Август 1991-го
Те, кто принимал непосредственное участие в августовских событиях 91-го, вспоминают о них по-разному. Для меня очевидно, что путч ГКЧП был первой попыткой чекистов вернуть страну к тоталитаризму.
В то время я был депутатом Верховного Совета РСФСР и сопредседателем движения «Демократическая Россия». 19 августа отдыхал с семьей в Крыму. Узнал, что произошел государственный переворот, и решил немедленно вылетать в Москву. Уже по телефону мы с членами Координационного совета «ДемРоссии» договорились собирать людей у Белого дома и у Моссовета — в естественных «опорных точках» демократов.
Прилетел в Москву в середине дня и сразу поехал к Белому дому. Как мне потом рассказывали соседи, к нашей квартире приходили «люди в штатском», стучали, спрашивали, где Пономарев. А позже я нашел себя в списках на арест среди 69 человек, часть из которых была перед путчем задержана.
В Верховном Совете России я работал в комитете по информации, и в этот острейший момент моей главной задачей стал сбор информации о противодействии путчистам в регионах. Надо было поддержать тех, кто вышел с протестом на улицы. Из контактов с региональными отделениями «ДемРоссии» становилось ясно, что по всей стране люди готовы к активному сопротивлению.
Члены КС «ДемРоссии» приняли решение собрать на следующий день, 20 августа, митинг у Белого дома. На нем, как мы считали, должен выступить Ельцин. Связаться с ним напрямую мне не удалось, и я передал это предложение через Геннадия Бурбулиса. Довольно скоро Бурбулис сообщил: «Ельцин против». Мотивация была следующей: ГКЧП ввел чрезвычайное положение, и Ельцин не хочет подвергать людей опасности, боится кровопролития.