Крымский полуостов

# **Широта крымская, долгота колымская** Дальневосточный «Крым наш» стоит на берегу Японского моря. Точнее, — бухты Абрек залива Стрелок. Основан в 1907 году. По переписи населения 1915 года здесь жили 148 человек, из них 67 русских. В 1957 году в поселке стоял штаб военно-морской базы Стрелок с торпедными катерами, кораблями противолодочной обороны, артиллеристами, связистами, частью химической службы и так далее. Здесь селились морские офицеры и их семьи, гидрографы, экипажи судов обеспечения — в лучшие годы человек до 500 доходило. И сейчас по обе стороны от Крыма две воинские части — действующая только одна.

В 1980-1994 годах поселок носил название Шкотово-19. До обычного Шкотово, райцентра, километров 50. В состав ЗАТО Фокино (бывший Тихоокеанский, в народе Тихас, а в те времена Шкотово-17) также входили Домашлино (Шкотово-18), Крым (Шкотово-19 — база торпедных и ракетных катеров), Руднево (Шкотово-20), Аскольд (Шкотово-21), Дунай (Шкотово-22, в бухте Чажма находится судоремонтный завод № 30), Разбойник (Шкотово-23), Темп (Шкотово-24), Южнореченск (Шкотово-25), Путятин (Шкотово-26), Абрек (Шкотово-27), Павловск (Шкотово-28). Считалось, что номерные наименования придавали населенным пунктам секретность — правда, любой ребенок знал местность, как свои пять пальцев. Сейчас ЗАТО Фокино можно найти только по навигатору. Чтобы попасть в заданную точку, сворачиваем направо и двигаемся 6 километров в сторону поселка Дунай. Вообще-то здесь у половины края названия «издалека»: Тавричанка, Полтавка, Черниговка, Киевка, Чугуевка, Хороль. Вот и Крым… Поселок находится на 42°58′ северной широты, а полуостров — тремя градусами севернее, 45°24′. Потому-то и популярна в Приморье присказка: широта крымская, долгота колымская. … В Дунай из Фокино раньше вела другая дорога, повыше. В 1986-м построили новую, возле речки. По ней мы сейчас и едем.

Сейчас же и автомобилисты на «японках», и военные на КамАЗах, и пассажиры автобуса трясутся по ямам. Разумеется, никакого указателя, что мы в Крыму, нет. Потому что никакого Крыма как бы тоже нет, последних 26 человек расселили году в 2010-м. Здания, где никто не живет, почти разрушены. Внутри — камни, провалившиеся полы и рухнувшие потолки. Сгнившие книги, поломанная мебель, рваные занавески на выбитых окнах… # **«Гречкой поросят кормили»** — Нормально живем, как все! — коренной крымчанин Илья Семёнычев встречает меня с легким недоверием. И немудрено: в прошлый приезд каких-то очередных блогеров у него йоркширского терьера украли. — Здесь все раньше к Минобороны так или иначе относились, — объясняет крымчанин. —Мои родители тоже на флоте служили: мамка — повариха, отец — штурманом. Я так…

Сам Илья не военный, но работал и в воинских частях. По командировкам да по морям помотался, коком служил на судне, матросом первого класса, был профессиональным водолазом, электрогазосварщиком. С такими профессиями можно было пару месяцев работать и полгода отдыхать. Родился Семёнычев в поселке Крым в 1972 году. В честь двоюродного деда Ильи, штурмана корвета «Витязь» подпоручика П.А.Кошелева, назван мыс на острове Русском. Его предки, рассказывает, и село Арзамазовку основали в Ольгинском районе (сейчас осталась только река с таким названием). Так что он чувствует себя полноправным хозяином местности. Вода — из речки (через которую ведет покосившийся Крымский мост) или из 200-литровой скважины на полуразвалившейся насосной станции. За кочегаркой еще идет водопровод с Майхинского водохранилища на Дунай. Свет — от воинской части, можно генератор поставить, или ветряк соорудить. В некоторых городах люди зимой за 300 метров с ведрами ходят, а тут — под боком буквально. Семёнычев доволен. Когда только переехал, двор был захламлен. Теперь всё чинно: перед домом инструменты, старые мотоциклы и лодки, в сарае — откормленные квочки, на подоконнике — полудикий кот и цветы, а дома суетится по хозяйству жена. Вообще-то она работает в Находкинском роддоме (ближе мест нет), а сегодня выходная. Илья с супругой живет в трехэтажке по адресу Крым, 15 (раньше дома по обеим сторонам дороги стояли). То есть буквально весь давно списанный с баланса дом принадлежит им. Это, говорит, не то чтобы настоящее жилье — скорее дача. Раньше на втором этаже этого дома жила семья Коноплёвых, мать и дочь. 85-летнюю Валентину Иосифовну года два назад схоронили, а Галя уехала к сыну. Еще одни соседи на лето приезжают. Бабушка их тоже здесь доживала. А вообще большинство людей еще до развала Союза потянулись в поселок Тихоокеанский (нынче ЗАТО Фокино). В «цивилизацию», к гастрономам и кинотеатру. Хотя в Шкотово-19 и почта работала, и сельский клуб с кинопоказами, и магазин отличный по советским временам — одежда поприличнее да продукты посытнее. Никто не голодал и не бедствовал. Когда под занавес СССР хлеб по талонам выдавали, в этих местах гречкой поросят кормили. Одно слово — военное снабжение. # **Запрещенная музыка** — А при царе людей жило еще больше, чем при СССР. Старики рассказывали, стояли здания такие исторические. «Белый лебедь», «Черный лебедь», еще до революции. Была церковь — один фундамент остался. Попа бедного расстреляли, а крест он, по легенде, закопать успел. Тут воинская часть 1929 года постройки! В те годы в центре России уже Советы вовсю правили, а на Дальнем Востоке всё только налаживалось. А развалили как? Да как разваливали Россию, так и Крым… И до сих пор разваливают — что, не видите? — вздыхает Илья. — Здесь в принципе центр был. Возле моря жил генерал, не помню, как звали. Он и строил здесь всё (скорее всего, это первый командующий военно-морской базы Стрелок, контр-адмирал Василий Михайлович Лозовский. — В.Ф.). Это нам еще бабушки рассказали. Здесь асфальт был… Школа — в ней даже с острова Путятин учились, на лодках плавали, там-то начальная была, а здесь — восьмилетка.

