не всегда. Раньше в офисе кипела жизнь: постоянно проходили очные вебинары, мероприятия и консультации, на которых эксперты, например, рассказывали, как противодействовать коррупции при призыве и прохождении военной службы или как защищать свои права в ЕСПЧ. «Солдатские матери СПб» не только консультировали людей, которые уже столкнулись с проблемами в военных учреждениях, но и проводили эксплейнеры, чтобы этих проблем по возможности не возникало. Здесь проходили общеправовые вебинары, которые касаются непосредственно различных аспектов взаимоотношений призывника и военкомата.

Сейчас же у входа в офис стоят десятки стульев, поставленные друг на друга и покрытые пылью из-за того, что ими никто не пользуется. Из-за пандемии все мероприятия проходят в онлайн-режиме. На стене справа от входа висит много фотографий. По словам Куценко, это парни-срочники, погибшие во время чеченской войны:

• Чирышев Роман Владимирович, из Луги, родился в 1979 году, погиб в 1997;
• Степочкин Сергей, погиб в 2000 году в Грозном;
• Сергачев Сергей, родился в 1979 году, погиб в 1997-м…

Среди фотографий есть одна, которая не висит в рамке, поэтому сильно выделяется. На ней — совсем юный мальчик Сергей Флоча, который в 1998 году погиб в мотострелковой воинской части в Буденновске, будучи 19-летним. Из-за того, что более поздних фотографий парня не сохранилось, на той фотографии, что висит на стене, ему лет 13. Также на стене можно заметить черно-белую фотографию спецкора «Новой» Анны Политковской. По словам пресс-секретаря «Солдатских матерей» Кирилла Куценко, она оказалась здесь, потому что была одним из немногих журналистов, которые рассказывали правду о чеченских событиях. Здесь висел и портрет убитой чеченской правозащитницы, журналистки Натальи Эстемировой, однако сейчас его забрала 76-летняя художница-активистка Елена Осипова, чтобы срисовать его для плаката — Осипова проводит одиночные пикеты. 

У входа в офис висит уже пожелтевший самодельный плакат с надписью «Кто забывает себя, тот обретает». После разговора с оставшимися сотрудниками организации становится очевидно, что это буквально их девиз. 

Владимиру Николаевичу Алексееву 74 года, в 1991 году он был одним из создателей организации «Солдатские матери СПб». В молодости мужчина работал на Тихоокеанском флоте, обслуживал навигационные системы атомных подводных лодок в восьмидесятых годах. В то время он впервые увидел, в каком состоянии находятся срочники-матросы. Как вспоминает Владимир Николаевич, в период его работы на Камчатке ни одного месяца не проходило без смертей, которые случались либо из-за нарушения техники безопасности, либо из-за морального состояния служащих. В 1983 году у побережья Камчатки на мелководье затонула подводная лодка К-429, погибли 16 человек. Из-за таких условий Владимир Николаевич проработал на флоте лишь несколько лет, а в 1989 году в армию уже призвали его 19-летнего сына, выпускника техникума.

«На Камчатке я понял, что на войну работать нельзя, а в сентябре 1990 года с моим сыном в армии случилось несчастье, и я активно стал заниматься защитой его прав. В октябре 1991 года в Москве к тому времени была группа солдатских матерей, затем был создан Комитет солдатских матерей сначала СССР, а потом РФ. Но комитетов было много, а задача власть имущих была сгладить те проблемы, которые были в армии», — рассказывает Владимир Николаевич.  

Сын Владимира Николаевича был призван в лучший полк противовоздушной обороны по Московскому военному округу. Один из сослуживцев из-за мелочи (парень не дал ему сигарету) ударил сына Алексеева головой в лоб, из-за чего произошло смещение шейных позвонков, а затем и потеря речи. По словам мужчины, комитеты, которые существовали в то время, не помогали, а, наоборот, пытались «замять» случаи нарушения прав военнослужащих.

Из-за этого Алексеев был вынужден выезжать в Москву.

«Две недели от меня командир части этого лучшего полка все скрывал, и только тогда, когда я сказал, что завтра буду у них, он мне сообщил, что сына разместили в госпитале. И тогда у них началась работа по очернению моего ребенка. Все пытались представить так, будто он сам такой плохой, в медицинской карточке ему написали, что он пьяница и наркоман, который выпил антифриз, замкнутый и необщительный, в ПТУ учился плохо, хотя он в общем-то чуть-чуть недотянул до красного диплома в своем политехникуме и всегда был активным и общительным», — вспоминает он.

Профильные комитеты и организации, которые отказывались помогать Алексееву, побудили его к созданию своего. В 1991 году он познакомился с Эллой Поляковой, которая также занималась к тому времени проблемами в военных учреждения, а затем стала и членом СПЧ при президенте: 

Поэтому тогда собрал группу матерей и поехал в Москву на встречу с существовавшими тогда комитетами». 

