В результате действий белорусских властей, открывших в начале лета прямое авиасообщение с Турцией и Ираком, в самой Беларуси и граничащих с ней странах Евросоюза оказалось несколько тысяч мигрантов с Ближнего Востока. Прибалтийские страны, не справившись с резко возросшим потоком беженцев, уже выставили жесткий заслон на белорусской границе, который фактически не позволяет им попасть на территорию их стран и обратиться за убежищем. Польша начала делать это еще раньше в связи с наплывом российских беженцев из Чечни. Таким образом, у людей остался не очень большой выбор: возвращаться в свои небезопасные страны или попытаться пересечь единственную доступную пока границу — российско-белорусскую. 10 августа российские пограничники задержали в Смоленской области 19 выходцев из стран Ближнего Востока, которые попытались пробраться в Россию на машине россиянина, очевидно, осуществляющего пассажироперевозки из Россию в Беларусь и обратно.
«Реакция Евросоюза на миграционную политику Беларуси последних двух месяцев объяснима, — комментирует ситуацию Светлана Ганнушкина, председатель благотворительной организации «Комитет «Гражданское содействие», цель которой — помогать мигрантам и внутренним переселенцам, и которую наш Минюст считает «иностранным агентом». —
Европа еще не пережила огромный миграционный вал, вызванный войной в Сирии, а тут грядет новый кризис из-за окончательного ухода американцев из Ирака и Афганистана.
Я понимаю, почему все труднее становится держать миграционную политику на определенном нравственном уровне, я уж не говорю о законодательном. Но, с другой стороны, нельзя допускать и тем более осознанно проводить дегуманизацию международного законодательства. Надо находить рычаги и способы влияния на страны — источники беженцев. И в этом смысле центральным является понимание того факта, что самые большие потоки беженцев сегодня спровоцированы именно внешним вмешательством во внутренние дела этих стран. Это касается не только внешней политики западных стран, но и нашей страны также. Все самые большие потоки беженцев в Россию напрямую связаны с нашей геополитикой. Только в отличие от западных стран институт политического убежища в России находится в полной деструкции, несмотря на то, что Россия присоединилась и ратифицировала Женевскую конвенцию о статусе беженца еще в начале 90-х годов прошлого века.
Первый огромный поток беженцев с Ближнего Востока к нам пошел после того, как советские войска были выведены из Афганистана, режим Наджибуллы пал и к власти пришли моджахеды. Всего в СССР и Россию тогда бежало около полумиллиона афганцев. Эти люди годами жили в нашей стране без какого-либо статуса и документов, и в конце концов с помощью УВКБ ООН (Управление Верховного комиссара ООН по делам беженцев. — Ред.) они переселились в третьи страны.
Даже те немногие афганцы, кого советское руководство вывезло целенаправленно, с целью предоставить именно что гуманитарную защиту в рамках Женевских конвенций, — это были в основном дети-сироты, чьи родители сотрудничали с советским режимом, — также не были легализованы. Их поместили в интернаты, в основном в республиках Средней Азии, а когда СССР развалился, к этим детям все потеряли интерес. Только единицы из них смогли получить вид на жительство. Но большей частью эти люди, приехавшие к нам в возрасте 8–9 лет и прожившие всю сознательную жизнь в нашей стране, так и остались безо всяких документов. Долгие годы мы в «Гражданском содействии» помогали 40-летнему афганцу, добиваясь для него разрешения на временное проживание, и только совсем недавно чудом у нас это получилось.
Надо сказать, что бо́льшая часть беженцев с Ближнего Востока приезжает в Россию вполне легально — по визам, которые выдает МИД РФ.
Из рассказов наших заявителей нам очевиден коррупционный момент, который может объяснить доступность российских виз. Почти все обратившиеся к нам беженцы российскую визу купили,
причем, что интересно, ее стоимость варьируется и зависит от дохода семьи. Кто может — платит по 3 тысячи долларов за визу на одного члена семьи, кто не может — платит меньше. Сотрудники МИД как будто не понимают, что получившие визы граждане той же Сирии или Ирака в России станут лицами, ищущими убежища, в то время как миграционные службы сделают все, чтобы не предоставить им это убежище.
По данным мониторинга Комитета «Гражданское содействие», отказы российской миграционной службы в предоставлении убежища сирийцам полны циничных, непрофессиональных, дезинформирующих и просто абсурдных утверждений. При отказах чиновники ссылаются почти исключительно на информацию, предоставляемую Министерством обороны и Министерством иностранных дел РФ, которая едва ли может быть признана объективной и достоверной. Так, например, уже в начале 2016 года, то есть через несколько месяцев после вступления российской армии в войну в Сирии, миграционная служба при отказах начала ссылаться на стабилизацию ситуации в регионе, в котором в этот момент фактически происходила эскалация военных действий.
В мотивировочной части отказа почти всегда приводятся однотипные утверждения, что заявитель обращается за временным убежищем по экономическим причинам, а также «ввиду сложной социальной и политической обстановки на родине». Между тем в рекомендациях российским гражданам тот же МИД сообщает не о «сложной», а о «небезопасной» обстановке: «Высшая степень террористической угрозы. С 2011 г. Сирия находится в состоянии острейшего военно-политического кризиса и внутреннего вооруженного конфликта. МИД России не рекомендует российским гражданам посещать Сирию с любыми целями». А также: «Санитарно-эпидемиологическая обстановка нестабильная. Присутствуют желудочно-кишечные инфекции, паразитарные заболевания, амебная дизентерия, вирусный гепатит А. Рекомендуется использовать бутилированную воду. Обеспечить безопасное пребывание в стране не представляется возможным…»
С 2011 по 2019 год включительно с ходатайством о признании беженцем в России обратились 2631 гражданин Сирии. И лишь только один человек этот статус получил. Остальные беженцы не смогли получить никакой защиты и, по сути, стали нелегалами с угрозой попадания в центры временного содержания мигрантов и последующей депортации. За время войны в Сирии такие центры, очень похожие на тюрьмы для мигрантов, были построены в каждом регионе России, и это в то время, когда по всей Европе строились гуманитарные лагеря для беженцев.
В большинстве своем сирийские беженцы, как раньше и афганцы, покинули Россию, попытавшись перебраться в соседние с ней страны.
Самый большой поток сирийских беженцев из России, более 5 тысяч человек, был зафиксирован на российско-норвежской границе и российско-финской границе в 2015 году. Однако уже в 2016 году наша граница была закрыта для беженцев на выезд и против нарушителей возбуждались уголовные дела (за попытку нелегального пересечения границы, до 2 лет лишения свободы. — Ред.). Нарушители попадали в российские тюрьмы, после чего также подлежали обязательной депортации в страну происхождения.
От массовой депортации тех же сирийцев и других беженцев спасает пока то, что в российском бюджете на эти цели почти не закладывается средств. Поэтому люди годами содержатся в центрах временного содержания для мигрантов».