До 2024 года осталось совсем немного времени. Но незаметно, чтобы задача, поставленная президентом Путиным — снизить уровень бедности в России вдвое, решалась. Бедных людей не становится меньше, а черта, отделяющая их от более-менее обеспеченных, углубляется и расширяется, превращаясь в пропасть.
Петр Саруханов / «Новая газета»
«В 90-е я была очень бедной. Но такой же бедной была вся наша улица. И в этом не было ничего позорного. Мы помогали друг другу. Как-то родственники привезли мед, я разлила по банкам, отнесла соседям. Потом соседка звонит: муж тыкву привез с дачи, приходи за своим куском. Сейчас иначе. Сейчас быть бедным стыдно. Бедный — лох. Лузер».
Москвичка Марина, сказавшая мне эти слова, в прошлом году потеряла работу. Из-за стресса попала в больницу. Вышла — надо срочно выплачивать кредит. Брала миллион под большие проценты на протезирование. В ужасном состоянии были зубы, а работа требовала публичности.
Марина журналист, редактор. Работала в издательстве. Была приличная зарплата плюс подработки. Не сомневалась, что отдаст кредит. Но ее уволили. Взяли вместо нее молодого человека.
61 год, диабет, пенсия 19 300 рублей, съемная квартира. Снимают с младшим сыном, каждый платит свою половину. И… чертов кредит.
Когда стало понятно, что выплатить не удастся, дети (у нее четверо) сказали: «Мы не будем за тебя отдавать, оформляй банкротство».
Уже год, как управляющий забирает из ее пенсии 12 300 рублей на расходы, а 7000 рублей перечисляется в конкурсную массу.
У нее ноль доходов. Ноль. Как жить?
«Стала распродавать в интернете свою одежду и обувь. Платье стоит 6–7 тысяч, покупают за 500. Беру эти 500, иду в магазин за продуктами. Продала одежду, обувь, сумки, шапки, белье, мебель. Остались только книги. Но их не берут».
Сын понял, что у матери действительно нет денег, когда она продала свой диванчик и стала спать на полу. Теперь сам платит за квартиру всю сумму, с нее уже не требует. Хотя у него тоже с деньгами не густо.
При диабете нужна белковая пища. Мясо и рыба не по карману. Спасают бобовые, там много белка. Раз в неделю покупаю куриные фрикадельки, с ними варю фасоль или горох нут. В остальные дни то же самое, но без фрикаделек. Тарелка фасоли, туда подсолнечного масла — и отлично. Целый день не хочется есть».
Питаться фасолью Марине, правда, приходится стоя. Стулья тоже проданы.
В придачу еще и зубной протез развалился. Тот самый, ради которого брался кредит. «Маска для меня — спасение. Могу говорить, улыбаться. Никто не видит ужасный мой рот».
***
Фото: Влад Докшин
Сколько в России бедных людей?
Смотря кого считать бедным.
Разные есть подходы.
Государство считает бедных по прожиточному минимуму.
В прожиточный минимум включается минимальная для региона потребительская корзина плюс обязательные платежи и сборы.
Процент населения, не дотягивающий до прожиточного минимума, выявляется статистическим обследованием. Выбираются 47,8 тысячи домохозяйств. В течение двух недель они ведут подробные дневники. Записывают все свои доходы и расходы и заполняют опросники. Полученные данные обсчитываются и анализируются специалистами Росстата. В результате определяется уровень бедности.
Среди бедных больше всего многодетных семей. Им приходится особенно туго. Тем более если родитель — одиночка.
Собирая материал для статьи, я разговаривала со множеством людей, имеющих доходы ниже прожиточного уровня, чтоб узнать, как они выживают: что едят, что покупают, что себе позволяют.
Опубликовать все ответы не хватит места. Да и не нужно, они очень похожи. Достаточно историй двух женщин, оказавшихся в схожей ситуации.
Обе преподают, у обеих трое детей, нет мужчины и есть ипотека, которая бралась на жилье. Одна живет в Сибири в селе. Другая — на юге в большом городе. С обеими меня связал благотворительный фонд «Реликт».
«Хорошо, что вы решили написать про бедность, — сказала сотрудник фонда Татьяна Романова, делясь контактами.
— У нас сейчас все подопечные гречку просят. Детей кормить людям нечем».
бюджет семьи
Анастасия,
трое детей
Анастасия Г. живет в Красноярском крае, в селе Ермаковское. Трое детей — 15, 11 и 3 года. Зарплата 16 тысяч, преподает в школе рукоделие. Получает пособие как многодетная мать в размере 1500 рублей в месяц на всех троих детей плюс 6000 — пособие на младшую дочку. Всего 23 500 рублей. Из них 8000 каждый месяц выплачивается за ипотеку, которую брали на дом. На жизнь остается 15 500 на всю семью.
«Коммунальные услуги — три-четыре тысячи в месяц плюс уголь, поскольку дом отапливается печкой. Машина угля — три тысячи, хватает на месяц-полтора.
