Рутина вместо диалога глухих

Пора поговорить о международных последствиях (включая, конечно, американо-российские отношения) вступления в должность нового президента США Джозефа Байдена. Пора, потому что Трампу и его команде вряд ли удастся при помощи судебных исков — даже кое-где выигранных — не пустить Байдена в Белый дом. Это поняли практически все — даже неторопливый официальный Пекин, поздравивший Байдена с победой на выборах. Молчит лишь Кремль — жертва собственных понтов и промахов, сделавший в свое время ставку на Трампа, ничего с этого не получивший (кроме обвинений во вмешательстве в выборы), но продолжающий играть в «реального пацана», не сдающего своих. В ущерб и международному этикету, и здравому смыслу.

Прогнозы — дело ненадежное. Особенно когда они вытекают не из бесстрастного анализа, а из симпатий и фобий. В частности, те, что в России в 2016 году пили шампанское за победу Трампа и их медийная обслуга, уже спрогнозировали при президентстве Байдена и «полномасштабную холодную войну», и неизбежное введение против России «санкций из ада». Вроде не замечая, что введение в действие почти пяти десятков санкций и разрушение договоров о контроле над вооружениями произошло именно при Трампе.

Есть и обратные примеры, когда на Байдена возлагаются надежды, что он поотменяет все, что на международной арене наворотил непредсказуемый и некомпетентный Трамп, и — как разумный и системный политик — вернет все к прежней «нормальности».

Появились в прессе простенькие подборки, как, например, в уважаемой британской FT, где лидеров ведущих и не очень стран просто разделили на две группы: проигравших (Losers) и выигравших (Winners) от победы Байдена. В первой — лидеры Израиля, Мексики, Бразилии, Индии, Великобритании, Турции, Венгрии, Саудовской Аравии, ну и, конечно, Путин с Ким Чен Ыном. У них, по мнению издания, были приличные отношения с Трампом, а их политика критиковалась демократами и Байденом. Во второй — столь же разношерстная компания, состоящая из лидеров Ирана, Германии, Франции, Канады, Китая, Японии, Аргентины и даже венесуэльского президента Мадуро. У этих, мол, с Трампом все было так плохо, что с Байденом, конечно же, станет лучше. Не очень убедительно — ведь политика не сводится лишь к взаимоотношениям лидеров.

Пейзаж после битвы

Байдену достанется Америка с обществом, расколотым практически пополам, — Трамп уходит, но «трампизм», имеющий социальную базу, никуда не денется. Новый президент унаследует страну, травмированную рекордным распространением коронавируса, спадом производства, занятости и социальными потрясениями. С этим вполне реальным внутренним кризисом придется разбираться в первую очередь. Международная политика неизбежно уходит на второй план — как говорится, не до грибов. Кстати, во время нынешней избирательной кампании она и обсуждалась значительно меньше, чем в 2016 году. Эксперты считают, что внешняя политика Байдена — особенно в первый год президентства — будет скорее ситуативной, фрагментарной, по принципу «action — reaction». Без драматических трансформаций, новых идей и весомых инициатив. А также, как и при Трампе, без внешнего военно-политического интервенционизма.

Что-то, конечно поменяется. Стилистика, несомненно, станет иной. Иной тип политической риторики — более традиционный, дипломатичный, системный. Иной стиль принятия решений — более предсказуемый и менее спонтанный, более коллегиальный и опирающийся на мнение экспертов, более понятный союзникам, да и соперникам/противникам. Конечно, сильно изменится качество внешнеполитической команды — скорее в направлении ее профессионализации. В отличие от трамповского фильтра верности и личной преданности, что вело к бесконечным перестановкам и переназначениям по мере возникновения несогласия назначенцев с его действиями или подозрений в утрате ими лояльности.

Уже называются возможные кандидаты на ключевые посты, связанные с международными делами. Это подготовленные политики с опытом внешнеполитической деятельности, совсем не из «левых» демократов, а скорее из крыла системных демократических неоконсерваторов. Например, бывший помощник президента Обамы по нацбезопасности Сьюзан Райс, бывший замгоссекретаря Томми Блинкен, а также нынешний президент Фонда Карнеги Уильям Бернс — бывший первый зам госсекретаря, а до того посол в России (кстати, хорошо знающий нашу страну).

Впрочем, учитывая сохранение республиканцами большинства в Сенате, утверждение кандидатур на ключевые посты будет непростым. Особенно тех, что особо активно критиковали Трампа за его реальные и мнимые ошибки на международной арене (как, например, г-жа Райс).

Исправление наследия Трампа

Байдену придется исправлять некоторые «вредоносные», по мнению демократов, антиглобалистские решения Трампа на международной арене, отмена которых не слишком много будет стоить США и которая не потребует одобрения Сената, зато найдет понимание у союзников. Он вернет США в Парижское соглашение по климату, в ВОЗ, а также собирается вернуть США в соглашение по иранскому ядерному досье — он все это обещал. Не исключено, что спустя некоторое время США вернутся и в ЮНЕСКО. Изменится и жесткая риторика в отношении ВТО с угрозами выйти из нее, практиковавшаяся при Трампе в ходе его торговой войны с Китаем и введения импортных пошлин на сталь и алюминий. По мнению экспертов, Байден может вернуться и к членству США в Транстихоокеанском партнерстве (Trans-Pacific Partnership), из которого Трамп вывел страну в 2017 году, выполняя свое предвыборное обещание «отечественным производителям».

