В одном Брюсселе сесть не можно

Определение стратегии отношений ЕС с Россией было одной из тем заседания Евросовета (саммита ЕС), проходившего в четверг и пятницу в Брюсселе. Наряду с координацией выхода стран союза из пандемии коронавируса и началом выплат из союзного фонда восстановления экономики, которые для Европы, конечно, главнее. Обсуждались также сложные отношения ЕС с Турцией, проблема миграции и противоречивый венгерский закон, который ущемляет права представителей ЛГБТИ и, следовательно, нарушает основополагающие договоры ЕС в части недискриминации. 

По мере улучшения эпидемиологической обстановки в Европе и продвижения массовой вакцинации в странах ЕС постепенно снимаются ковидные ограничения. Впервые за полтора года саммит был открыт для очного освещения прессой. Хотя во дворец «Европа» было допущено всего 70 журналистов, возобновилось общение глав государств и правительств с представителями СМИ «глаза в глаза», что заметно оживило пресс-конференции и дорстепы. 

Дорстепы — это подходы участников саммита к ожидающим их журналистам на пути от лимузина к залу заседаний или обратно. Для лидеров они необязательны. Только если те сами хотят что-то сказать. На этот раз желающих высказаться перед прессой (а через нее — перед избирателями) было немало. Проект встречи с Путиным вызвал особое оживление. 

Премьер-министр Польши Матеуш Моравецкий, как говорят французы, «не жевал слов» и назвал политику России агрессивной. Советовал коллегам по ЕС не выбирать à la carte, исходя из своих интересов, выгоды и неудобства отношений с Россией, забывая о фундаментальных проблемах. 

Это преждевременно. С ним согласен и президент Румынии Клаус Йоханнис. 

Глава правительства Нидерландов Марк Рютте отвечал на ходу, замедлив шаг на несколько секунд. Он отвергает переговоры в формате 27+1: «Я ничего не имею против встречи Путина с двумя председателями (Евросовета — Шарлем Мишелем и Еврокомиссии — Урсулой фон дер Ляйен. — А. М.). Но сам как член Европейского совета не буду участвовать во встрече с Путиным». 

Рютте ни на минуту не должен забывать, что его избиратели — родственники и друзья жертв малайзийского «Боинга», сбитого над Донбассом. Они с нетерпением ждут завершения процесса в Гаагском окружном суде. 

По мнению президента Литвы Гитанаса Науседы, Евросоюзу лучше проявить осмотрительность и пока следовать принятым в 2015 году «пяти принципам»: «Если начать взаимодействие с Россией без видимых изменений ее поведения, то это будет очень плохим сигналом нашим партнерам — членам Восточного партнерства. Мне это представляется как приглашение медведя совместно охранять бочку с медом». 

Он считает, что нельзя сравнивать отношения ЕС и России с отношениями между Россией и США, как это делают, аргументируя свое предложение, Меркель и Макрон. У Америки есть арсенал стратегического оружия, у ЕС его нет. Намек на то, что у Байдена с Путиным есть хотя бы один предмет для разговора. А европейцы вынуждены в своей безопасности полагаться на американский ядерный зонтик и НАТО, даже если Франция полагает иначе. К тому же разные принципы и ценности… 

Премьер-министр Латвии Кришьянис Кариньш признался, что едва успел пробежать глазами текст Меркель, поспешно включенный в проект официального документа саммита: 

«Экономические санкции — это одно из самых сильных средств в руках демократий, — пытается он представить себе, как слабые в военном смысле европейские страны могут противостоять России. — Кто-то говорит, что санкции неэффективны. Но для наступления их эффекта нужны время и последовательность». 

Премьер-министр Эстонии Кайя Каллас уверена, что ЕС имеет больший запас прочности в смысле санкций. Главное — быть сплоченными и запастись терпением: «На прошлом заседании (месяц назад. — А. М.) мы говорили о России. И все согласились, что Россия — это большая угроза для ЕС и что она становится все более агрессивной. Я не знаю, что сейчас изменилось, чтобы возникло это (германское) предложение». 