Едим круглый год свои овощи с огорода. Покупаем только хлеб и мясо, ну и детям иногда фрукты, сладости. Мясо закупаем сразу на месяц — курицу, она дешевле. Суп из овощей с курицей — основная наша еда.
Купить всем детям одежду к школе нет возможности. Беру в долг, потом понемногу отдаю.
Два года назад купила старшему сыну телефон. Он уже еле дышит, но пока нет возможности купить новый.
Ноутбук есть, но сломанный. На удаленке дети ходили учиться к моему брату, у него интернет. Там учились по телефону.
Дома по вечерам играем в карты, шахматы, фильмы смотрим по телевизору.
Семейные выходы у нас бывают в начале лета. Я получаю отпускные, и мы один раз выезжаем в соседний город на аттракционах покататься. Больше никаких развлечений позволить не можем».
Фото: Влад Докшин / «Новая газета»
Анна,
трое детей
Анна Б. живет в Краснодаре. Она воспитатель в детсаду. Как и у Анастасии, у нее трое детей. Зарплата 18 тысяч, ипотека — 17,3 тысячи в месяц. Брала под квартиру. Был рядом мужчина, рассчитывала на него.
«До пандемии я только хотела сохранить жилье. Чтоб у нас был свой угол. Главная моя задача была выплачивать ипотеку. Сейчас главная моя задача кормить детей».
Анна берет дополнительные смены в детсаду, моет подъезды, моет посуду в столовой. Подработки приносят от 10 до 18 тысяч — на это семья и живет.
«Едим макароны, хлеб, картошку. За коммуналку отдаю от 3,5 до 5 тысяч. Часто по три месяца не плачу, свет отключают, пишу заявление о рассрочке. Но всегда оставляю на оплату детсада. Там дети сыты. А то бывает, нет денег — и не знаешь, как выходные пережить, как накормить детей до детсада.
Запасной обуви ни у кого нет. Босоножка порвалась — беда. Надо срочно новую пару, иначе не в чем в детсад идти. А они 700 рублей самые дешевые.
В квартиру по ипотеке мы переехали несколько лет назад, но до сих пор без мебели. Только когда в пандемию дали по десять тысяч на детей, я купила два комода и шкаф б/у.
Ноутбук и принтер у меня еще с университета. За интернет, телевидение и телефон плачу 450 рублей, старшая дочка тратит этот же пакет.
Есть телевизор, но очень старый. На нем повыгорали пиксели, а на экране два огромных пятна, примерно десять сантиметров в диаметре. Понимаю, что скоро ему конец, но на новый нет средств».
***
Фото: Виктория Цвиренева
Потребительская корзина — устаревший подход к определению прожиточного минимума. В ближайшее время государство перейдет на новую концепцию.
В начале ноября в Госдуме в первом чтении рассматривался законопроект № 1027748-7 об изменениях в законы «О прожиточном минимуме в РФ» и «Минимальном размере оплаты труда». До конца декабря его примут, и с 2021 года прожиточный минимум будет определяться уже не по потребительской корзине, а по медианному доходу.
Медианный доход — это величина, относительно которой у одной половины населения доходы ниже, а у другой половины — выше. «С 2021 года законопроектом предлагается установить соотношение величины прожиточного минимума на душу населения в целом по Российской Федерации и величины медианного дохода в размере 44,2%, что составит 11 653 рубля в абсолютном выражении», — указывается в Пояснительной записке к законопроекту.
Если 11 653 рублей составляют 44,2% от медианного дохода, то сам медианный доход целиком равняется, соответственно, 26 364 рублям. Одна половина населения страны у нас за месяц тратит на жизнь меньше этой суммы, другая половина — больше.
Уровень бедности, подсчитанный по потребительской корзине, называют абсолютным. Если он определяется по медианной зарплате, тогда он — относительный.
«Мы, исследователи, ожидали, что переход на концепцию относительной бедности даст прирост количества бедных людей, — рассказывает Наталья Зубаревич, эксперт в области региональных социальных процессов. — По нашим прикидкам так и должно было получиться.
Мы еще удивлялись опрометчивому шагу властей: Путин дал указание сократить бедность в два раза, а они переходят на концепцию, при которой бедность, наоборот, вырастет.
Но, видимо, разработчики закона подогнали планку относительной бедности под текущий прожиточный минимум. Установили отсекатель на 44,2% медианного дохода вместо 50% или 60%, как в западных странах».
Прожиточный минимум 11 653 рублей при отсекателе 44,2% все же чуть выше 11 468 рублей — прожиточного минимума 2020 года, определявшегося по потребительской корзине. Но разница так мала, что официально признаваемое государством количество бедных практически не увеличится.
Тем не менее, по мнению Зубаревич, относительная концепция все равно лучше, чем абсолютная: она дает более объективную картину бедности.
Понятно, что в разных субъектах разный медианный доход. «Но медиану не будут считать по каждому региону, — уверена Наталья Зубаревич. — Введут коэффициенты, а их всегда можно отрихтовать. Будут ли подгонять их под нужные цифры, чтоб создать видимость снижения бедности? Не будут? Посмотрим. Сейчас мы просто видим, что большой зазор для корректировок имеется».