Небольшое двухэтажное кирпичное здание школы тоже полуразрушено, хотя лестницы целы. На одной из дверей — китайский замок. Воровать тут давно нечего, но видно, что люди, покидая поселок, надеялись вернуться. На штукатурке надписи — в основном из серии «Киса и Ося были тут». Но у входа, на стене с обкусанными кирпичами сакраментальное: «Крым наш!» За моими попытками выбраться из школы на тропинку Илья Семёнычев увлеченно наблюдает со второго этажа своей трехэтажки. Там у него курилка — дома дымить супруга запрещает. «Ты туда не ходи, там болото, ноги промочишь!» — советует, посмеиваясь. Но поздно. В эту заброшку можно попасть и выбраться, кажется, только провалившись по колено в подтаявший снег и нахватав репейника. Такая вот Крымская весна… — Хорошая школа-то была? — спрашиваю. — Какие в СССР школы? Сейчас нет таких и не будет уже никогда. Разрушили всё.

Подобрал, разобрал, тротил вытащил — пошел на рыбалку… — Радиотехникой тоже занимались. То есть продвинутые были. В этом РЭПе (часть радиоэлектронного подавления) когда-то записывали музыку, запрещенную в СССР. Рок… Ловили с помощью военной аппаратуры. — И AC\DC ловили? — Ну естественно, — не без гордости отвечает собеседник. — И Beatles? — И Beatles, и Pink Floyd. Все, что запрещено. Кто-то занимался в то время уже бизнесом — продавал записи. А мы так, для себя. Зато у нас была эта музыка. Там, за последними домами, тоже воинская часть стояла. Там танцплощадка была — на футбольном поле. Уже лесом заросла, столько лет прошло. У Путина Илья попросил бы одно: выделить финансы и человека, чтобы восстановить поселок. Хотя в чудеса не верит. # **Капитан дальнего Крыма** В частном доме по адресу Крым, 11 нас встречает дедушка в кепке с надписью «Capitan». Он и правда капитан — Виктор Корнилов. Закончил «бурсу» — мореходное училище во Владивостоке. До сих пор с теплотой отзывается о преподавателе гидрографии и астрономии Анне Щетининой, она известна как первая в мире женщина-капитан дальнего плавания.

Корнилов работал шесть лет в гидрографии, 17 лет в хабаровском «Рыбаксоюзе» — ловил рыбу в Охотском и Беринговом морях. А в Крым приехал в 1972-м. Шесть лет работал на большом гидрографическом катере, построенном на польских верфях в 59-м. Только начинает рассказывать — и сбивается на историю когда-то военных территорий. Развал начался, что неудивительно, в 90-е. Корабли на металл попилили, части стали сокращать, люди разъехались. Семья Корниловых, когда всех расселяли, не захотела уезжать и выкупила свой добротный каменный дом на аукционе. До 2009-го еще и центральное отопление было, сейчас батареи обрезаны. Туалет, кстати, не на улице, как в деревнях, а внутри. На обратной стороне его дома вылеплены крупные цифры: 1957. Год постройки. Восьмиквартирные двух- и трехэтажки появлялись уже позже, в 1960-х. Виктор Егорович усаживает меня за стол в небольшой, заваленной книгами, комнатке с тусклым светом. С фотографии в шкафу глядит красавец в капитанской форме — лет 40 назад у моего собеседника от девок отбоя не было. А в юности он был похож на артиста Леонида Быкова, чем очень гордится.