А случилась Женева, рукопожатие между Байденом и Путиным. Меркель и Макрон приводят это как главный аргумент как повод для попытки восстановить диалог с Москвой, который ЕС решительно прервал из-за присоединения Россией Крыма и войны в Донбассе. Других поводов не наблюдается, а причины разрыва никуда не делись. Прекращение диалога до лучших времен было частью санкций ЕС. Последний саммит ЕС — Россия состоялся в январе 2014 года. Путин тогда прилетал в Брюссель. До этого, с 90-х, такие саммиты проходили дважды в год. Правда, это были встречи президента только с главами руководящих структур ЕС, а не со всеми лидерами стран союза, как этого хотела Меркель. 

В сентябре 2019 года Макрон безуспешно попытался добиться хотя бы чуть менее холодных контактов с Путиным. Меркель, уходящая осенью с канцлерского поста, встречалась с Путиным в Москве в январе прошлого года. В июне Путин провел телефонный разговор с главой Евросовета Мишелем. Все эти разговоры были констатацией разногласий и обменом заявлениями на разных языках. Не только в буквальном смысле. В Брюсселе хорошо запомнили унижение главы дипломатии ЕС Жозепа Борреля, когда в начале года тот прилетел в Москву наладить контакт и прямо во время переговоров с Лавровым (тоже, видимо, на разных политических языках) узнал о выдворении европейских дипломатов из России. 

Что бы изменила очная встреча с Путиным первых лиц 27 стран союза, какую бы принесла добавочную стоимость? Какие новые обстоятельства возникли, кроме факта российско-американской встречи в Женеве с неизвестными результатами? Этот вопрос постоянно звучал в эти дни из уст журналистов в Брюсселе. И не находил вразумительного ответа. 

Меркель подошла к журналистам деловитой подходкой, давая понять, что времени для беседы на интересующую всех тему нет. О ней канцлер объявила утром в Берлине, в бундестаге, и не собиралась обсуждать с брюссельской прессой до саммита. Конспективно, по пунктам пересказала его повестку дня. 

«Потом мы поговорим об отношениях с Россией, — добавила она после ковидного и экономического пунктов. — Подумаем, что делать с пятью принципами (бывшего главы дипломатии ЕС Федерики. — А. М.) Могерини, чтобы наладить сотрудничество (с Россией. — А. М.). Будем давать решительный отпор провокациям и (одновременно) изучим возможные переговорные форматы, с помощью которых лучше всего решать конфликты». 

Макрон уже издали демонстирировал свою фирменную улыбку, излучал оптимизм и был привычно многословен. Он объяснил, почему поддержал предложение Меркель. 

«Работа, которая ведется на эту тему, и доклад, который мы заказали (Еврокомиссии и главному дипломату Боррелю. — А. М.), позволяют продвинуться вперед, — сообщил президент Франции. — Мы допускаем, что можем иметь диалог (с Россией. — А. М.), чтобы защитить наши интересы как европейцев, подходя к этому требовательно. В диалоге мы продемонстрируем европейские единство. Мы допускаем диалог, который необходим для стабильности континента, но (…) не поступаемся ничем: ни нашими ценностями, ни интересами». 

«По отношению к России мы не можем оставаться только в реактивной логике, отвечая на каждую конкретную ситуацию, в то время как установлен структурный диалог Байдена с Путиным», — указал Макрон на главную причину беспокойства — досадную уступку лидерства. Но оговорился: лидеры Европы должны говорить с Россией и о разногласиях. «Это не значит, что мы забываем об этих разногласиях и проявляем слабость». 

Больше всех старался убедить скептическую прессу австрийский канцлер Себастьян Курц, который активно поддержал идею собрания за овальным столом всех лидеров стран ЕС с российским президентом. Он рад, что «наконец наметилось движение в сторону диалога с Россией». И привел как образец для подражания ту же встречу в Женеве. 

«Мы в Европе не можем сидеть и наблюдать, как Россия и США ведут диалог, в то время как мы географически ближе к России, — рассуждал лидер Австрии, допустив, что подходящий формат встречи можно обсуждать. — И для нас проблемы вроде Украины еще острее, чем для США. (…) Мы давно говорим об этом, одновременно осуждая нарушения (Россией. — А. М.) прав человека, прав народов. Когда есть диалог, это только к лучшему». 

