___

Ангела Каснер (в первом замужестве — Меркель) происходит из интеллигентной немецкой семьи с корнями по отцовской линии из польской Познани (в составе Германской империи — Позен), а по материнской — из Данцига (ныне польский Гданьск). Отец — лютеранский пастор, мать — учительница английского и латинского.

Она родилась в 1954 году в Гамбурге, который в то время был в ФРГ. Но почти сразу после ее рождения семья переехала в ГДР, к месту назначения отца в приход лютеранской церкви в городке Перлеберг. Как отмечают биографы Меркель, отец представлял ту часть церкви, которая поддерживала правительство ГДР.

В первый класс средней политехнической школы в Темплине Ангела пошла в 1961 году, когда была построена Берлинская стена, символ раскола Европы на Восток и Запад. Когда я впервые в студенческом стройотряде попал в Берлин в 1970 году, для меня этот раскол был данностью. Как, очевидно, и для моих немецких друзей из Гумбольдского университета. Большинство из них строили жизнь, исходя из предложенных обстоятельств.

По воспоминаниям одноклассников и учителей, Ангела отлично училась, но не выделялась. Как все, носила синий пионерский галстук; как все, вступила в Союз свободной немецкой молодежи — «эфдейот» (FDJ). Из предметов ей больше нравились математика и физика.

Потом, во время учебы в Лейпцигском университете имени Карла Маркса, она ездила в Москву и Ленинград по студенческому обмену. В поездке познакомилась с первым мужем, таким же студентом-физиком Ульрихом Меркелем. Поженились на последнем курсе, причем Ангела уговорила атеиста Ульриха обвенчаться в церкви. Их брак продержался пять лет.

«Я подошла к замужеству без должной серьезности. И обманулась», — говорила потом Ангела, неохотно отвечая на вопросы журналистов о той части своей жизни.

«Поженились, потому что все женились, — вспоминал в интервью журналу Focus Ульрих Меркель. — К тому же удобнее было потом снимать жилье…»

Защитив на отлично диплом, Ангела получила место в Центральном институте физической химии при Академии наук ГДР, и супруги поселились в Берлине в 10-метровой комнате с удобствами в коридоре. В 1981 году разошлись.

Со вторым мужем, доктором химии Иоахимом Зауэром, Ангела познакомилась на работе и начала встречаться в 1984 году, когда тот был женатым человеком, отцом двоих сыновей. На этот раз отнеслась к браку значительно более серьезно. Расписались только спустя 14 лет. Фамилию по первому мужу менять не было смысла: к тому времени она уже семь лет была министром федерального правительства.

Бывший муж не удивляется карьере экс-супруги. По его словам, у Ангелы очень острый ум, мощная энергия и всегда были большие амбиции. Уже тогда она говорила, что не может себе представить всю жизнь на работе физиком-теоретиком.

Профессор из Ганновера Ханс-Йорг Остен, работавший в 80-х в Академии наук ГДР, где возглавлял организацию FDJ, вспоминает молодую женщину, которая активно в ней участвовала. Они устраивали диспуты типа «комсомольской учебы», встречи с гостями из СССР, шефствовали над летним детским лагерем академии. Он даже предлагал ей рекомендацию в СЕПГ. В партию она вступать не стала. В интервью 1992 года эту деятельность в FDJ называла культурно-просветительской работой, которая ей нравилась.

Докторанты Академии наук ГДР должны были пройти курс «марксистско-ленинской учебы» и сдать экзамен вроде нашего кандидатского минимума. Профессор идеологии Иоахим Риттерсхаус, который принимал этот экзамен у 29-летней Меркель, вспоминает, что с натяжкой поставил ей «удовлетворительно», причем, как ему кажется, не с первой попытки. Зато защищенная через три года диссертация на тему «Исследование механизма реакций распада с простым разрывом связей и расчет их скоростных констант на основании квантово-химического и статистического методов» получила высокую оценку.

