Причина взрыва до сих пор не названа

Вечер 13 августа. Спустя сутки после трагедии Воронеж, кажется, живет своей обычной жизнью. В центре на верандах ресторанов шумно, по улицам проносятся парочки на шеринговых самокатах, лавки на Кольцовской улице, где произошла трагедия, забиты подростками — они курят электронные сигареты и пьют сидр. «А вам в Москве жить не страшно?» — огрызается девушка в кожаной куртке на мой вопрос о том, не страшно ли ей после случившегося находиться здесь.

Взрыв произошел в десятом часу вечера, когда пазик, следующий по городскому маршруту 10А, собирался отъезжать от автобусной остановки у 52-го дома по Кольцовской улице. По сообщениям водителя автобуса Алексея Олейникова, в нем было около 30 пассажиров. Место оживленное — у остановки круглосуточная закусочная «Русский аппетит», к окну которой то и дело подходят люди, на противоположной стороне дороги светится огромный торговый центр «Галерея Чижова», к нему ведет наземный пешеходный переход, в 100 метрах — крупный перекресток. К остановке постоянно подъезжают автобусы, некоторые из них стоят здесь по несколько минут, набирая пассажиров.

О вчерашнем взрыве напоминают разбитые окна газетного ларька и импровизированный мемориал, организованный воронежцами на остановке, — лавка усыпана цветами, изредка к ней подходят люди, кладут новые цветы и быстро уходят.

За остановкой, по ту сторону мемориала, перекрестившись, встают двое мужчин и женщина. Минуты три они стоят неподвижно и сосредоточенно молятся.

— Мы подумали, как помочь можно, — закончив молиться, рассказывает Надежда, блондинка в синем узорчатом сарафане и с крестиком на шее. — Поняли, что сейчас молитва нужна и о тех, кто почил, к сожалению, и о тех, кто находится в больнице, и о родственниках, которые остались без своих любимых людей. Мы просто захотели вместе разделить боль о произошедшем таким образом. Я бы не сказала, что после случившегося стало страшно. Волков бояться — в лес не ходить. С человеком и дома все что угодно может произойти. Не фобиями надо жить — любовь сильнее зла и смерти.

— У произошедшего есть духовные корни, — подключается к разговору Александр, садовник детского хосписа, мужчина с внимательными глазами и широкой проплешиной. — Зло прорывается там, где пусто, там, где людям все равно, там, где люди не умеют жить вместе. И пока будет так, это будет повторяться.

— Да, прорывается зло, вот в чем беда, — перебивает его рассуждения Юрий, широкоплечий преподаватель одного из местных вузов. — Ни ремонтом автобусов, ни хорошей работой спецслужб этого не решишь. Но за автобусами надо смотреть. Три года назад, 4 января 2018 года, автобус сбил нашу общую знакомую на левом берегу — она шла по переходу, а у автобуса просто не сработали тормоза, хотя он ехал с небольшой скоростью (по сообщениям пресс-службы ГУ МВД России по Воронежской области, водитель автобуса сбил тогда 55-летнюю женщину, проехав на красный сигнал светофора. — А. Р.). 

(продолжает) — У кого что откажет в будущем — неизвестно. Говорят, техосмотр они проходят, — сами знаете, как этот техосмотр выглядит (по заявлениям воронежского перевозчика АТП-1, в чьем пользовании находился взорвавшийся автобус, в последний раз техосмотр автобус проходил 6 августа, нарушений выявлено не было. — А. Р.). Хотя, может быть, и теракт прохлопали — спецслужбы же не скажут. Место людное, у нас всего два перехода таких крупных в городе — видите, люди ходят плотненько, как в Москве. А еще это могли быть свои разборки, внутриавтобусные. Петарды же друг другу люди кидают под двери, и тут могли заложить бомбу, чтобы напугать.

Анна, продавщица закусочной «Русский аппетит», вчера была на смене и слышала взрыв.

— Был сильный хлопок. Испугалась, конечно, — рассказывает девушка. — Потом помогать стали — моя напарница носила воду [пострадавшим]. Страшнее было сегодня в 10А садиться, но выхода-то нет.

На противоположной стороне улицы, неподалеку от торгового центра, на обочине дороги три женщины продают цветы.