И Меркель, и Макрон, и Курц настаивали, что приглашение Путина на саммит ЕС и возобновление структурированного диалога ЕС с Россией будет служить цели изменить поведение Кремля в лучшую для Европы сторону. 

Саммит, начавшийся в четверг в час дня со встречи с генсеком ООН Антониу Гуттерришем, продолжился далеко за полночь. Похоже, при всей широкой повестке дня больше всего времени заняла российская тема, сравнимая, пожалуй, только с турецкой. 

Начали с закуски из помидоров с моцареллой. Из чата с пресс-секретарем Евросовета я узнал, что филе сибаса с картофельным пюре и хрустящим пореем подали за полчаса до полуночи, когда дискуссия о России была в разгаре. Потом был десерт из клубники с розовым грейпфрутом и ревенем. А дальше — много кофе. Заседание закончилось около трех утра, за полтора часа до рассвета. 

Из итогового документа предложение провести саммит с Путиным, которое в проекте было предусмотрительно заключено в квадратные скобки, выпало совсем. Европейский совет подтвердил верность «единому, долгосрочному и стратегическому» подходу к отношениям с Россией, основанному на тех же самых «пяти руководящих принципах». Конклав 27 лидеров ЕС, включая Меркель, Макрона и Курца, призвал Россию «полностью взять на себя ответственность» за выполнение Минских соглашений, назвав это важнейшим условием для любого существенного изменения позиции ЕС. Брюсселю поручено «представить варианты дополнительных ограничительных мер, включая экономические санкции». 

Лидеры стран ЕС отвергли как таковое понятие сфер влияния, обещав всячески поддерживать европейские устремления стран Восточного партнерства (прежде всего Украины, Молдовы и Грузии), а также углублять сотрудничество со странами Центральной Азии. ЕС не считает помощь российскому гражданскому обществу, правозащитным организациям и независимым СМИ «вмешательством во внутренние дела» и намерен поощрять контакты между людьми. Что касается российского государства, то ЕС открыт для «избирательного взаимодействия» в областях, представляющих интерес для него, — таких как климат и окружающая среда, здравоохранение и отдельные вопросы внешней политики и безопасности. 

На пресс-конференции после саммита Меркель не скрывала разочарования: «Суверенная Европа должна иметь возможность защищать свои интересы», разговаривая с Путиным, как это сделал Байден, а не оставляя отношения Россией на аутсорсинг американцам. Она не считает встречу европейцев с Путиным «наградой». 

«Даже во время холодной войны, в самых сложных условиях (…), всегда были каналы коммуникации», — ответила Меркель на вопрос журналиста. По ее словам, она хотела, чтобы был общий канал связи между всеми членами ЕС, его институтами и Россией. Иначе отдельные страны будут делать это индивидуально. 

Макрон тоже сожалел, но отнесся к этому философски. «У меня нет навязчивой идеи провести саммит с участием 27 (лидеров), — сказал француз. 

Но германо-французская инициатива не пройдет бесследно. Россия вынуждена будет признать, что для налаживания прагматического контакта с Европой пора перестать относиться к ее восточной части как к своему подбрюшью, бессловесному перед волей западных грандов. 

Словосочетание «ценности и принципы» пронизывало ход этого саммита в отношении не только России или Америки, но и проблемы миграции, «зеленого курса», распределения субсидий на послекризисное восстановление. И конечно, при обсуждении скандального венгерского закона об ЛГБТИ. Когда премьер Виктор Орбан ввязался в перепалку с журналистами, он сорвался на крик, отстаивая свою «европейскость»: «Я боролся с коммунистическим режимом, при котором гомосексуализм вообще был запрещен!» Но уже не был услышан. Другие возражали: ЕС — это союз ценностей, а не только экономические субсидии. Голландец Рютте в запале вышел за рамки дипломатии: «Таким, как Орбан, вообще не место в ЕС». Португалец Антониу Кошта напомнил, что его страна, пережив 42 года авторитарного фашистского правления Салазара и совершив первую в мире цветную революцию, болезненно расставалась с ценностями, которые в ней назывались традиционными, ради вступления в союз. Потому что видела в нем выход из прозябания.