С падением Берлинской стены осенью 1989 года ГДР оказалась в неожиданном водовороте событий, в котором рушились устои прежней жизни, политические и общественные институты, связи, судьбы, карьеры. Стремительно возвышались малоизвестные политические персонажи, которые, в свою очередь, недолго побыв наверху, низвергались нагромождением случайностей и «скелетов в шкафах», оставляя вакуум, заполняемый вовсе неизвестными.

Для Меркель 1990 год стал годом головокружительного взлета. Академия наук ГДР в своей прежней форме научного учреждения советского типа оказалась на грани развала. Молодая женщина с докторской степенью устраивается временным администратором ЭВМ в скороспелую восточногерманскую партию левого толка «Демократический прорыв». По своему мировоззрению, как вспоминают ее знакомые, она скорее была близка к «зеленым», но в то время это было не очень важно, потому что политический курс «Демократического прорыва», как и других молодых партий, за год менялся не раз.

На первых свободных выборах в Народную палату ГДР 18 марта 1990 года партия выступила совсем плохо, но блок, в котором она состояла вместе с христианскими демократами, победил. Первый номер в списке блока — Лотар де Мезьер — стал председателем Совета министров ГДР, а Меркель в результате дележки портфелей между участниками кампании получила должность заместителя пресс-секретаря правительства ГДР. Она сопровождала де Мезьера в зарубежных поездках и присутствовала при подписании Договора об окончательном урегулировании в отношении Германии («Два плюс четыре»). То есть на уровне ГДР была уже на виду. Но дело шло к объединению Германии.

31 августа на последнем заседании «Демократического прорыва» она обратилась к коллеге из прежней жизни, химику Хансу Гейслеру, с деликатной просьбой. Гейслера на объединительном съезде христианско-демократических партий Востока и Запада Германии должны были избрать в исполком ХДС.

Не проблема, гордо сказал Гейслер. И 2 октября, за день до воссоединения Германии, на приеме ХДС подвел ее к федеральному канцлеру и представил.

В ноябре, будучи уже чиновницей пресс-службы федерального правительства, она была приглашена на беседу с Колем и неожиданно узнала, что заявлена на должность министра в его четвертом правительстве. Параллельно с подачи еще одного влиятельного деятеля ХДС, Гюнтера Краузе, стала кандидатом в депутаты бундестага по одномандатному округу в новой федеральной земле Мекленбург — Передняя Померания. 2 декабря набрала достаточно голосов и через две недели получила депутатский мандат. А 18 января 1991 года Меркель была приведена к присяге в качестве федерального министра по делам женщин и молодежи.

«Мое решение заняться политикой действительно связано с хаотическими обстоятельствами», — говорила она. — Не думаю, что стала бы политиком в условиях Запада. Могла бы стать учителем или переводчицей. Просто произошло так много, так быстро и так неожиданно».

Не все карьеры в этот последний для ГДР год развивались так успешно.

- Вольфганг Шнур. Кадр из фильма «Der Fall Wolfgang Schnur», 2017 Первый «политический крестный отец» Ангелы, председатель «Демократического прорыва» Вольфганг Шнур, в начале года был почти очевидным претендентом на пост главы правительства ГДР. «Ему можно доверять», — говорил тогда канцлер ФРГ Коль. Но в марте Spiegel раскопал бывшего офицера политической разведки ГДР «Штази», который рассказал, что диссидент Шнур под псевдонимом «И.М. Торстен» по его заданию «стучал» на неблагонадежного священника. Эпизод, который сам Шнур считал, наверное, давно забытым.

- Второй «политический крестный» Ангелы Меркель, Лотар де Мезьер, вошел в историю как единственный демократически избранный и последний премьер-министр ГДР. После объединения Германии он был назначен федеральным министром по специальным поручениям, занял пост заместителя председателя объединенного ХДС. Но и его догнали «скелеты в шкафу»: история сотрудничества со «Штази» под псевдонимом «агента И.М. Черни». После разоблачительных публикаций в декабре 1990 года он ушел из политики.

