Пандемия коронавируса, заметно ударившая по доходам россиян, не могла не сказаться на их вовлеченности в благотворительность. В сентябре прошлого года проект «Если быть точным» опубликовал данные опроса, согласно которому жертвовать деньги благотворительным организациям в 2020 году перестали 15% россиян.
Чтобы интенсифицировать пожертвования, фонд «Нужна помощь» запустил акцию «Рубль в день», в рамках которой призвал всех рассказывать о своем опыте участия в благотворительности.
«Научные исследования доказывают, что, когда люди рассказывают о том, что они занимаются благотворительностью, это позволяет с большей вероятностью привлечь к решению социальных проблем их друзей, знакомых, коллег, подписчиков», — рассказал изданию «Такие дела» соучредитель фонда Митя Алешковский.
«Новая газета» поддерживает идею Алешковского и его команды. К сожалению, нужды подопечных благотворительных фондов не сократились пропорционально доходам. Сегодня наши читатели рассказывают, как они участвуют в благотворительности — чтобы те, кто еще не участвует в ней, хотя бы попробовали.
Иоанна Мещанинова
Когда мне было 4 года, мама подарила мне мешок любимых конфет и сказала: «Раздай их все». Мы тогда были на Пасхальной службе в монастыре, и нужно было поделиться с большим количеством людей. Я помню, насколько мне было сложно. Скрепя сердце, я раздала эти сладости и в какой-то момент протянула конфету одному из монахов, и он сказал: «Подожди». Через пять минут он вернулся с огромным мешком конфет, и там были не просто мои любимые сладости, а еще и те, которые я никогда не пробовала. Тогда я уже с большой легкостью раздала все, что было, а часть — смогла оставить себе.
Еще ребенком я поняла, что отдавать может быть даже радостнее, чем получать. Помогать можно по-разному: если нет денег, ты можешь помочь своими руками и временем. Например, проводить мастер-классы в хосписах может каждый.
В «Доме с Маяком» находятся дети с неизлечимыми болезнями. Единственное, чем ты можешь помочь, — проявить внимание и как-то их порадовать. Например, с детьми можно делать пряники, заниматься лепкой и другими видами рукоделия. В таких центрах принято не обращать внимания на то, что мы разные по состоянию здоровья. Важно показать, что людям находящимся там, доступны все те же радости и умения, что за стенами хосписа и дома.
После участия в акции чтения имен узнала, как можно помогать людям в тюрьмах. Речь не только о политзаключенных, а обо всех отбывающих срок. Что больше всего хочется в тюрьме, как думаете? Вкусно поесть, и для большинства — это простой Доширак. Есть фонд «Русь сидящая», у них есть офисы в Москве, туда приносишь еду, а они отправляют.
Моя мама создала фонд. Семь лет назад мы ездили в поселение Ошвенск Архангельской области, увидели те старые храмы и великолепное деревянное зодчество, которому нужна реставрация. Тогда родилась идея создать проект, который будет связан с поддержкой архитектуры Севера и будет развивать деревню, чтобы люди оттуда не уезжали. Фонд мы с мамой так и назвали «Наследие Севера». Храм, особенно деревянный, не будет существовать, если служба будет проводиться всего раз в год. Дереву нужна жизнь. Поэтому на Севере должны оставаться люди, которые будут регулярно посещать храм. Фонд развивает традиционное ремесло, которое помогает коренным жителям работать на малой родине, получая за это деньги, позволяющие себя прокормить. Например, мы сотрудничаем с ошвенскими мастерицами, которые ткут половики и сумки по старинной уникальной технике.
Люди не воспринимают идею того, что архитектуру тоже нужно спасать.
Когда помощь нужна детям, то вопросов нет, когда же фонд собирает на сохранение культурного наследия — сознание будто отключается.
Бабушки, у которых мы заказываем половики, до сих пор не могут поверить, что нам это действительно нужно. В советское время понимание феномена благотворительности вообще было истреблено.
Нужно помнить, что в деле помощи не нужно ждать обратной связи, потому что тогда можешь разочароваться и обозлиться. «Спасибо» — редкое слово.
Сергей Никитин
— Мне кажется, помогать и жертвовать надо тем, кому меньше всего достается или тем, у кого узкий сегмент поддержки. Например, домам престарелых, бездомным и политзаключенным. Есть сайт «Политзеки.ру», он собирает пожертвования на гуманитарную поддержку заключенных. Они же тоже граждане и жить должны по-человечески, а у нас в тюрьмах – садистская система.
Всегда есть те, кому хуже, чем тебе. Мне нравится фраза: «Зачем человеку две руки? Одной рукой брать, другой отдавать». Я доверяю тем фондам и организациям, о которых рассказывают знакомые в Facebook и уважаемые мной люди, например Чулпан Хаматова. В фонд «Дом с Маяком» жертвую с уверенностью, что мои деньги не пропадут, потому что вижу, что люди честные. Они даже предоставляют докладную, если кто хочет знать, куда идут их вложения. Большое доверие вызывают те фонды, о которых говорят независимые СМИ или радио. Когда слышу, что «Эхо Москвы», «КоммерсантъFM», «BusinessFM» или «Новая» рассказывают о тех, кому нужна помощь, значит им правда стоит помочь и ваши деньги пойдут на нужное дело.
