Гордое

Весь смысл существованья Беларуси — Лишь в том, чтоб наше местное рванье, Как на гусей домашних — Нильса гуси, С презрением смотрело на нее. Визжит иной разнузданный оратор, В котором интеллекта на пятак, Что, дескать, захватил ее диктатор; О Родине никто не скажет так. Россия дани никому не платит. Хоть многим разжигает аппетит. Ее такую вряд ли кто захватит — Она сама любого поглотит. Таких, как мы, не смеряет рейсшина, И коль ее берут на абордаж, То это так она сама решила. Не «путинские мы», а «Путин наш». Я Родину люблю любовью дикой — Простор ее полей, ее степей… Мне кажется Россия Эвридикой, Которой на фиг сдался ваш Орфей. И коль она, великая такая, На горе всяким сэрам и мусье, Лежит в аду и не желает рая — То просто ей так лучше, вот и все. Не уточка, не Серая мы Шейка — Скорей мы лед, его не расколоть. К нам на поклон летает Лукашенко, Нам — не к кому. Над нами лишь Господь. Нас даже враг считает сверхдержавой, Столицей нескончаемой зимы. Никто не скажет нам: «Пойди поплавай», — Мы сами знаем, что не тонем мы. Нам нравится чирикать из-под спуда, Свою огромность истово любя, И нас никто не вытащит отсюда, Коль сами мы не вытащим себя. На нас никто не может долго дуться. Правительства зависят не от масс. Без калия в Европе обойдутся — Без газа поглядел бы я на вас! Любого зла мы верная опора, Все сволочи приходят к нам, как в Рим, Все понимают это без повтора, Но если надо, мы и повторим. Мы — льды земли, которые не тают, Живая смерть, рокочущая тишь. Пусть белорусов гордо облетают, Но нас-то хрен, простите, облетишь. Мы — поперек и логики, и смысла, Верны себе в любые времена. Таких широт не выражают числа, А лишь безумный выдох «до хрена». И если жить в аду — судьба такая, Единая для сына и отца, То пусть в таком, какому нет ни края, Ни, сколько можно высчитать, конца.