Комментарий · Общество

«Позорно, конечно. Ну а что поделать? Честь стерпит»

Петербургское дело «Сети» добралось до апелляции. Публикуем возражения Виктора Филинкова — с картинками

Татьяна Лиханова , «Новая в Петербурге»
Перед началом рассмотрения жалоб на приговор по «делу Сети» (организация признана террористической) «Новая» представляет возражения Виктора Филинкова — с картинками и цитатами из Бентона и Герцена.
Виктор Филинков в зале суда. Фото: Давид Френкель / «Медиазона»
Виктор за решеткой уже 3 года и 3 месяца — это почти половина из отмеренных ему приговором 7 лет. Первый его «подельник» Игорь Шишкин, признавший вину и заключивший сделку со следствием, получил 3,5 года. И нынешним летом вернется домой. Второй — Юлий Бояршинов, сделки не заключал, но признал вину и просил рассмотреть дело в особом порядке. Суд это ходатайство отклонил и дал Бояршинову 5,5 года. Но, по мнению его защиты, сам факт заявления об особом порядке и «деятельное раскаяние» позволяют назначить наказание по схеме «2/3 от 2/3 максимального срока» (тогда выходит не более 4,5 года). Виктор Филинков вины не признает, продолжая настаивать, что признательные показания, положенные в основу обвинения, были выбиты пытками, выжжены электрошокером. Он первым заявил о пытках, разрушив стену молчания о применении таких методов следствия. Тогда это шокировало, пробудило широкую волну поддержки. Хотя были и те, кто не мог поверить, что такое возможно. Теперь электрошокеры пошли в ход массово — уже и против тех, кто выходит на улицы в защиту политзаключенных.
Апелляция по «пензенскому делу» в октябре минувшего года оставила приговор без изменения. Шансы на то, что исход «питерского дела» будет иным, стремятся к нулю. Виктор оценивает их трезво. Пишет, что готовится к этапу. Из того, что собирается взять с собой — это увесистая, килограмма на полтора, книжка «Алгоритмы». С прошлой зимы он пишет курс по программированию «Для мам, пап и их детей». Технически все происходит так: Виктор пишет занятия, отправляет на волю, там их набирают и отсылают распечатки обратно на вычитку, после чего сверенная версия возвращается в мир. Все материалы курса выкладываются на гуглдок — их можно комментировать и дополнять. В том, каким отличным учителем мог бы он стать, можно было убедиться еще на процессе: [выступление](https://www.youtube.com/watch?v=YyB-diyI4eY) Виктора в прениях стало ярким, веселым и увлекательным уроком по ликвидации компьютерной безграмотности (в чем, судя по несуразицам в обвинении, остро нуждались и следователи, и прокуроры, а также не желающие вникать в их косяки люди в мантиях). Классная тогда вышла лекция, «самое понятное объяснение работы симметричного шифрования, PGP и прочего», как отзывались в комментариях к видео.
Составление жалобы на приговор Филинкова особо не вдохновляло. Выказанное судьями равнодушие к логике и ущербности доказательств обвинения лишает охоты всерьез им апеллировать. Но все же он такую жалобу сложил — больше для общества. И для истории. Эти несколько листков (есть в редакции «Новой») — симметричный ответ абсурдности обвинения. Сдобренный для наглядности схемами-картинками.
Возражения Филинкова условно можно разбить на два блока. **Первый** посвящен протоколам допросов, перекочевавших в приговор без исследования в судебном заседании. Суд, пишет Виктор, «просто проигнорировал доводы защиты, не дав оценки многим материалам (хотя обещал дать)». И представляет разбор этих доводов. Среди них — обстоятельства появления протокола допроса Филинкова следователем Беляевым от 25 января 2018 г. Этот документ, согласно заключению комиссии специалистов-лингвистов, более чем на 92% воспроизводит протокол опроса Виктора оперативным сотрудником Бондаревым. (Филинков называл фамилию Бондарева в числе задержавших и пытавших его сотрудников ФСБ.) Аналогичные совпадения выявили специалисты и по протоколам опросов-допросов Шишкина, а также пензенских фигурантов.