…За окном копошится жена и бегает большой белый пес Марсик, по телевизору показывают какой-то очередной дурацкий сериал. А Виктор Егорович явно ощущает себя частью чего-то большого, маленьким винтиком в часовом механизме российской истории. И даже в многочисленных газетах особенно выделяет статьи о великом. Например, об актере Василии Лановом, с которым однажды выпивали в каюте лайнера, на котором Корнилов работал то ли вторым, то ли третьим помощником капитана. Дед достает сборник очерков «Залив Петра Великого» доктора наук, географа и краеведа Петра Бровко. Целует его, словно библию, и сразу открывает на нужной странице. Зачитывает про редуты, окрестные бухты, остров Путятин… Подзывает меня к старой советской карте Владивостока и его окрестностей и показывает все эти места, с любовью называя каждую бухту и населенный пункт. «А вот Крым. Вот оно всё». — Вон, кораблик построил, «Меркурий», — Корнилов приподнимает старую газету и пищевую пленку, на верхней полке обнаруживается деревянный бриг сантиметров 30 в длину — копия заложенного в 1820 году в Севастополе парусника, победившего в русско-турецкой войне два линейных корабля противника. И рядом — недоделанный безымянный корабль.

— Тут пылища, надо летом разгребать. Всё вынесу… — обещает моряк. В свободное время он читает газеты, смотрит телевизор и решает кроссворды, чтобы отвлечься от повседневной суеты. А дел-то хватает: то сапоги продырявил — купить негде, то гараж замерз, то автобус не ходит. О чувствах к тому, далекому и большому Крыму Виктор Корнилов говорить не привык — ему важнее история нашего, приморского поселка. # **Одно окошко во тьме светится…** Капитан Корнилов показывает солидные списки (на какие плавбазы рыбу сдавал и сколько тонн, в какие порты заходил) и фотографии. Вот он вторым помощником на теплоходе «Александр Можайский» в Находке, бывший бельгийский лайнер Patria, «Родина». Вот пароход «Советский Союз», бывший Hansa, его наши у немцев забрали. Вот акулу поймали. Вот искореженная старая Toyota, попал на ней в аварию. Вот с внучкой на льду на буере катается — до моря пять минут пешком. Вот сын, он погиб. Вот старшая дочка Танечка, она сейчас в Большом Камне на заводе «Звезда» работает, там ремонтируют атомные подводные лодки. А вот младшая — ее Виктор Егорович нарисовал… И тут она появляется — Света, живет в том же доме, только в соседней квартире.

Яркая блондинка лет 30 на вид, с красными губами, в белой шубе, на красном Lancer с номером 666, крымчанка Светлана — из тех дам, которые и коня на скаку остановят, и в горящую избу войдут. У нее свой тату-салон в Фокино, и муж турок, и дом в Таиланде, и конкурсы красоты, и клипы, и фильм — ужастики снимает, и детей трое (мальчишки в соседней комнате в «плойку» режутся, а дочка помогает нам фотографироваться). И вообще всё хорошо. Уехала бы уж сто раз, если бы хотела. Но сердцу не прикажешь. «Ты главное так и напиши: «В Крыму хорошо!» Как-то раз Светлана Корнилова даже баллотировалась в губернаторы Приморья (на выборах Олега Кожемяко в 2018 году). Подписи, конечно, собирать не стала, зато повеселилась и попиарилась. Уж не знаю, каким бы она стала губернатором, но судя по хозяйственному подходу к делам домашним и коммерческим, восстановление Крыма ей точно можно было бы доверить. — Я реально родилась в этом доме в 83-м году, живем здесь всю жизнь. Сначала было весело, много народу. Потом всем квартиры выдали, а мы дом свой выкупили на торгах. Школу я чуть-чуть не застала, раньше закрыли. Был магазин, почта. Женщина одна просила: дайте магазин, я сама займусь. Нет — разбомбили всё, но ей так и не отдали, — рассказывает хозяйка дома. — А сейчас детей в школу вожу. Всё лето мы на море — оно прогревается быстро. Много путешествуем, дети вообще не скучают. Вот у нас «спортзал», качалка, Шварцнеггер на стене вот. Тут телескоп — знаешь, звезд сколько видно. Я люблю Крым, просто жить без него не могу. Несусь отовсюду домой. Возвращаешься из Таиланда, там пальмы, жара. А тут — метель, снега по пояс и одно окошко во тьме светится. Дом…