Юлия Никузина
— У меня есть любимый фонд — «Дети Байкала», находится в Иркутске. Одна из задач фонда — помочь детям, оставшимся без попечения родителей, найти новую семью. Работают они достаточно успешно, собирают деньги на фотографов и операторов, чтобы снять каждому ребенку профессиональную видео-анкету. Потом пишут истории, выкладывают эти работы в соцсети, а благодаря активному сотрудничеству с опекой и известности фонда и его учредителей не только в Иркутске, но и в других регионах, ребята быстро находят семьи. Иногда даже получается принять братьев и сестер по четыре, по пять человек в одну семью, и дети растут вместе.
Я лично знаю тех, кто стоит во главе фонда. Основательница «Дети Байкала» сама удочерила взрослую девочку лет шестнадцати, при том, что в семье уже было три ребенка. Этот фонд занимается разными программами, и «Подари ребенку семью» — одна из них.
Я сама несколько лет посвятила общению с детьми из небольшого интерната в Иркутской области. И первое время я часто думала: «А то ли я делаю? А правильно ли я делаю?» Мне подруга как-то сказала: «Юль, просто иди». И со временем я поняла, что детям очень важно чье-то внимание со стороны, особенно, если ты в общение вкладываешь душу. Когда я там помогала, я была беременна вторым ребенком, ходила там уже с животиком и чувствовала себя общей мамой. Детки прибегали, обнимали меня, висли на мне. Мама для всех. Незабываемое ощущение. А несколько лет назад я встретила одного парня лет 17-18 и узнала в нем того мальчика, с которым занималась в интернате, когда ему было восемь. А он узнал меня и весь светился. Я тогда подумала, какая радость, что он вырос нормальным человеком.
Кроме «Детей Байкала» я еще финансово помогаю фонду «Такие Дела», в том числе и потому, что тоже знаю людей, которые там работают, а также независимым СМИ, публикующим другие новости, нежели федеральные телеканалы. При этом, если говорить о распространении информации в Интернете, в том числе - о помощи больным детям, например, то ее тоже нужно уметь отсеивать и не поддаваться на манипуляции мошенников. Именно поэтому
я помогаю только тем, кого знаю или кому доверяю, например — альтернативным СМИ, благотворительным фондам, помогающим детям или занимающимся экологией.
Если говорить о финансовой составляющей, то это совсем не большие деньги. Например, за один платеж списывается рублей 300-500, это одна-две не выпитых чашки кофе, но при этом ты помог кому-то и точно знаешь, что не впустую. Удобная вещь в этом деле — ежемесячная подписка: не надо все время помнить, в какие фонды ты планируешь перевести в этом месяце. Раз в месяц списываются деньги на нужды тех, кому это действительно важно. И ты спокоен.
— Я думаю: если человек обратился за помощью, значит ему уже очень плохо.
До революции в людях воспитывали благородство, которое в советское время искоренили. Вспоминаю Юру Щекочихина, который говорил: «я и мои деньги» — это разные миры. Если честно, чувствую себя ущербным, если не могу помочь.
Если знакомым нужна помощь, то, конечно, тут же стараюсь как-то посодействовать. Недавно жена у друга очень тяжело заболела коронавирусом, открываю онлайн-банк и перечисляю 20 тысяч из 40 имеющихся, потому что понимаю, что человек мечется и переживает. Ко мне постоянно люди обращаются за помощью, мы с женой помогаем, как можем, хотя живём сейчас на пенсию и небольшие сбережения от прошлой жизни.
Давным-давно я занимался предпринимательством, и тогда спонсировал областное отделение партии «Яблоко». Жертвовал треть дохода, на него отделение и существовало. На современные деньги я зарабатывал два/три миллиона рублей в месяц, соответственно один миллион отдавал. Иногда мы от областного отделения «Яблока» помогали разово тем, кому правда нужна поддержка. Например, когда «Новая газета» написала о талантливейшем молодом человеке из детдома, который выиграл всевозможные олимпиады по математике, и ему нужна была финансовая поддержка для оплаты обучения, областное отделение платило ему ежемесячную стипендию за всё время его учёбы в МГУ. В основном все пожертвования я делал анонимно.
Для благотворительности в стране нужен развитый третий сектор, который у нас убивают а тех, кто его развивает, увы, называют иностранными агентами. В 90-х был шанс, что благотворительность и поддержка друг друга станут нормой как во всех цивилизованных странах. Но мы тогда недофинансировали демократию и получили то, что получили.
**Василиса Ошарина**
Спасибо, теперь на почту вам будут приходить письма лично от редакторов «Новой»