Чудо спасения

Ханука — поистине один из самых зажигательных праздников года — праздник света. Пусть в Лаг ба-Омер масштаб «огнедышащих» забав побольше (в этот день жгут костры), но зато у Хануки дистанция огромного размера: восемь дней, в которые прибавляют по одной свече ежевечерне, а заодно и лишние сантиметры в талии, потому что это еще и праздник пончиков, жаренных в масле.

Праздник установлен в честь изгнания с Храмовой горы греко-сирийских захватчиков, очищения и освящения Храма в II веке до н. э. Эдакое новоселье на прежнем месте, островок между «было плохо» и «впереди не лучше».

В центре внимания — масло.

Не потому, что про евреев частенько говорят, что они «как сыр в масле». Вот и фильм известного израильского режиссера Гура Бентвича, награжденного в этом году на Московском кинофестивале, перевели именно этой идиомой, хотя в оригинале название звучит «Вишня со взбитыми сливками». Тоже, впрочем, dolce vita.

Так вот «картина маслом» Хануки такова: в те времена в эти дни, взошедши на гору, нашли они Храм, оскверненный до рифмы хлам, где святость быльем поросла по углам. Со злобы золою мешался пепел, сыпали головы им в отрепьях. Соль из глаз разъедала раны, в душе саднящие непрестанно. В эти дни, в те времена, казалось, масла хватит едва, но восемь дней побеждало пламя страхи и мрак. И звучало: «Амен». И эхо молитв, и отсвет свечей мы длим по сей день, и этот елей не по мощам, а жизни во имя. И в крае елей — неугасим он.

Но в этом году Ханука обрела новые смыслы и новых отмечающих.

Потому ли, что тьма сгущается и в новостях беспросвет?

Или просто Светочи уходят...

Да и законодатели с трибун и правоохранители, что и в прежнее, доковидное время предпочитали скрывать лицо под маской, доходчиво намекают, что фитилек стоило бы притушить и не подливать масла в огонь.

Прибавить елею, чтобы не еле-еле, польстить? Умаслить? А выгорит? Слишком человеческие вопросы, ведь не только в Хануку хочется, чтобы все было как по маслу… И на это у праздника есть ответ. Он не о лотерейном чуде, но о деятельном. Говорят, чтобы свершилось чудо, человек для начала должен сделать все, что в его силах, выложиться сполна («Светить всегда, светить везде, до дней последних донца…»). И тогда воздастся и прибавится, как в подсвечнике свечей.

Первые подсвечники Маккавеи в Храме соорудили из оружия недавних боев. И праздник этот был возмещением, квинтэссенцией всех торжеств, которые они пропустили за время, когда приходилось защищать жизнь, а не наслаждаться ею.

Может, и мы однажды наверстаем упущенное за этот год?

Может, и нам повезет дожить до того, что мечи перекуют и махина Минобороны станет миролюбивей, руководствуясь если не книгой книг, то хотя бы литературными опусами своего министра?

Ханука просто-таки «волюнтаристски» учит, что свет нужно приумножать, и даже робкой «стеариновой свечке» дозволено «молвить словечко» и рассеять тьму. А светобоязнь, особенно на государственном уровне, симптом слепоты…

Кажущееся малым вдруг оказывается достаточным и даже превосходящим ожидания. Флакончика с маслом, найденным тогда в Храме, должно было хватить на день, а хватило на восемь.

И про надежду, живую, «пока не меркнет свет, пока горит свеча». И даже когда она снова и снова гаснет, как свеча в руках Олега Янковского в «Ностальгии», что-то незримое, неподвластное глазу нам все же светит.

Парадоксальный праздник: в нем радость обновления уживается с желанием, чтобы все было по-прежнему. Наши предки стремились вернуть Храму былые назначение и святость, но в то же время преображали его, да и сами, пережив бои и лишения, вошли в него иными.

Урок Хануки и в том, что для обновления нужно сперва очиститься от скверны и элементарного мусора. В культуре, где не любят «выносить сор из избы», это порой трудновато. Но после антисептической чистоты, плотно вошедшей в нашу жизнь, надежда есть.

Мы сегодняшние, воюя с «незримым врагом» — коронавирусом, — тоже мечтаем «жить как жили», без масок, тотальной удаленки и непрестанного чувства опасности: когда человек человеку — «эпидриск» (наш ковидный новояз — еще одна зараза). В то же время мы не склонны к самообману и понимаем, что жизнь изменилась и к былому возврата нет. Просто потому, что мы уже не те. Опыт не прошел даром ни для кого, даже для «бессимптомных». Жизнь для многих обратилась в самоцель — выжить, или упорную надежду — пережить бы, и заживем. Б-г даст, переживем и, как в старом анекдоте, на вопрос «Как живете?» ответим: «Живьём, живьём».

Тает, как свеча, жизнь, но жизнь, как бы то ни было, — игра, стоящая свеч. В Хануку принято благодарить за то, что довелось дожить до этого времени.

Праздник света — того и этого, и того, что миру синонимом. Но к нашим реалиям ближе свет в конце тоннеля. Он, по мудрецу и, не побоюсь этого слова, пророку Жванецкому, есть, но тоннель, сука, не кончается.

Эмилия Деменцова, специально для «Новой»