В Долине Славы всегда холодно. Последний снежок идет обычно 9 мая, а этой весной и того позже. Укрыться от непогоды там негде — тундра. В Долине Славы ничего нет, кроме смерти, вся она — кладбище. Ее и называли Долиной Смерти те, кто воевал под Мурманском. Умирали безымянными, ложились на мерзлую землю в летних гимнастерочках. Имена им возвращать начали много десятилетий спустя.
Хоронили поисковики, а сравнительно недавно государство перестало с ними бороться и начало делать вид, что помогает. Так Долина Смерти стала Долиной Славы, ее одели в гранит, а надгробия взяли на баланс. Но спустя еще несколько десятилетий, накануне 80-летия начала войны, солдатики, лежащие под гранитом, снова стали безымянными — их имена потерялись при реконструкции мемориала.
Приехав в Мурманск, москвичка Татьяна Федотова не обнаружила могилы двоюродного деда. Сержант Балашов был похоронен здесь, но надгробие исчезло.
В Долине Славы лежит почти 8000 человек. Главный официальный мемориал Мурманской области. 70 км от Мурманска. Накануне 9 мая сюда привозят ветеранов, и чиновники говорят речи. Осенью, перед первым снегом, здесь снова играет траурный оркестр, только чиновников меньше, а речи тише — в конце поискового сезона здесь хоронят найденных за лето. Обычно это около 100 человек. Каждый год. Три года назад захоронение было под большим вопросом — региональный минкульт не давал денег, а самостоятельно поисковики закопать бойцов не могут: это теперь не просто кладбище, а памятник культуры. После скандала привезли 5 гробов — на 72 тела. Уместили — хоть так, да в землю, а не обратно в мешки.
Долина Славы. Фото: Татьяна Брицкая / «Новая газета»
Если хоронить не получается, останки лежат дома у поисковиков, на балконах и в гаражах. Если в карманах истлевшей формы находят документы, награды или письма, одним без вести пропавшим в военных списках становится меньше. Осенью на похороны часто приезжают семьи — внуки, племянники, дальние родственники. Привозят фото, иногда заказывают свои надгробия, с портретами. Письма, найденные у бойцов, высечены рядом на граните: «Погибаем. Скажите маме, сдаваться не будем», «Сообщите о нашей смерти, нас осталось 5 человек».
В Долине Смерти гибли тысячи. Здесь 3 года проходила линия фронта. В окрестных сопках доты, блиндажи — в основном противника, горные егеря тут хорошо укрепились. На линии укреплений — колючка, банки от немецких консервов. На советской линии обороны — только гильзы и пробитые каски. Здесь врага останавливали телами, массовым самопожертвованием.
Десятилетия на сопках белели кости — добивавшегося для павших достойных похорон ветерана Льва Журина тогда обвиняли в антисоветчине: мол, хоронит немцев под видом советских солдат, ведь советских непохороненных нет и быть не может, у нас «никто не забыт». В пересмотре итогов войны обвиняли — уже тогда.
Высеченные на граните письма бойцов. Фото: Татьяна Брицкая / «Новая газета»
Журин добился правды. Всю жизнь он хоронил солдат. Долина Смерти была долиной его жизни. Год назад его впервые не позвали на официальную майскую церемонию в Долину Славы — сослались на ковид. Журин переживал, его жена написала письмо губернатору Чибису. Пришел сухой чиновный ответ о том, что «обращение перенаправлено в министерство по молодежной политике». Никто не позвонил, не извинился.
Журин переживал тяжело. Две оставшиеся недели не прикасался к своим рукописям. Ни с кем не говорил. И тихо умер. Его тоже стерли — как тех, память о которых он берег.
Безвозвратные потери на Карельском фронте исчислялись сотнями, тысячами. Спустя почти 70 лет потери снова начались — чиновники, за большие деньги реконструировав старое поисковое кладбище, тогда потеряли ровно 1000 бойцов. Их имена исчезли с гранитных досок со списком павших. Тогда, в 2013-м, ответственные люди из разных областных ведомств объясняли мне, что за забытый полк они не в ответе. Одни — от культуры — вообще не заказывали реконструкцию, а приняли то, что сделал подрядчик по заказу областного управления капстроительства.