Схема из апелляционной жалобы Виктора Филинкова
Ссылаясь на материалы дела, Виктор восстанавливает хронологию происходившего с момента его задержания до составления Бондаревым «материнского протокола», от протокола допроса Беляевым (после 30 часов под прессингом оперативников) до посещения адвоката Виталия Черкасова и членов ОНК, с фиксацией ими ожогов на теле, и составления заявления Филинкова об отказе от признательных показаний.
Схема из апелляционной жалобы Виктора Филинкова
Медицинское освидетельствование по заявлению Филинкова о пытках так и не было назначено, формальная проверка Следственного комитета растянулась на 60 дней, и за это время благополучно «не сохранились» записи видеокамер (на приобщении которых сразу после первого посещения Виктора настаивали в своих обращениях члены ОНК и адвокат). Суду, напоминает Виктор, было предоставлено достаточно информации для построения цельной картины происходящего. Но все эти материалы оказались попросту проигнорированы.
из жалобы виктора Филинкова
«Хорошо, пускай суд боится сделать вывод о том, что возить парней в лес на электроаттракционы — нормальная тактика для фэсов, ссылаясь на ущербную, трусливую «проверку» СК, — пишет в жалобе Филинков. — Но 30 часов от похищения до допроса не выкинешь из дела. Не выкинешь и сам протокол «допроса», вместе с его родительским документом — протоколом «опроса». Можно подумать, что УФСБ по СПб и ЛО не очень умные ребята, что пришивают к делу компромат на себя. Можно же обойтись без оперских «опросов» и палевых «оперсправок». Но они просто наглые. Это наглость, дерзость, которые они могут себе позволить. **Ну, пытали. И чё? Ну, сфабриковали дело. И чё? И что скажет суд? Суд скопирует обвинительное».**
К делу, напоминает Виктор, следователь ФСБ приложит «прослушку» — запись его разговора с Юлием Бояршиновым в конвойном помещении Дзержинского районного суда (куда привозили для продления меры пресечения). Содержание этого разговора отражено в трех документах: в двух заключениях исследовавших запись экспертов и в «стенограмме» от ФСБ. Все эти документы суд признал допустимыми и достаточными доказательствами. Но отверг доводы защиты о том, что записанный разговор Филинкова с Бояршиновым подтверждает применение к ним насилия. Указав в приговоре, что «данный диалог […] носит общий, неконкретный характер». Притом что в этом диалоге (если сверяться с заключением экспертов) есть и рассказ Виктора о том, как его «катали в день пыток», с указанием марки машины, как «30 часов удерживали без еды, без питья», что
«Бондарев — это опер, который командовал моими пытками», после которых «у меня [лицо] было в крови и мне его вытирали моей же шапкой, вот так…».
И про то, как прижигали током.
«У меня шрамы до сих пор остались. Видишь точку? Вот у меня вот так вот вся нога была, на груди вот здесь вот… В запястья били, в пах били».
Зато суд включил в приговор выводы о том, что Бояршинов и Филинков обсуждали в этом разговоре свое участие в сообществе «Сеть», подтвердили факт проведения съезда его участников и свое в нем участие. Хотя, как отмечает Виктор в своей жалобе, все перечисленное «не соответствует содержанию беседы, изложенному в заключении экспертов».
Показания членов ОНК Екатерины Косаревской и Яны Теплицкой о том, как зафиксировали многочисленные следы от электрошокера на теле Филинкова, суд оценил критически — якобы, они «ничем не подтверждаются».
И как будто пропустил мимо ушей сказанное Игорем Шишкиным в заседании — с Филинковым не общались, виделись один раз. Зато суд ссылается в приговоре на протокол допроса Шишкина (о роли Филинкова в терсоообществе и прочая), хотя Игорь пояснял на процессе: «Это были мои мысли исключительно, не подтвержденные какими-то фактами, просто мои мысли».
