Александра Гавриловна Ковалева. Фото: Светлана Виданова / «Новая газета»
Александра Гавриловна Ковалева — баба Шура — спит на раскладушке, заваленной несвежим бельем, в комнате пахнет кошкой. Кошка — единственная родная душа 84-летней женщины. Главная ее мечта на сегодняшний день — железные решетки на окна ее квартиры на втором этаже. Бабе Шуре нужна крепость: пока есть силы, она планирует держать оборону.
Прошлым летом ей очень повезло — она упала на улице в обморок от голода. Все проходили мимо, а Дарина не прошла. Дарина помогла ей добраться до дома. А позже написала о ней в инстаграм волонтерского движения «Будь с нами». И про ее судьбу — страшную и, в общем-то, неисключительную для одиноких стариков, узнали волонтеры.
Александра Гавриловна родилась в 1937-м, жила во время войны в оккупированной деревне. Отец погиб на фронте, а мать после удара головой стала инвалидом. Девочку отправили в детдом.
Когда повзрослела, пошла работать на завод. Там проработала 13 лет, но однажды на нее свалилась тяжелая балка и сломала ей ключицу. Начальство попросило не фиксировать травму как производственную, она и не стала. В 1975 году бабе Шуре дали от завода квартиру и сразу «попросили» уволиться. Она устроилась в «Союзпечать». Ее семья тогда — дочь, с отцом которой она развелась, «потому что бил». А спустя несколько лет появится и сын — на Курском вокзале она увидит оборванного подростка в ботинках не по размеру, как выяснится детдомовца, и заберет к себе жить.
Жизнь их пойдет под откос в 1999 году, когда квартиру бабы Шуры зальют соседи сверху. Замкнет всю проводку, и она на год останется без света.
Уже тогда аварийную квартиру надо было бы ремонтировать, но соседи сверху ущерб не компенсировали, а ходить по судам у бабы Шуры ни навыка, ни сил не было. Денег, чтобы самой делать ремонт, не было тоже.
Фото: Светлана Виданова / «Новая газета»
В 2001 году умирает от болезни легких сын Витя. Александра Гавриловна устраивается на работу дворником. Зарплата маленькая.
В 2008 году образуется небольшая задолженность за коммунальные услуги. Как позже ей объяснят в управе «Люблино», эта задолженность не могла повлечь отключений коммуникаций — «по документам» ничего нет. Но в мае в квартиру приходят якобы коммунальные службы и под предлогом замены газовой трубы в доме обрезают ей газ и отсоединяют плиту. Следом за ними в квартире появляется слесарь, отключает горячую и холодную воду, выдирает смесители и краны в ванной и на кухне, ставит заглушку в туалете**.** Никаких объяснений, никаких бумаг. Бабушка из последних сил платит по квиткам, надеясь, что вскоре долг покроется, и все вновь подключат. Однако, как оказалось, квитанции ей приходили не долговые, а за текущие предоставляемые услуги, которые по факту были отключены. Платя по этим счетам, Александра Гавриловна никак не гасила долг, но она об этом даже не подозревала.
Через год тяжело заболевает дочь, и пожилая женщина все силы отдает уходу за лежачей больной — в квартире без воды, газа и канализации.
После того как слегла дочь, денег на мифическую коммуналку не осталось совсем**.** Но квитанции за отключенные услуги исправно приходят, она оплачивает только электроэнергию. За три дня до Нового, 2015 года, приходит человек, представившийся электриком, и перерезает провод — «за неуплату».
В 2020 году Дарина — девушка, которая найдет старушку на улице, выяснит, что никакого долга не было, напротив, была переплата в 64 рубля.
А в Мосэнергосбыте утверждают, что отключение света произвел ГБУ «Жилищник района Люблино» якобы по постановлению суда. Правда, документов у бабы Шуры на этот счет никаких нет. «Жилищник» же отключение отрицает.
Прожив 7 лет без воды и канализации, 27 декабря 2015 года, бабушка Шура и ее лежачая дочь остаются еще и полностью без электричества. В какой-то момент из-за списания долгов с пенсии женщины на жизнь им остается 8 тысяч в месяц.
В июле 2019 года у бабушки Шуры умерла дочь. Мир рухнул, силы кончились.
С похоронами вызвался помочь сосед. После организации похорон он выкатил ей счет на 100 тысяч. И баба Шура вынуждена была оформить генеральную доверенность, по которой сосед получает бабушкину пенсию.
После похорон и судов, в том же 2019 году, бабушкину квартиру снова капитально заливают кипятком соседи сверху. В негодность приходят потолок, стены и даже пол. Приходят представители ГБУ «Жилищник», но акт об ущербе никто не составляет.