— Я была вчера тут, продавала, — рассказывает пожилая дама в розовой олимпийке и с аккуратным каре, сидя на складном стуле перед ведерками с астрами и георгинами. Для газеты она представляться отказывается. — Сам момент взрыва не видела — мы сидим, я постоянно не смотрю на автобусы. Вот так вот автобусы и стояли, как сейчас. Бабахнуло — и на нас посыпалось стекло. Поднимаем глаза — от автобуса один остов стоит. Ребята, которые на этой стороне дороги были, побросали сумки нам под ноги, очки один бросил и побежал туда оказывать помощь. Но больше людей просто снимали на телефоны — там женщина умирала, а они снимали.  

— А я уверена, что был теракт, — внезапно прерывает ее монолог прохожая в длинном черном платье в горох. — В связи с этим — выборы же будут в Воронеже осенью.

— Я вот что не могу понять, — продолжает пенсионерка с цветами. 

(продолжает) — Та женщина, которая потом умерла, — ребята ее вынесли из автобуса, а что толку? Реанимация, оборудованная машина, приехала минут через сорок. Врачи скорой говорят: «Мы тут рядом были, нам просто сказали на вызов доехать, а ехали мы на ковид».

По словам продавщицы цветов, ей не было страшно ехать на Кольцовскую сегодня: «Не боялась. Я на автобусе 10А и ехала сегодня сюда. По путинской линеечке мы в ипотеку взяли квартиру детям, а потом дочь потеряла работу, теперь ковид добавился. У меня выхода нет».

На данный момент причина взрыва в автобусе официально не названа. Первой версией случившегося Интерфакс со ссылкой на источник в службах транспортного надзора назвал взрыв газового баллона, который якобы был установлен кустарным способом на крыше автобуса. По данным СПАРК, ранее АТП-1 получало штрафы от МВД за незаконную или неправильную установку газового оборудования на машины.

Однако водитель взорвавшегося автобуса, компания-перевозчик АТП-1 и замруководителя городского управления транспорта Максим Захаров опровергли эту версию, заявив, что автобус работал на дизельном топливе. Вскоре появилась экзотическая версия происшествия — взрыв баллона для туристической горелки, который якобы везла одна из пассажирок. Момент взрыва попал на камеры видеонаблюдения — на записи видно, как у автобуса отрывается задняя стенка и вылетают стекла, газовый баллон для горелки едва ли может быть причиной таких разрушений.

По сообщениям СМИ, версия о теракте видится следствию маловероятной. Представитель депздрава Воронежской области Надежда Остроушко заявила, что у пострадавших нет «никаких признаков, что это были какие-то осколки: пациенты, которые поступили в тяжелом состоянии, — это были ушибы легких. Ушибы мягких тканей, ссадины — такие травматические повреждения мягких покровов. У женщин, которые приехали в крайне тяжелом состоянии, это были переломы, у остальных пациентов — последствия контузии и последствия баротравмы — отит».

При этом телеграм-канал Baza распространил видео, на котором некая девушка, якобы пострадавшая после взрыва, снимает свои ноги, покрытые «металлической стружкой», которую «невозможно вытащить» из кожи.

Хозяин автобуса, индивидуальный предприниматель Дмитрий Радченко, у которого автобус арендовало АТП-1, заявил: 

ТАСС со ссылкой на источник в правоохранительных органах сообщил, что причиной взрыва, вероятно, стали «неисправности оборудования транспортного средства либо внесение изменений в его конструкцию». О каких неисправностях или изменениях идет речь, пока не уточняется.

Сразу после трагедии губернатор Воронежской области Александр Гусев поручил организовать с 13 августа проверки пассажирского транспорта на всех конечных остановках Воронежа. Мы доехали на автобусе 10А до его конечной остановки — «Улица Перхоровича». Никаких проверяющих не увидели. Большинство водителей автобусов на конечной отказались от комментариев, заявив, что руководство АТП-1 запретило им общаться с журналистами. Представительница предприятия, находившаяся на конечной, также отказалась от комментариев после звонка руководству и запрещала водителям, с которыми мы пытались заговорить, «давать интервью».

Один из водителей на условиях анонимности заявил, что, выйдя сегодня на маршрут, «перемен не увидел»: «Проверяют перед выездом машины — на базе есть яма, через яму проезжаешь, салон сам проверяешь. Всегда так было — мы же подписываем всякие инструкции о террористических актах. Мне не страшно на маршрут выходить. Чего бояться? Никто не застрахован».