Наверное, редкие из моих друзей и знакомых 1968–1971 годов из Гумбольдского университета, на пять-шесть лет старше Меркель, уже достигшие к моменту падения Стены определенного положения, могли поклясться, что совсем не имели дела со «Штази». Система политической полиции пронизывала насквозь всю жизнь прифронтового государства социалистического лагеря. Те, кто не вписывался, оставались на обочине.

Помимо незаурядных личных качеств, Меркель еще и оказалась в нужное время в нужном месте. Попала в струю. Тем, кто младше, повезло меньше: эйфория воссоединения страны быстро прошла, и они стали просто «осси».

После скандала вокруг Гюнтера Краузе, который в 90-м сыграл одну из ключевых ролей в продвижении Ангелы, а потом на посту федерального министра транспорта был уличен в выдаче незаконных лицензий на строительство парковок при автобанах,

Она без сожаления прощалась с былыми покровителями, руководствуясь целью, расчетом и принципами. Так рассталась и с Гельмутом Колем, политическим колоссом, которому была обязана карьерным взлетом. Меркель была не только его протеже, «девочкой Коля». Он был ее кумиром. Но пришло время, и она низвергла его с пьедестала, чтобы не был обузой для партии.

Выборы в бундестаг 27 сентября 1998 года закончились для блока ХДС/ХСС полным провалом. Христианские демократы впервые за многие годы оказались в оппозиции. «Вечный канцлер» за прошлые заслуги был удостоен места почетного председателя ХДС, председателем стал его «вечный кронпринц» Вольфганг Шойбле, а генеральным секретарем теперь уже оппозиционной партии была избрана Меркель.

В конце 1999 года разразился скандал по поводу незаконного финансирования ХДС, и во Frankfurter Allgemeine появилась статья генсека Меркель. Та осудила поведение Коля и призвала партию решительно порвать со «старой гвардией». «Девочка Коля» осталась в прошлом, началось восхождение до «мамочки» (Mutti) нации.

На досрочных выборах в 2005 году христианские демократы побеждают с незначительным отрывом, социал-демократ Герхард Шредер уходит с поста канцлера Германии, чтобы потом наняться топ-менеджером «Газпрома». Но в результате переговоров победительница Меркель формирует коалиционное правительство с участием бывших соперников — социал-демократов.

постоянная борьба внутри правительства и в бундестаге за приемлемые решения. Она возглавляет правительство ФРГ уже дольше, чем Конрад Аденауэр и Гельмут Коль.

Во времена «до ковида» самым интересным местом для журналистов на саммитах ЕС был второй уровень здания «Юстус Липсиус», где расположились залы пресс-центров основных стран-членов.

Меркель входит неожиданно в сопровождении пресс-секретаря и пары охранников. Проходя вдоль стены бодрым шагом, отвечает на приветствия давно знакомых журналистов, озорно подмигивая. Германский зал строг, как ее брючный костюм с тесными пиджаками пастельных тонов: несколько рядов стульев и накрытый бледно-зеленой скатертью стол на фоне немецкого триколора. Сразу по пунктам излагает существо дела, по возможности кратко отвечает на вопросы. Не похоже на антураж соседнего французского зала — с трибуной, долгим и по-актерски эмоциональным общением с прессой Ширака, Саркози, Олланда или Макрона…

В 2007 году Меркель в Брюсселе представляла программу полугодового председательства Германии в ЕС. В нынешнем году — тоже. Тогда, 13 лет назад, она настаивала, чтобы в современном мультикультурном мире Европа не забывала о своих культурных корнях. Речь шла о Конституции ЕС, и она предлагала закрепить в документе ссылку на Бога и христианство. В этом выразилась ее принадлежность к консервативному лагерю.

Конституцию принять не удалось, а Лиссабонский договор о функционировании ЕС ссылается лишь на «культурное, религиозное и гуманистическое наследие Европы».

Только ленивый не пишет о признании Меркель провала идеи мультикультурализма. И связывает это «прозрение» с миграционным кризисом 2015 года, который уронил на 9 процентных пунктов рейтинг популярности канцлера.

На самом деле она посвятила этому часть выступления еще 17 октября 2010 года на форуме молодежной организации ХДС в Потсдаме. И вот что сказала.