На фоне стресса у Александры Гавриловны развивается тяжелая форма анемии, она попадает в больницу. После больницы сосед сдает бабушку в частный дом престарелых. Пока квартира была в его распоряжении, он предпринимает попытку продать ее. Но это не удается: квартира не приватизирована и к тому же обременена огромными «долговыми обязательствами». Однако не без помощи соседа, о чем он сам позднее сообщит в полицейском допросе, в суде удается оспорить сумму**.** Перерасчет был удовлетворен в пользу Александры Гавриловны, и, по решению суда, бабушка оказалась должна не полмиллиона рублей, а «всего» около 116 тысяч за все те же самые перекрытые коммунальные услуги.
Но ГБУ «Жилищник» подает апелляцию, и сумму долга делают прежней.
Приехав домой из приюта, она обнаруживает разгром и пропажу многих своих вещей. Александра Гавриловна решает расторгнуть доверенность, сосед в гневе. Выяснение с криками происходит во дворе, в разборки вмешивается мужчина, продающий овощи неподалеку. Он отвозит бабу Шуру в отделение полиции, где она оставляет на соседа заявление в связи с угрозами и кражей имущества. Спустя год (!) бабе Шуре придет отписка из ОМВД Люблино, в которой значится, что указанный гражданин (сосед) злых намерений не имел, и все его действия были движимы только бесконечной заботой о соседке. Соответственно, состава преступления не нашли.
Теперь Александра Гавриловна живет рядом с людьми, которые ей угрожали и которых она лишила возможности распоряжаться ее же имуществом. Наконец, в феврале 2020 года представители управы «Люблино» и соцзащиты проводят «инспекцию» квартиры. В письменной форме Александре Гавриловне предложили за свой счет провести капитальный ремонт квартиры, заменить трубы, сантехнику и плиту, после чего «представится возможность» установить отсутствие оказания коммунальных услуг.
В письме они ссылаются на то, что по закону поддерживать состояние квартиры в надлежащем состоянии жилец должен за свой счет.
В августе 2020 года бабушка Шура выступала ответчиком в суде. За неуплату долга по отключенным вот уже 13 лет коммунальным услугам. Документы о решении суда ей на руки не выдали, даже копий. Исковое заявление тоже — словом, ничего, что помогло бы ей подать апелляцию. В тот момент на помощь к ней уже пришла Дарина, и вместе они на протяжении полугода писали письменные заявления о выдаче им судебных решений. Срок подачи апелляции истек. Сумма долга утверждена: 554 тысячи рублей. В случае неуплаты ей пригрозили ни много ни мало — отключить все коммуникации. Те самые, которые отключены с 2008 года.
Извещение о просроченной задолженности. Фото: Светлана Виданова / «Новая газета»
Около полугода назад районный депутат написала электронное заявление на имя президента РФ с приложенной фотографией квартиры. Реакция последовала незамедлительно: серьезная комиссия пришла к бабушке и постановила: ремонту быть. Казалось бы, спустя 13 лет мучений проблеск надежды: ведь только отсутствие ремонта якобы мешает установить то, что коммунальные услуги бабушка не получала.
Ни сметы, ни договора, ни соглашения сторон с прописанными условиями бабушка Шура так и не увидела. Она боится, что «благодетели», затеявшие этот ремонт, потом потребуют оплатить счет и за него.
На сегодняшний день Александре Гавриловне произвели косметический ремонт кухни, санузла и коридора. Подключили, наконец, свет, воду и канализацию.
Недавно Александра Гавриловна получила прибавку к пенсии (+1584 рубля как дочери погибшего фронтовика), а коммуналка снова выросла, приставы списывают деньги с пенсионной карточки, ежемесячно нужно платить долг бывшему опекуну.
В этом месяце после списания долгов и оплаты коммуналки «на жизнь» у нее осталось 1500 рублей.
# Инструкция по выживанию
Квартира бабы Шуры сегодня — как пазл из двух разных коробок. В двух жилых комнатах пожелтевшие потолки с паутиной и подтеками от воды до самого пола. За стеклом запыленных книжных шкафов книжки советского времени, которые она хочет отдать в библиотеку: «На помойку ни в коем разе». В центре комнаты на комоде лежат навалом какие-то вещи: «Это дочкино. Надо бы разобрать, а не могу». Она начинает плакать тихо и беспомощно.
Спит на раскладушке с кошкой и до окончания ремонта наотрез отказывается пользоваться новой подушкой и постельным бельем, которые принесли волонтеры.
Александра Гавриловна. Фото: Светлана Виданова / «Новая газета»
Другая половина квартиры — кухня и ванная с санузлом — сияют новой плиткой и светлыми обоями. Но баба Шура этому обновлению не радуется. Она уверена, что она заложница этого ремонта, и такую красоту ей просто так не оставят…
Жить так, как жила все эти 13 лет баба Шура, нельзя. Выжить, оказывается, можно.