Иллюстрация из апелляционной жалобы Виктора Филинкова
«Вообще, суд не утруждает себя давать оценку показаниям свидетелей, — излагает дальше Филинков. — Суд просто копирует домыслы ФСБ относительно моих навыков владения оружием, изготовления взрывчатых веществ, прочее, прочее (…). Мы специально всем свидетелям задавали вопросы: «Обучал вас Филинков? Демонстрировал? Снабжал?» И всегда отрицательный ответ. Шишкин, Зорин, Пчелинцев, Иванкин, Шакурский, Сагынбаев, Чернов, Куксов, Кульков — в совместных занятиях со мной не участвовали. Характер мероприятий совместно с Бояршиновым (по его показаниям: медпомощь, охрана VIP-а) суд также игнорирует. Ну позорно же, нет? Позорно, конечно. Ну а что поделать? А честь стерпит.»
**Второй блок возражений** Филинкова касается собственно вещдоков и связанных с ними экспертиз. Базовые вещдоки обвинения — файлы «Положение.docx» (так называемый уставной документ «Сети») и «Съезд (2017)», якобы находившиеся на жестком диске Toshiba и ноутбуке Lenovo, изъятых соответственно у Армана Сагынбаева и Ильи Шакурского. Относительно первого носителя (изъятого 5 ноября 2017 г.) пензенский следователь Токарев в суде показал, что впервые он был осмотрен именно им в присутствии специалиста. Носитель поступил в упаковке, с печатями и подписями. При осмотре обнаружили названный файл. Однако в протоколе осмотра от 15 марта 2018 г., приобщенном к питерскому делу, указано: не упакован, подписи специалиста нет. Есть и заключение комплексной технической экспертизы (КТЭ), согласно которой
файл «Положение.docx» создан в декабре 2017-го (то есть после ареста Сагынбаева) автором shepelev (пензенские фигуранты жаловались на пытки со стороны оперативного сотрудника с такой фамилией), а впоследствии этим же автором и редактировался.
Схема из апелляционной жалобы Виктора Филинкова
Защита, напоминает Филинков, обращала внимание на эти нестыковки и пыталась выяснить, как такое возможно. Но суд отклонил ее вопрос.
Схема из апелляционной жалобы Виктора Филинкова
Защита просит ознакомиться с оригиналом — диском Toshiba, но и этого суд не позволяет. Просит назначить КТЭ, чтобы эксперты Минюста дали ответ: есть ли на диске такой файл, кто и когда его создал, кто вносил правки? Опять отказ. Не меньше вопросов и по второму файлу, «Съезд (2017)». В конце 2017 г. оперативник Бондарев едет в Пензу. А в январе 2018 г. пишет справку, что ознакомился с протоколом так называемого «Съезда Сети», прикладывая к ней содержание этого файла. Однако, согласно материалам дела, осмотр ноутбука Lenovo впервые произведен пензенскими сотрудниками ФСБ 20 февраля. И, согласно протоколу осмотра, на этом ноутбуке «Информации, имеющей значения для уголовного дела, не обнаружено». Но в марте составляется еще один протокол осмотра этого же ноутбука (записано, что он не упакован) без специалиста. Что не помешало обнаружить на нем файл «Съезд (2017)». С тем же содержанием, что в январе приложил Бондарев.
Согласно заключению КТЭ, автор и этого файла, а также вносимых затем правок, тоже shepelev.
Все ходатайства защиты с просьбой ознакомиться в заседании с самим вещдоком (ноутбуком Lenovo), провести КТЭ, допросить Бондарева и Шепелева суд отклоняет.
«Наивно было бы полагать, что суд чего-то не понял, не разобрался, — заключает Виктор в своей жалобе на приговор. — Иеремия Бентам считал, что каждый преступник прежде всего дурной счетчик, а потому лишен здравого смысла. Герцен добавляет, что все остальные — тоже дурные счетчики, но ошибаются в мелочах или с общего согласия; вокруг неофициальные сумасшедшие. Совершаемое судом насилие деструктивно для меня, для суда, для режима. Если не воспринимать всерьез пропагандистские фильмы, это насилие не прикрыто «благими мотивами», что выделяет приговор даже на фоне общего безумия».
За тем, как Апелляционный военный суд будет множить или уменьшать это безумие, можно будет следить с этой среды, 28 апреля. Тройка судей под председательством Сергея Бутусова соберется в «закрытой» подмосковной Власихе. Связь с осужденными и их защитниками в Петербурге будет осуществляться по видео-конференц-связи.