Другие — военкомат — работают со списками вновь обнаруженных бойцов, а те, что лежат в земле давно, ни в каких списках не значатся. Единого списка якобы никогда и не было, как и сверки имен на граните. Поэтому кто-то потерялся, кого-то указали дважды, а кого-то записали с ошибкой.
Тогда, в начале 2000-х, мурманские чиновники обещали нам, журналистам, ошибки исправить, деньги найти, списки восстановить. 18 лет спустя началась новая реконструкция. Из бюджета за нее заплатили 20 млн. Долину перекопали. Часть надгробий [исчезла](https://novayagazeta.ru/articles/2018/10/02/78028-sterli-s-granita), часть памятников оказалась на новых местах — вовсе не там, где лежат те, чьи имена высечены в граните. Чиновники удивлялись поднявшемуся скандалу и лепетали, что могилы-то не переносили, а лишь «изменили расположение надгробий». Мотивация при этом была фееричной: «Чтоб красиво было» — именно так сказали в краеведческом музее главе Совета поисковых отрядов Константину Добровольскому. Он, пожалуй, единственный точно помнит, кто где лежит — за последние годы многие из знаковых лиц поискового движения на Мурмане ушли из жизни. А с ними — память.
Глава Совета поисковых отрядов Константин Добровольский возле останков. Фото: Татьяна Брицкая / «Новая газета»
Отпраздновав 75-летие Победы, приватизировав Бессмертный полк, раздавая на перекрестках ленточки и превращая траур в ярмарку, государство все еще не удосужилось запомнить, записать, кто из защитников Родины где похоронен. Гранита им пожалели — это ж не храм Вооруженных Сил.
«Мне говорят, лежали они некрасиво и несимметрично. Симметрично не погибали», — пересказывал Добровольский разговоры с министерскими клерками. А тогдашний министр культуры пообещал вернуть имена на камень, признал «допущенные неточности».
С тех пор сменилось уже два министра и один губернатор. В мае этого года Татьяна приехала на могилу двоюродного деда. Могилы нет.
Из письма Татьяны Федотовой Константину Добровольскому:
«Сержант Балашов Михаил Матвеевич, 1905 г.р., командир отделения автоматчиков 72-й Отдельной морской стрелковой краснознаменной бригады, был убит 23.10.1944 в ходе Петсамо-Киркенесской операции. Согласно данным на сайте Обобщенного банка данных «Мемориала», похоронен на воинском мемориале «Долина Славы» в одиночной могиле. Мы обошли мемориал несколько раз, но нам не удалось найти ни его могилы, ни фамилии в списке увековеченных. Нам было известно, что останки были найдены поисковиками и перезахоронены в Долине Славы, был установлен обелиск. В мае 2021-го такого обелиска нам найти не удалось».
Деревянный обелиск с именами захороненных. Фото из архива поисковиков
К письму приложено фото деревянного обелиска-«пирамидки». Фото плохого качества, но имена 7 захороненных читаются, а кроме того, в пейзаже легко узнается Долина Славы, можно примерно определить даже место расположения могилы.
«Они мне звонят 8 мая, говорят: мы приехали, 4 человека, а могилы найти не можем. Мне так стыдно стало, такой позор!» — Константин Добровольский стыдится чужого греха.
Поисковики деда нашли, данные установили, надгробие поставили. А кто-то другой, облеченный властью и лишенный совести, снова отнял имя, памятник и память.
«Я сейчас все списки подниму и проверю, каких еще могил не хватает, уже две нашел: вот эту, где Балашов и еще 6 бойцов, мы их в 2011 году хоронили, а еще пропало надгробие Брижаня Василия Андреевича, был такой комбат, погиб в 21 год. Отправляю письмо губернатору, пусть тот, кто это сделал, за свой личный счет все восстанавливает!»
Захоронение в Долине Славы останков найденных поисковиками бойцов. Фото: Татьяна Брицкая / «Новая газета»
«Новая» обратилась в региональный минкульт с двумя простыми вопросами: возвращены ли на свои места утраченные в 2018 году надгробия и проводилась ли с тех пор сверка списков захороненных? Но что случилось с утраченными могилами на главном воинском мемориале Заполярья, чиновники оперативно ответить не смогли.
Сначала у нас попросили письменный запрос, пообещав ответить в течение дня, а затем перезвонили и сказали, что дело сложное, надо, мол, получить информацию в краеведческом музее и управлении капстроительства. К моменту публикации материала никакого ответа мы не получили.