Я спрашиваю: «Как?»
Она рассказывает: «Воду в бутылках по 10 литров покупала. И мне ее привозили за 100 рублей. Даром же не привозят. А мылись мы как? Я голову уксусом протирала, иначе и вши могут появиться, а девочка из первого подъезда меня в баню водила. А когда дочка жива была… Я водки куплю, согрею и обтираю ее. Писать я ей давала в майонезную баночку, сама в ведро ходила и по ночам выносила на улицу подальше от домов. С готовкой было трудно. Мы питались только хлебом, творогом и ряженкой. А еще я два термоса держала и к соседям за кипятком ходила, никто не отказывал… Свет у меня был от фонарика, летом проще — темнеет поздно. А когда холодно было, я теплую воду в бутылку наливала и в ноги дочери клала, а у меня собачка была, Босс звали. Я ему говорю: «Босс, грей воду, грей». Он в ноги дочери ложился и целую ночь грел…»
Фото: Светлана Виданова / «Новая газета»
Расспрашивать ее о жизни можно только пунктиром — дозированно. Любой вопрос о близких и о ней самой неизбежно сходит с колеи повествования в горестное описание лишений. Кажется, она не помнит той жизни, когда был жив сын, а дочка по вечерам играла на аккордеоне, и купили они два холодильника для лучшей жизни, а лучшей жизни не случилось. Теперь эти два серебристых монстра стоят в большой комнате так и не распакованные, покрывшиеся черной плесенью по краю.
На груди на черном шнурке Баба Шура носит тряпичную сумочку, в которой лежат паспорт и сберкнижка. Она и спит с ней, как человек, которому в любой момент может прилететь от судьбы обухом по голове, и надо будет спасаться бегством. «Когда мою дочь из квартиры понесли в морг, то я сознание потеряла. Скорую вызвали. А сюда два милиционера приехали.
И один, когда мне укол сделали, сказал врачу: «Пишите, что женщина неадекватная, я ее в психушку отправлю». Но врач наотрез отказалась».
Больше всего теперь она боится, что государевы люди не позволят ей приватизировать квартиру, что выпрут ее в дом престарелых любыми способами: «Я тогда поднимусь на лифте на 9-й этаж и брошусь вниз».
И вот не надо считать, что баба Шура сама виновата в своих невзгодах. Что надо было быть настойчивее и пробивать свои права денно и нощно, а не ходить по соседям с термосами за кипятком. Но в 70 лет, имея на руках обездвиженную дочь, трудно быть пробивной. И еще труднее разбираться в хитросплетениях бумажной волокиты, из которой всегда следовало в итоге, что баба Шура права на человеческую жизнь не имеет.
Сейчас в свои, невесть как дожитые 84 года, она эту 13-летнюю эпопею-тяжбу уже и не помнит в логической последовательности.
Анастасия Волкова — волонтер из «Будь с нами» и Дарина в документах разбирались долго. Теперь ее досье лежит в аккуратных пластиковых папках в большом полиэтиленовом пакете. И одно из многолетней переписки с местными властями очевидно — она пыталась до них достучаться, она писала и ходила по инстанциям, а то, что не все понимала в логике их ответов и успешной стратегией отстаивания своих прав так и не овладела, так это и молодым, и здоровым редко удается.
Больной, старый и растерявшийся человек — не боец.
Два термоса с кипятком хорошо помнит соседка Галина с четвертого этажа. «Я бабу Шуру с детства знаю. У нее очень тяжелая жизнь была. Очень. И дочь тяжело умирала. А за водой она много лет к нам ходила, и к соседям нашим тоже. Она адекватная, но в квартиру никогда не пускала, потому что у нее всегда много было кошек и собак. Жалко ее очень».
Волонтер Анастасия уверена, что такая долгая блокада квартиры коммунальщиками неслучайна:
ГБУ «Жилищник района Люблино» прекрасно проинформирован, в каких условиях жила бабушка. Кроме намерения изъять у нее квартиру, других причин я не вижу. По всем документам и базам, которые мы изучили, никакого отключения ни в 2001-м, ни 2008-м не было. То есть кто-то варварскими методами незаконно лишал человека коммуникаций и тогда, и сейчас. Она плачет каждый день, она даже не вызывает врача, боится, что если заберут в больницу, то возвращаться ей будет некуда — квартиру отнимут. Мы будем добиваться немедленного пересчета долга бабушки. В его сумму не должны входить счета за коммунальные услуги, которые были отключены на протяжении 13 лет. И мы очень хотим разобраться, почему на протяжении многих лет органы социальной защиты не видели эту ситуацию и не помогали пожилому человеку. Эта уродливая и отвратительная система перемалывает людей.
