Знаете, какой первый вывод сделает экономист, читая заголовки типа «Доход коррупционеров в год достигает 100 млрд рублей», или хотя бы нашумевшую историю о поместье главы ставропольского ГИБДД? Деньги есть.
Эти деньги есть у бизнеса, который платит их коррупционерам. И деньги есть у потребителей, которые платят за продукцию, перевезенную, по утверждению ряда СМИ и спикеров силовых ведомств, «с нарушениями законодательства».
Это необходимая оговорка — «по утверждению». Сотрудник ставропольского ГИБДД не осужден, а жить в доме с позолоченным унитазом — еще не преступление. Да, мы понимаем, что «зарплаты полковника» на такие хоромы хватить не могло, но специфика вознаграждения госслужащих — особая история.
Часто говорят, мол, если бы не взятки, цены бы снизились. Это кажется очевидным, ведь издержки на взятки предприниматель закладывает в цену производимой/продаваемой продукции.
Но кто вам сказал, что предприниматель, освобожденный от взяток, должен снизить цены на эту сумму?
Продавец хочет реализовать товар по максимально выгодной для себя цене. Что сдерживает его желание повысить цену? Степень готовности клиента платить за его товар или искать альтернативу. Плюс степень доступности этой альтернативы, то есть уровень конкуренции. А вот отсутствие налогообложения — не аргумент в пользу снижения цен.