Смерть в прямом эфире

По вине одного пьяного урода погибла девушка. Он выгнал ее, тоже изрядно набравшуюся, на мороз в одном белье, а когда сменил гнев на милость и захотел пустить обратно в дом, она уже не подавала признаков жизни.

Происшествие осталось бы одной строкой в криминальной хронике, если бы «герой» не оказался стримером, широко известным в узких кругах подписчиков. Все, что происходило в тот роковой день в загородном доме, он транслировал в прямом эфире: сначала издевательства над пьяной подружкой, потом — безуспешные попытки ее реанимировать, следом — продолжение трансляции рядом с мертвым телом и пьяные крокодиловы слезы. В финале — скорая, констатировавшая смерть, и полиция, прекратившая трансляцию.

Шокирующий треш-стрим был доступен нескольким тысячам его подписчиков и поклонников. До той поры, пока им вполне закономерно не вдохновилось традиционное ТВ с его многомиллионной аудиторией. И тогда начался форменный ад. Я сбилась со счета, сколько раз жуткие кадры показали едва ли не во всех выпусках новостей, а также в популярных дневных, вечерних и ночных ток-шоу. Во всех подробностях.

На Первом канале ток-шоу буквально следовали одно за другим: «Время покажет», «Гражданская оборона», «Мужское и женское»… В телеведущих проснулись моралисты. Сами-то они много лет сеяли разумное, доброе вечное. И вот поди ж ты. «Мы вырастили поколение людей, которым вбили в голову, что главное — успех и бабло любой ценой. Где они выросли такие и почему? Моральные критерии в обществе категорически размыты. Откуда берутся такие люди и куда исчезают представления о нравственности и справедливости?» — недоумевал ведущий ток-шоу «Время покажет», духовный маяк и нравственный ориентир Артем Шейнин. Ему вторила пышащая гневом Екатерина Стриженова: «У людей стерлось, что можно показывать, а что нет».

Участники обсуждения винили во всем свободу самовыражения, которую предоставляет интернет, и сам интернет как рассадник разврата и насилия, требуя поставить этому заслон посредством повышения уровня культуры и образования.

Ранним вечером в ток-шоу «Мужское и женское» Александр Гордон разъяснил «для нашей взрослой аудитории», что такое «стрим»: «Это всего лишь прямой эфир, в который может выйти любой, у кого есть телефон… Люди сознательно ведут прямой эфир из помойки своей души, и это смотрят ваши дети и внуки».

Чтобы не только мальчишки и девчонки, но и их родители, бабушки и дедушки приобщились к модным веяниям, Гордон предложил «детально рассмотреть», как начинался и чем закончился этот треш-стрим и другие стримы, чьи участники тоже избивают друг друга, унижают подруг «по просьбам трудящихся», то есть подписчиков, готовых платить за щекочущие их нервы зрелища.

Не остался в стороне от главного события недели и Андрей Малахов со своим «Прямым эфиром». Кадры страшного стрима здесь повторили многократно — «для тех, кто только что подключился к нашей программе». Гости студии криком кричали, перебивая друг друга: «Речь идет о душах наших детей, категорически нужны запреты… Происходит планомерное уничтожение нравственных ценностей. Только запреты. Срочно».

Темой недавнего малаховского выпуска было «Зверское избиение в прямом эфире». Тогда Малахов, в подробностях рассказав, чем закончилась одна из треш-вечеринок у другого известного блогера, продемонстрировал «кадры не для слабонервных», где упавшую на пол жертву били ногами, требовали у 17-летней девушки раздеться перед камерой, называли ее животным.

Кончилось все челюстно-лицевой травмой одной из жертв, которую вышедший из себя блогер несколько раз ударил лицом о стол, и… эфиром на канале «Россия», где другие блогеры-стримеры кричали ей: «Сама виновата» и посмеивались, глядя на то, как прикольно было на той вечеринке. Сам блогер-садист, больше всего огорченный блокировкой своего канала, «извинился» (как это назвал Малахов) на камеру перед пострадавшей: «Я тот человек, на ошибках которого будут учиться. На самом деле, я сторонник того, чтобы не бить девушек. Теперь буду через тряпку бить».

Кто-то из зрителей написал после просмотра ток-шоу: «Малахов, это твои ученики. А самое печальное, что после этого эфира у них станет в два раза больше подписчиков, они будут зарабатывать в пять раз больше и вести себя наглее и страшнее».

Как в воду глядел. Не прошло и месяца, как в прямом эфире у очередного стримера случилось совсем страшное.

А не лучше ль на себя оборотиться? Вот вам навскидку темы идущих в прайм-тайм популярных ток-шоу («На самом деле», «Мужское и женское», «Прямой эфир», «Док.Ток»): «Убил жену, узнав о любовнике»; «Тайна матери, утопившей новорожденную дочь»; «Признание матери, возненавидевшей своих детей»; «В студии школьник, избивший инвалида»; «Мать держала детей на цепи в угоду любовнику»; «Маньяк из Кожемяк»; «Многодетная мать утопила новорожденную двойню в ведре и выкинула в выгребную яму»; «Может ли фотограф-убийца уйти от наказания?».

Парад уродов в эфирах федерального ТВ бесконечен. Все эти «утопившие и закопавшие» вместо того, чтобы отбывать заслуженное наказание, с утра до вечера красуются в нарядных столичных студиях, переживая отнюдь не раскаяние, а минуты славы. Сюда же зовут их сожителей, родителей, соседей. Часто все они дерутся прямо под камерами — это высший пилотаж и свидетельство, что шоу удалось.

Помните, как сцепились две группировки — малаховская и корчевниковская — в ожесточенной схватке за отца убийцы-расчленителя Кабанова? Припоминаете, какой звездой стала несовершеннолетняя Диана Шурыгина, которую к ее радости то ли изнасиловали, то ли нет на пьяной вечеринке? А малолетку Валю, родившую от гастарбайтера, не забыли? А двух юных живодерш, снявших на камеру предсмертные конвульсии повешенной ими крысы и гордо переживавших в студии «Пусть говорят» свой звездный час?

Все это транслируется в лучшее время на всех каналах много лет подряд.

Намедни Ксения Собчак в программе «Док.Ток», обсуждая «казус Дзюбы», тоже удивлялась: «Мы с упоением заглядываем в замочную скважину. Кажется, нет другой темы в стране — эта затмила все. Почему неприличное вдруг становится модным?»

«Вы и убили-с», — как сказал один литературный персонаж другому, зарубившему топором старушку-процентщицу.