Большая политика

Остальное — без драматических изменений, хотя и с коррективами, в том числе стилистическими. В отношениях с союзниками по НАТО — иной, более приемлемый для них (и необидный) публичный вокабуляр, хотя основные направления политики те же (их, собственно, и Трамп не сильно изменил после Обамы, если не считать его напористого стиля общения и хамоватой риторики). Ближневосточная политикастанет более сбалансированной — с меньшим перекосом в сторону Израиля. О соглашении по иранскому досье мы уже говорили; впрочем, возврат к нему может столкнуться с противодействием Израиля, саудитов и произраильского лобби внутри страны, да и самого Ирана, истинные намерения которого не до конца понятны и могут изменяться в зависимости от внутриполитических схваток соперничающих властных группировок.

О России поговорим отдельно, а что касается Китая, то Байден, как и большинство вашингтонских политиков из обоих политических лагерей, а также американских военных, реально озабочен военным, политическим и экономическим усилением этой страны. Во время кампании Байден вполне конкурировал с Трампом в соревновании по жесткости высказываний в отношении Китая, угроз с его стороны и его претензий на более значительное и влиятельное место в трансформирующемся миропорядке. Впрочем, и здесь изменится язык общения — это может поспособствовать замене открытой торговой войны новыми, жесткими и длительными американо-китайскими переговорами с перспективой заключения нового торгового договора. В целом же видна все более убедительная перспектива формирования новой стержневой геополитической конфронтации: США — Китай.

А теперь о России

Тут не все так просто и однонаправленно, как некоторым кажется. Конечно, публичная оценка российской политики Байденом — как внутренней, так и внешней — станет значительно более жесткой и идеологически окрашенной. Российские руководители (лично к которым Байден, в отличие от Трампа, не испытывает ни симпатий, ни особого уважения) «получат по полной программе». И за нарушения прав человека, и за политически мотивированный судебный произвол, и за политзаключенных, и за репрессии и давление на оппозиционеров, и за хакерские кибератаки, и, конечно же, за Крым с Донбассом и другие нарушения международного права. Это, в принципе, стиль демократов — вести комбинированную политику, в которой есть место не только геополитической прагматике, но и «защите» демократических ценностей. Это, кстати, будет касаться отнюдь не только России, но и других стран, где есть проблемы с правами человека в либерально-демократическом их понимании (например, Турции или Саудовской Аравии). Что касается «украинского вопроса», то это одна из личных «специализаций» Байдена со времен его вице-президентства при Обаме. Если Трампу этот сюжет был, в общем-то, малоинтересен, то президент Байден его, конечно же, не бросит, а, скорее, разовьет.

Теперь о санкциях.Байден с ними стесняться не станет и продолжит «дело Трампа», но без колебаний и долгих раздумий, характерных для прежнего хозяина Белого дома. Собственно, ужесточить санкционное давление на Россию он публично обещал в ходе своей президентской кампании. Однако некоторые эксперты считают, что вводить новые санкции

По образной оценке Андрея Кортунова (гендиректора Российского совета по международным делам), Трамп в этой области уже «снял все сливки», и поднятие санкций на качественно новый уровень (как, например, против Ирана и КНДР) потребует платить несравненно более высокую цену — с возможным ущербом и интересам американского бизнеса, и стабильности международной финансово-экономической системы, а также с дополнительными политическими рисками — как региональными, так и глобальными. Но эти «предохранители цены» могут не сработать, если сама Россия не прекратит исправно поставлять поводы для санкций и таким образом их выхода на новый, крайне опасный для ее интересов уровень, когда уже невозможно будет ерничать по поводу их полезности для российской экономики и «отечественных производителей».

Несколько слов отдельно о «Северном потоке — 2»и санкциях против него. Да, Байден не столь увлечен сланцевым газом, как Трамп, считая технологию его добычи серьезным ущербом для окружающей среды (а «зеленая экономика» — одна из фишек демократов). Однако, с другой стороны, ему сложно, во-первых, идти против коммерческих интересов его многочисленных производителей, продавцов и т.д. по цепочке. А во-вторых, проигнорировать негативное отношение к «потоку» Украины, Польши и стран Балтии, которым он сочувствует и покровительствует. Так что изменений в американской позиции в связи с «потоком» может и не быть.

Политика Байдена в отношении России в то же время не будет отягощена тем, что называют Russiagate. С уходом Трампа, против которого демократами и продемократическими медиа было применено это оружие, оно потеряет смысл. Байден по сравнению с Трампом будет гораздо свободнее на российском направлении. А в сочетании с позицией демократов и лично Байдена по проблемам контроля над вооружениями это может дать вполне ощутимые переговорные плоды. Эксперты в большинстве своем убеждены, что Байден (в отличие от Трампа) готов пойти на продление СНВ-3 на 5 положенных по его условиям лет (такое продление не требует одобрения в Конгрессе), с тем чтобы потом начать серьезные, тщательные, неизбежно длительные переговоры с Россией по поводу следующего соглашения о контроле над стратегическими вооружениями. Соглашения, учитывающего новые геополитические и военно-технические реалии. Некоторые также считают возможными переговоры с Россией по поводу сотрудничества в кибербезопасности. А всякие переговоры, если обе стороны в них заинтересованы, сами по себе делают отношения более нормальными и «приличными», повышая роль экспертов, отвоевывая пространство у пропагандистов и разного рода ястребов по обе стороны океана.

В целом апокалиптическая картина пока не вырисовывается. Равно как и какое-то зримое и сущностное потепление отношений между Россией и США. В то же время улучшение их стилистики, как и начало переговорной рутины, в ходе которой стороны неизбежно начинают слушать друг друга (а иногда и слышать), возможны. А это уже лучше, чем диалог глухих.