Бабушка Шура лишь одна из тысяч… Я знаю множество историй, когда квартиры переписывались, а человек тихонечко умирал».
Дарина, которая пыталась сдвинуть дело о долге с мертвой точки, успеха не добилась: «Когда я стала вникать в историю бабы Шуры, я не могла поверить что такое вообще может быть в Москве. Первым делом, я пошла в «Жилищник», попросила детализацию счетов, я очень удивилась, что ей приходили счета на 11 тысяч в месяц. Но мне ответили: «Вы посторонний человек, и мы ничего показывать вам не обязаны». Пошла в Мосэнергосбыт с вопросом, на каком основании отключили свет? Ответ — «по постановлению суда». 27 августа я посадила бабушку в такси, и мы поехали в Люблинский районный суд, чтобы запросить копии искового заявления и решения суда ( судья А. Чугайнова). Заявления оставили, но ответа так и не получили. Я через три недели пошла выяснять, и мне опять неопределенно ответили: «Копии пока не готовы». Распечатать на принтере копии — минутное дело. Эта волынка привела к тому, что срок апелляции истек».
Анастасия Волкова — волонтер движения «Будь с нами» с Александрой Гавриловной. Фото: Светлана Виданова / «Новая газета»
Юристы из АНО «Агентство по развитию негосударственных центров бесплатной юридической помощи», к которым обратилась Анастасия, сейчас разбираются с делом. По их предварительным оценкам следует, что Александра Гавриловна использовала не все возможные способы «по реализации и защите своих прав»: «Надо понимать, что ГБУ «Жилищник» — организация, и любые обращения к ней должны быть сделаны письменно. В тех документах, которые есть у нас, «Жилищник» рекомендовал ей обратиться за оформлением льгот и давал список документов, необходимых для оформления. Для полной и достоверной оценки ситуации необходимо делать запрос от лица бабушки в уполномоченные организации, чтобы поднять имеющуюся официальную переписку и оценить правомерность их действий или бездействий.
В законе нет такого понятия, как невозможность «защищать свои права в силу возраста». То же самое касается довода «незнания своих прав и процедуры защиты». По действующему закону, правом на защиту интересов (пенсионеров, пожилых) в суде наделен прокурор. Он может выступить в суде в интересах пожилого человека в роли «процессуального истца». То есть прокурор делает всю юридическую работу за пожилого человека в его интересах, если усматривает нарушение его прав со стороны третьих лиц. Но, опять же, это делается только по заявлению пенсионера.
Сейчас реально оформить для нее льготы, поставить на учет в соцзащиту, подать жалобу в прокуратуру. Реальнее сейчас не оспаривать долг в суде, а подать на банкротство.
С должников пристав вправе списывать до 75% от всех поступающих сумм. Другие правила списания можно согласовать только по личному заявлению должника, сами приставы и кредиторы делать ничего не будут».
По закону, Баба Шура виновата сама. Она, по логике этого государства, зажилась. Утратила быстроту реакций, ума и передвижения. Она и семьи лишилась. Держится за свою двухкомнатную квартиру не как за жилплощадь, а как за последний остров жизни, который ей дан.
У нее все еще стоят в квартире два термоса — для страховки.
P.S.
Редакция отправила запрос в ГБУ «Жилищник района Люблино» и отдел соцзащиты населения Люблино с просьбой прокомментировать ситуацию.
Ответ пришел из Департамента социальной защиты населения города Москвы: «В январе 2020 года в установленном порядке Ковалева А. Г. была признана нуждающейся в социальном обслуживании на дому, но от получения социальных услуг, при неоднократном посещении социальными работниками, отказывалась. Также в 2020 году Ковалевой А. Г. была оказана адресная социальная помощь в виде электронного социального сертификата на продукты. До 2020 года за оказанием социальных услуг и социальной помощи в учреждения социальной защиты населения Ковалева А. Г. не обращалась».
На запрос газеты пришел ответ и из ГБУ «Жилищник района Люблино», вот выдержка из него: «ГБУ «Жилищник» не ограничивало водоснабжение в указанной квартире, но при комиссионном обследовании выявлено, что квартира находится в неудовлетворительном техническом и санитарном состоянии. Сантехническое оборудование находится в непригодном для эксплуатации состоянии. «ГБУ Жилищник» также не производило отключение электроснабжения квартиры. Для получения подробного ответа необходимо обратиться в ПАО «Энергосбыт» По состоянию на 17.05.2021 имеется задолженность в размере 532 911,27 руб.»
Спасибо, теперь на почту вам будут приходить письма лично от редакторов «Новой»