Признав этот факт, канцлер призвала лучше работать над интеграцией («те, кто хочет стать частью нашего общества, должны не только соблюдать наши законы, но и говорить на нашем языке») и подчеркнула необходимость иммиграции (ежегодно на пенсию уходят 200 тысяч немцев, что создает нехватку рабочей силы).

Ислам, по ее словам, уже стал одной из религий Германии, и нельзя связывать с ним терроризм.

На пике миграционного кризиса Меркель 4 сентября 2015 года приняла решение, позволившее беженцам, в основном из Сирии и Афганистана, застрявшим на австрийско-венгерской границе и в Будапеште, въезжать в Германию без регистрации в Венгрии. Это вызвало бурю критики, в том числе среди однопартийцев.

На что у «женщины» были свои аргументы. Например:

Меркель не взяла ни одного из тех слов назад. И призывала только привести миграцию в управляемое русло. Журнал Time назвал Меркель «Человеком года — 2015» за ее позицию по беженцам и ее роль в связи с кризисом в Восточной Украине.

В этом году главная тема германского председательства в ЕС — кризис COVID-19. После того как в марте Меркель выступила с обращением к немецкому народу, она обратилась к народам Европы, обещав солидарность и лидерство в борьбе с пандемией.

Но Германия была в числе «северных», «прижимистых» стран союза, которые стоически сопротивлялись мольбам итальянцев о бесплатной раздаче грантов «южным». Она предложила иные механизмы. Совместный с Францией грандиозный план преодоления экономических последствий кризиса основан во многом на мощи германской экономики.

Ту же прижимистость проявило правительство Германии в реакции на долговой кризис 2008 года и операции финансового спасения Греции (вспомним массовые антигерманские демонстрации отчаявшихся греков). Греция спасена, как и единая валюта евро, застрахованная Европейским стабилизационным механизмом.

проповедовать оборонную автономию Европы, тормозить увеличение военного бюджета до требуемых НАТО двух процентов ВВП, на саммите в Бухаресте в 2008 году заблокировать втягивание Украины и Грузии в НАТО, отстаивать «Северный поток — 2».

Она убежденная глобалистка и любит повторять формулу Александра фон Гумбольдта: «Все есть взаимодействие». Мир нужно понимать как единое целое. Европейский принцип мультилатеральности или многосторонности — это совместный подход к решению проблем. Это не одно и то же, что российская «многополярность», которая подразумевает несколько центров силы со сферами влияния и говорит: «Не лезьте в нашу вотчину».

Меркель бескомпромиссна, когда речь заходит о ценностях западного мира:

- об индивидуальных правах человека, в том числе праве на передвижение; - фундаментальных свободах, в том числе свободе выражения мнений и собраний, предпринимательства; - о принципе разделения властей.

И лучше других западных политиков чувствует, где предлагают суррогат.

Видимо, чтобы остро ощутить эти ценности, нужно пережить изнутри ложь и лицемерие, в которых в ее юности приходилось участвовать каждому, чтобы не остаться на обочине жизни. И, вырвавшись, сравнить с другим миром, пусть далеко не идеальным. Это сверстник Ангелы, выросший в Западной Германии и набравшийся политического опыта в молодежной организации вроде Junge Union при ХДС/ХСС, может поверить российскому функционеру, который выдает черное за белое, иллюзию за правду. Но не бывшая воспитанница FDJ. Снисходительная ирония о «комсомольской юности» лидера Германии тут неуместна.

В школе она с удовольствием изучала русский язык. Но не учила его профессионально, поэтому не владеет им свободно. Коллеги из Sueddeutsche Zeitung рассказывали, что Путин сначала предположил, что они могут общаться без переводчика, но она отказалась. Предпочитает официальные рамки. Один на один обходятся без переводчика, но чаще переходят на немецкий, который у Путина лучше, чем ее русский. Ей нравится Россия, и она не раз говорила о своей мечте проехать по всей Транссибирской магистрали. Может быть, получится. Ведь она не планирует участвовать в выборах 2021 года. Хотя кто знает…