«Власти России не смогут помешать всему миру узнать правду»

21 сентября 2021 года Европейский суд по правам человека вынес окончательное постановление по жалобе «Марина Литвиненко против России». Постановления однозначнее, пожалуй, еще не было: виновными в отравлении выходца из спецслужб Александра Литвиненко Страсбург назвал российское государство и конкретных лиц — Андрея Лугового и Дмитрия Ковтуна, отметив, что на это указывает «наличие веских доказательств». Европейский суд посчитал, что российские власти нарушили право на жизнь Литвиненко (статья 2 Европейской конвенции по правам человека).

Цитирую: «Смерть Литвиненко явилась результатом спланированной и сложной операции, включающей приобретение редкого смертоносного яда, организацию поездки Лугового и Ковтуна и многочисленные попытки ввести яд. <…>».

Суд подчеркивает, что Луговой и Ковтун действовали как агенты российского государства и летели в Соединенное Королевство «не по своей воле, а по указанию другого лица», использовав для убийства радиоактивный изотоп полоний-210, доступ к которому можно получить только при помощи государства. Кроме того, ЕСПЧ указал: «В ходе общественного расследования были тщательно изучены и отклонены несколько теорий относительно лиц, которые могли желать смерти Литвиненко, что сделало теорию причастности государства единственно приемлемой».

По мнению Страсбурга, власти России не сумели предоставить «удовлетворительное и убедительное объяснение», которое бы опровергло материалы британского следствия. А еще суд констатировал: никакого эффективного внутреннего расследования в России по факту гибели Литвиненко не проводилось. В этой связи признана нарушенной еще одна статья Европейской конвенции — 38-я. Российское следствие, отмечает ЕСПЧ, сначала установило, что краж или утечек с российского предприятия, производящего полоний-210, не было, и тем самым «уже «реабилитировало» Лугового и Ковтуна за их причастность к убийству, а только затем подало запросы в Великобританию о правовой помощи.

Что важно: точку в кейсе Литвиненко ЕСПЧ поставил не только после проведенного в Великобритании действительно публичного (я присутствовала на заседаниях) судебного расследования (инквеста), установившего и факт отравления Литвиненко полонием, и причастность к этому двух конкретных россиян, но и после череды других событий, закрепивших убежденность Страсбурга в том, что российское государство использует практику отравления своих и не своих граждан. Решение Страсбурга по делу Литвиненко вынесено после отравления болгарского предпринимателя Емельяна Гебрева в 2015-м, Скрипалей в 2018-м, Навального в 2020-м. Все эти кейсы в материалах жалобы вдовы Литвиненко упоминаются.

Жалобу, к слову, рассматривала палата из семи судей. Шестеро согласились с вердиктом, особое мнение высказал российский судья Дмитрий Дедов, ожидаемо поставивший под сомнение результаты британского расследования. Аналогичная реакция, что и от Дедова, последовала от официальной Москвы. В день публикации решения представитель российского МИД Мария Захарова заявила, что ЕСПЧ таким образом попытался внести свой вклад в культивирование атмосферы русофобии, депутат от ЛДПР Андрей Луговой (депутатство получил через год после гибели Литвиненко) назвал решение «идиотским» и «политически ангажированным», а пресс-секретарь президента Дмитрий Песков добавил, что английское следствие «было голословным» и исполняться решение ЕСПЧ в России не будет.

Чего ждала от этого решения вдова Литвиненко и что она думает о русофобии — Марина Литвиненко рассказала в интервью «Новой газете».