Так, в ноябре 1991 года была создана организация «Солдатские матери СПб», официально ее учредили в феврале 1992 года. По словам Алексеева, никто не ожидал, что в будущем «Матери» столкнутся с тем, что им таким образом запретят работать.

Проблемы в армии — военная тайна

Изначально у организации было три направления: помощь военнослужащим, помощь призывникам и альтернативная служба. Юрист Антон Щербак в 2013 году пришел в редакцию в качестве волонтера. Во время службы в армии он столкнулся с проявлением дедовщины в адрес своих сослуживцев и решил, что так не должно быть: «Захотелось помочь хотя бы конкретным людям, и с тех пор я здесь».

Позднее, попав в штат, юрист стал заниматься всеми проблемами, с которыми сталкивались военнослужащие. 

В 2014 году Минюст внес «Солдатских матерей СПб» в реестр «иностранных агентов», мотивировав это тем, что организация имеет зарубежное финансирование и вообще выполняет политическую деятельность. В феврале 2014 года организация на своем сайте опубликовала требование решить «крымский вопрос» ненасильственными способами и без участия вооруженных сил. Затем, по словам Щербака, к ним стала поступать информация о том, что россияне могут участвовать в военных действиях на юго-востоке Украины. Тогда бывшая руководительница «Солдатских матерей» Элла Полякова направила обращение на имя начальника управления социальной работы Министерства обороны Анатолия Иванова с требованием расследовать эту информацию. На это обращение им ответил заместитель командующего ВДВ по работе с личным составом Виктор Купчишин. По его словам, сведения «Матерей» не соответствовали действительности и были домыслами, «основанными на информации, пропагандируемой в подконтрольных Западу и враждебно настроенных по отношению к РФ каналами СМИ».  Почти сразу после этого «Солдатских матерей СПб» признали «иноагентом», несмотря на то, что до внесения в реестр они отказались от грантов Комитета ООН против пыток

В 2015 году Минюст исключил «Матерей» из реестра, заявив, что они уже год не получают иностранных денег. По словам юриста, после 2014 года из-за отказа от грантов большинство сотрудников были вынуждены вернуться к волонтерству и совмещать работу в организации с заработком в других местах. Все юридические услуги организация оказывает бесплатно, соответственно, денег, которые присылают в качестве донатов, им не хватало для того, чтобы в полной мере выплачивать зарплаты сотрудникам.

Как рассказал Антон Щербак, более половины обращений к «Солдатским матерям СПб» были связаны со здоровьем: последствия призыва больных и негодных молодых людей, отравления в частях, плохие бытовые условия. Также он занимался вопросами, связанными с физическим и психологическим насилием в казармах. 

«Мы звонили, писали обращения. Как правило, на обращениях все заканчивается, проблему решают. Иногда, к сожалению, проблемы решаются не так, как того хотят обращающиеся к нам люди, но и наше влияние на армейскую среду ограничено. Сейчас же нам фактически остается только подготовка каких-то методических материалов, вся основная работа по делам будет свернута, потому что теперь проблемы в армии — это военная тайна», — говорит Щербак.

Из-за того что последние несколько недель для оргнизации не были «напряженными», у них осталось не так много дел, которые они планируют довести до конца, несмотря на приказ ФСБ.

Один из главных вопросов, который встает как перед самими «Матерями», так и перед людьми, которые планировали обратиться к организации, в том, сможет ли она как-то помочь, если завтра им позвонит родственник срочника, например, столкнувшегося с дедовщиной:

«Мы разъясним все возможные варианты действий. Не расспрашивая у них никаких персональных данных, попытаемся объяснить, что можно сделать, скажем, куда обращаться. Возможно, получится как-то порекомендовать им адвоката, из этого перечня мы еще не поняли, можно ли это делать», —  предполагает юрист.

Согласно приказу ФСБ, сейчас признание «иноагентом» и уголовная ответственность грозят не столько организациям в целом, сколько отдельным сотрудникам. Как отмечает Щербак, даже мать военнослужащего, столкнувшегося с дедовщиной, могут признать «иностранным агентом», если она опубликует где-то свою историю и получит помощь от какой-то иностранной организации. 

«Поэтому мы сейчас решили не рисковать, приняли решение, что не готовы быть подопытными кроликами. Песков высказался по нашему поводу, сказал: «Ну практики же еще правоприменительной нет». А когда практика будет, пресс-секретарь президента скажет: «Ну следствие же разберется». Когда следствие закончится, Песков скажет: «Мы не можем вмешиваться в следственную деятельность и влиять на суды». Оценивая свои направления деятельности и сверив их с этим списком ФСБ, мы понимаем, чем нам это грозит», — объясняет Щербак решение организации.