***
Инфографика: Анна Жаворонкова / «Новая газета»
Кроме абсолютной и относительной концепций бедности есть еще концепция субъективной бедности. Она определяется соцопросами.
«Доля населения, которое негативно оценивает свое материальное положение, гораздо больше, чем доля населения, находящегося за официальной чертой бедности, — замечает Елена Гришина, ведущий научный сотрудник Института социального анализа и прогнозирования РАНХиГС. — По данным Росстата, при ответе на вопрос: «Как Вы оцениваете материальное положение Вашей семьи в настоящее время?» (I кв. 2020 г.) — 25,5% респондентов ответили «плохое» или «очень плохое», причем во II кв. и III кв. 2020 года таких респондентов было уже 31,0% и 26,0% соответственно. При этом доля населения, имеющего среднедушевые денежные доходы ниже величины прожиточного минимума, в I полугодии 2020 года составляла, по данным Росстата, лишь 13,2%».
Конечно, не стоит принимать данные соцопросов за истину в последней инстанции. Каждый человек понимает бедность по-своему: кому-то суп жидок, а кому-то жемчуг мелок. Тем не менее соцопросы косвенно подтверждают: большая часть населения, формально находящаяся выше черты бедности, с трудом сводит концы с концами.
По данным опроса ФОМ в марте 2020 года, россияне назвали порогом бедности ежемесячный доход 22 795 рублей.
Эта цифра — средняя по стране. В Москве она получилась выше — 37 564 рубля. В городах с населением от 50 до 250 тысяч человек — 20 176 рублей. На селе — 19 720 рублей.
***
У Ольги ситуация лучше, чем у Анны и Анастасии, живущих за чертой бедности, и гораздо лучше, чем у Марины, которая живет, прямо скажем, в нищете.
Но если Ольга при этом не может позволить себе мясо и рыбу, одежду покупает только поношенную и не способна оплатить услуги стоматолога, назвать ее уровень жизни «средним» не поворачивается язык.
То есть он, может, действительно средний, поскольку большинство россиян живет точно также. Но тогда наш средний уровень — это что-то особенное. Что-то выходящее за рамки обычных человеческих представлений.
«Европейский критерий бедности — это когда домохозяйство не может вести привычный для своего социума образ жизни, — подтверждает Наталья Зубаревич. — Не может поехать отдыхать всей семьей, сводить детей в цирк, позвать гостей в день рождения, устроить вечеринку в честь окончания школы.
Там бедность — невозможность жить прилично в своем социуме. А у нас бедность физиологического выживания: если человек не голодает и не замерзает, он не беден».
Такая концепция называется депривационной. Бедными считаются люди, чье потребление не соответствует принятому в обществе стандарту из-за недостаточных доходов.
Планка, отсекающая бедных, устанавливается на 50–60% медианного дохода населения страны. Напомним, что у нас ее установили на 44,2%, подогнав под прожиточный минимум.
В европейских странах не подгоняют. Там точку отсечения определяют по специальной методологии Евростата.
В 2017 году ВШЭ по заказу Росстата проводила исследование «Бедность: индикаторы материальной депривации, социальной исключенности и многомерной бедности», выясняя возможности применения такой методологии в России.
Домохозяйствам был предложен список материальных деприваций, но не европейский, а национальный. Надо было указать, что они себе могут позволить, а что не могут.
Инфографика: Анна Жаворонкова / «Новая газета»
***
«Бедность, когда человек в нее глубоко погружается, разрушает какой-то психологический ресурс. Что-то ломается внутри. Теряешь веру в себя», — сказала Марина, с истории которой начинается эта статья.
«Объяснить свою ситуацию совершенно невозможно. Просишь помощи — людям надоедает. Начинают раздражаться. Они живут в своем привычном мире, а тут ты вдруг со своей бедностью. Ну сама же виновата, да? Зачем кредит брала, зачем за учебу детям платила, могла бы не оплачивать.
Самое лучшее, если осознаешь сразу, что сытый голодного не разумеет. Они не понимают, что происходит с тобой.
Бедность — человек как будто выгорает. Перестает видеть перспективу.
Теряются контакты. Ты же не можешь всем близким и знакомым на вопрос «как дела?» отвечать «плохо». Ты пытаешься искать какие-то завлекательные темы, а никаких завлекательных тем нет, потому что когда кушать хочется, фантазия как-то не работает.
У друзей разговоры: ремонт, новая машина, квартиру продали, купили новую. Я ни к одной теме не знаю как подступиться. Они становятся мне безразличны, я не могу эти разговоры поддерживать.
Мы уже так плохо живем, что дальше некуда. При этом сын в пандемию запретил мне просить волонтеров, чтоб привезли нам бесплатную еду. Ему стыдно. Получить помощь — стыдно».
Спасибо, теперь на почту вам будут приходить письма лично от редакторов «Новой»