Сапер в защитном костюме «Сокол» и роботизированный саперный комплекс «Уран-6» со следами от разрывов на броне. Фото: РИА Новости
На канале Министерства обороны в YouTube опубликовано интервью Сергея Шойгу в рамках марафона «Новое знание». Из сюжета длительностью 43 минуты большинство СМИ обсуждали фразу о начале серийного производства боевых роботов в России. Она звучала 11 секунд. Очевидно, тема оказалась настолько интригующей, что вытеснила все остальные.
Хотя, новости тут нет, о серийном производстве роботов «Уран-9» (выполнение комбинированных боевых, разведывательных и контртеррористических задач) в Нахабино сообщалось еще год назад.
Тогда же писали о создании первого в России подразделения боевых роботов [из двадцати машин «Уран-9»](https://topwar.ru/181824-minoborony-sozdaet-pervoe-podrazdelenie-osnaschennoe-udarnymi-robototehnicheskimi-kompleksami.html). И пока это производство правильнее назвать мелкосерийным.
«Уран-9». Фото: Виталий Кузьмин / Wikimedia
Если рассматривать именно наземную технику (беспилотная авиация у нас развита намного лучше), то на сегодня в ряде научно-производственных подразделений ВПК, их гражданских бизнес-партнеров и армейских академий ведутся работы по ряду проектов, развивающих идеи строительства полуавтономных и автономных военных систем. О том, что технологии внедрены в вооружения, мы подчас узнаем из новостей в сферах, не связанных с обороной.
Как сообщил заммэра Москвы по вопросам транспорта Максим Ликсутов, уже в этом году москвичи смогут проходить в метрополитен [не доставая рук из карманов](https://ria.ru/20210514/liksutov-1732248819.html): достаточно подключиться к системе FacePay (испытания длятся уже несколько месяцев), которая распознает лицо за полторы секунды и снимает деньги с привязанной карты.
Современные турникеты в московском метрополитене. Фото: РИА Новости
Помимо прочего, это означает, что
проблема распознавания в зоне боевых действий или чрезвычайного положения с пролетающих или проезжающих дронов-разведчиков лиц, сличение их с лицами, внесенными в базу комбатантов, в России решена.
Разумеется, с разной эффективностью, своими ли средствами, лицензионными ли, но решена она и в странах НАТО, и в Китае с Израилем, и отчасти даже в Южно-Африканской Республике. Что далее делать с опознанным боевиком, решает оператор.
Главное, что следует знать: министр обороны говорил о системах, призванных уменьшить потери в боевых действиях, облегчить труд военных, сделать его эффективнее, спасти их жизни. Но
ни одна из находящихся в разработке систем не предусматривает боевого применения без участия человека.
Пока и у нас, и во всех развитых странах создают беспилотные машины, дистанционно управляемые операторами. Самые продвинутые из них могут самостоятельно строить оптимальные маршруты и ехать по ним, вести запись и трансляцию, взаимодействовать с другими участниками боя, опознавать цели и вносить их в базы данных, выбирать первоочередные цели и сопровождать их. Но стрелять самостоятельно машины не смогут.
Сто лет военные США и представляющие в Конгрессе ВПК политики продвигали идею устранения человека, самой уязвимой и ненадежной детали боя, замены его техникой. И бурное развитие ее, казалось бы, обещало успех. Войны во Вьетнаме и Афганистане нанесли по этому «военному мировоззрению» сокрушительный удар — самая изощренная техника, решающее военно-техническое преимущество не помогли избежать поражения. Одновременно развивалась европейская школа, полагавшая, что думающего солдата заменить машиной невозможно. Ее идеалом было гармоничное сочетание разума и техники на поле боя.
Сегодня, на новом этапе прогресса, заново встает вопрос: может ли машина взять на себя ответственность командира? Развитие армейских роботов — столбовая дорога военного строительства по всему миру. Этому способствуют фундаментальные тенденции, одинаковые в развитых демократических, авторитарных и тоталитарных странах.
Повсюду демографы отмечают снижение рождаемости, технологи фиксируют рост стоимости и длительности обучения специалистов, военные теоретики толкуют о резко возросшей в высокотехнологической среде цене человеческой ошибки.
Если раньше самыми ценными кадрами были летчики, которых спасали всеми силами, то скоро такими станут буквально все военные специалисты.
За океаном, где и денег, и умов на порядки больше, чем в России, в области военной робототехники запустили проекты, от которых захватывает дух (сегодня в армии США «служат» более 15 000 роботизированных наземных устройств). Пентагон в своей военно-промышленной политике опирается на «Интегрированную дорожную карту развития беспилотных систем на период 2013–2038 годов». Наши же военные, судя по номенклатуре строящихся автономных машин, исходят из минимальных задач сохранения жизней военных — так д_о_роги они стали ввиду описанных тенденций. Перечислим их.
Наибольшие потери несут **разведчики**, эта горькая истина усвоена всеми. Основные усилия и сосредоточены на сборе данных с поля боя силами беспилотных машин. Создаются они в рамках, выросших из экспериментального [проекта «Маркер»](https://topwar.ru/170494-novosti-proekta-marker-robot-gotovitsja-k-novym-ispytanijam.html) НИОКР «Кунгас», где упор делается на безлюдную разведку.
Следующей по опасности профессией считается ремесло **сапера**. Разминирование без участия человека, в том числе расчистка минных полей под огнем противника, призван вести [«Уран-6»](https://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%A3%D1%80%D0%B0%D0%BD-6) (участвовал в разминировании Алеппо и Пальмиры, торгуется на международном рынке). Бои в условиях плотной городской застройки, как мы знаем из трагедии Майкопской бригады в Грозном, также чреваты экстраординарными потерями. Для расчистки завалов и баррикад, ведения заградительного огня на перекрестках и площадях должен служить [комплекс «Штурм»](https://topwar.ru/165305-nachinaetsja-razrabotka-robotizirovannogo-tankovogo-kompleksa-shturm-chto-za-jetim-stoit.html), судьба которого пока не ясна.
Все эти машины в идеале должны быть очень просты в ремонте и дешевы в производстве, чтобы не жалко было потерять в бою или при необходимости бросить. «Штурм» и создается на устаревшем, но дешевом и давно освоенном шасси танка Т-72. Это такая кастрюля, гибель которой не нанесет особого ущерба.
Робот проекта «Соратник»
Кроме того, в России несколько лет разрабатываются роботы патрулирования и охраны (помимо разведки) по [проекту «Соратник»](https://www.arms-expo.ru/articles/armed-forces/osnovnye-zadachi-novogo-boevogo-robota-soratnik/), а также [автомат доставки боеприпасов и заряжания](https://ria.ru/20210513/robot-1732060286.html) и машина для вывоза раненых с поля боя. Как видим, настоящей замены боевым машинам в атакующих порядках пока не ищут. Исключением можно считать проект роботизированной машины залпового огня, которая фактически является давно опробованной нашим бизнесом [системой беспилотного грузового автомобиля](https://www.rbc.ru/politics/09/10/2018/5bbb66f39a7947103a1c7a44).