— Марина, в день опубликования решения Страсбургом Англия назвала имя третьего подозреваемого сотрудника ГРУ, причастного к отравлению Скрипалей…

— Да, это символично. Знаете, несмотря на то что для многих обывателей постановление Европейского суда по делу моего мужа — дело проходное, казалось бы, все равно ничего не добиться от российских властей, но для меня это важное событие. Это часть жизни. Изначально жалоба была подана в 2007 году, через год после гибели Саши, как только было завершено расследование Скотленд-Ярда и произошел обмен мнениями между Дэвидом Милибандом (министр иностранных дел Великобритании в 2007‒2010 гг. — Ред.), Лавровым и Путиным, и последние двое уверяли, что никто из России экстрадирован не будет. В этот момент для меня стало понятно, что надо подавать жалобу в Европейский суд по правам человека. Но мне и моим адвокатам объяснили, что мы должны для начала использоваться все правовые возможности в Великобритании. Поэтому я инициировала инквест. Но инквеста пришлось ждать, этого просила полиция, которая к тому моменту еще расследовала отравление мужа и выявляла дополнительные факты. Это было очень скрупулезное расследование.

В 2015 году публичные слушания закончились, и в 2016-м с получением заключительного репорта (Высокий суд Лондона в январе 2016 года назвал Андрея Лугового и Дмитрия Ковтуна виновными в убийстве бывшего сотрудника российских спецслужб Александра Литвиненко. — Ред.) я с адвокатами подала жалобу в Страсбург. Начался обмен письмами между Страсбургом и Москвой. ЕСПЧ ставил перед РФ вопросы. Москва, как всегда, отвечала не на том профессиональном уровне, на котором должен отвечать официальный орган.

— Что для вас самое главное в этом решении?

— Европейский суд убедился в том, что с момента убийства Александра Литвиненко произошло достаточное количество других отравлений. Мы дополняли жалобу другими историями: делом Скрипалей, Навального, убийством в Берлине Зелимхана Хангошвили (судебный процесс в ФРГ идет в настоящее время, федеральная прокуратура ФРГ обвинила власти РФ в том, что они отдали приказ совершить это убийство. — Ред.). И эта совокупность, мне кажется, дала Европейскому суду дополнительную картину того, что случилось в Лондоне в 2006 году с Сашей. Эта совокупность как бы закрепила вывод суда о причастности к отравлению российского государства. Потом — и с этим, думаю, трудно не согласиться — документы, которые предоставила моя сторона в Страсбург, они основывались на результатах всестороннего расследования в Англии.

— Скажите, последовавшая за решением Страсбурга реакция официальной Москвы была ожидаемой для вас?

— Мне кажется, ни Марии Захаровой, ни Пескову, ни Луговому больше нечего сказать. У них нет никаких доказательств, которые бы опровергли английское следствие и выводы ЕСПЧ. Помню, какая истерика была в 2018 году из-за Скрипалей. Официальная Москва кричала, что «цель преследуется та же, что и по Литвиненко» — «очернить нашу страну». Ну, хорошо. Приведите факты. Сколько раз предлагалось Луговому объяснить все свои действия и передвижения, но ни одного опровергающего факта английского расследования он не привел, кроме слов: «это клевета», «это русофобия», «это политически мотивированно».

Когда Страсбург задавал Москве вопросы в рамках рассмотрения моей жалобы, то правительство РФ либо отвечало не по существу конкретно заданных вопросов, либо слало отписки, либо все отрицало. Это была абсолютно не конструктивная переписка. Футбол.

Так что и нынешняя реакция для меня не удивительна. Лишь скажу: в том, что я делаю, нет ничего русофобского, нет ничего против России. 

И я всегда говорю: я не истина в последней инстанции. Но — оппоненты, предоставьте свои профессиональные аргументы на том же уровне, что и у английского следствия, у европейского суда, предоставьте, чтобы мы могли дискутировать. Но нет. Легче обвинять в русофобии.

— Чего вы сейчас ждете? Исполнять решение, сказали, не будут.

— То, что они возьмут и выплатят компенсацию, я, конечно, не ждала, хотя деньги — это не лишнее. В первую очередь я ждала доказательств виновности государства в гибели моего мужа. Даже если власти России лишат меня компенсации, они не лишат весь мир возможности увидеть и прочитать решение Европейского суда. Согласитесь, мало кому удавалось получить такой сильный вердикт, как этот. И это решение теперь в истории. Ну а отсутствие денежной компенсации мы с сыном как-нибудь переживем.