Бомбы на десерт

Обычно в Степанакерт из Еревана можно добраться по двум дорогам, но в военное время предпочтительнее та, что проходит через город Горис (дело в том, что северная дорога через Варденис активно простреливается). В начале войны журналистов в Карабах на своих автобусах возил армянский МИД, но когда 2 октября начали бомбить Степанакерт, а по дороге туда из Гориса повредили мост, он продолжать эту практику отказался. Журналистам ехать в Степанакерт категорически запретили, но при этом быстро выяснилось, что власти самопровозглашенной Нагорно-Карабахской Республики (НКР) свободно пропускают всех желающих.

Мы проехали в Карабах на машине обычного таксиста из Гориса по имени Синод. На границе между Арменией и Карабахом пограничник, не задавая никаких вопросов, раздавал гостям республики пряники, а военные в соседней комнате внимательно смотрели по телевизору обращение к народу премьера Армении Никола Пашиняна.

Он говорил, что армяне сейчас переживают, возможно, самый решающий момент в своей истории. «Сегодня, как никогда, мы преисполнены несокрушимой решимости защищать нашу идентичность, нашу родину… Каждый из нас обязан посвятить себя одной цели, и эта цель — победа».

Парадоксально, но Ереван так и не сделал этого за 26 прошедших после первой карабахской войны лет. Объяснение в том, что для Армении признание Нагорного Карабаха чревато усложнением и без того непростого геополитического положения (она не имеет выхода к морю, с двух сторон ее окружают враги — Турция и Азербайджан, а с главным союзником — Россией — Армения не граничит).

Пока мы двигаемся в темноте по Лачинскому коридору в сторону Степанакерта Синод говорит, что во время войны в 90-х годах чудом провез по нему на КамАЗе боеприпасы, потому что его прицельно обстреливали азербайджанцы. Подобную историю может рассказать едва ли не каждый житель Карабаха старше 45 лет — тогда в кровопролитной войне участвовало почти все мужское население будущей непризнанной республики. Почти для каждого война с Азербайджаном — это личная вендетта, и почти каждый уверен, что поражение в войне за Карабах — это конец для всей Армении.

Ночной серпантин приводит нас к городу Шуши, который расположен на возвышенности прямо над Степанакертом (по дороге это 10 километров). Во время войны здесь укрепились азербайджанцы и прямой наводкой били ракетами по столице. В первую неделю новой войны здесь было спокойно, но уже вечером, 4 октября, армия Азербайджана начала бомбить и Шуши.

Во время длинного спуска с горы в Степанакерт обычно можно любоваться огнями города, но не во время войны. В целях безопасности тут отключено все уличное освещение, да и большинство местных жителей свет не включают. Зато, когда мы около 8 часов вечера въезжаем в город, включается воздушная тревога. Почти сразу где-то в городе начинают рваться снаряды. В панике неофитов мы останавливаемся у ближайшей постройки, и — о, удача — это оказывается работающий продуктовый магазин.

Нас отводят в подсобку, заставленную бутылками водки и другого крепкого алкоголя. «Сегодня уже три раза разные места «Лорами» (баллистическиеракеты, которые как и беспилотники, поставляет в Баку Израиль, к которому из-за этого отношение тут скоро будеттакое, как в арабских странах. — И.А.) обстреливали, — рассказывает хозяин магазина Тигран. — На наших глазах уже столько сбили беспилотников. Когда сирена орет, значит, наши по ним бьют, а ракеты без тревоги прилетают».

— Нормально все, выберемся! Не в первый раз. Я уже третью войну тут: в 91-м году, когда мне было 12 лет, в 2016-м году (тогда Азербайджан, не сумев серьезно продвинуть линию фронта, прекратил наступление через четыре дня. — И. А.) и сейчас, — добавляет он.

Вдалеке периодически слышатся взрывы, после каждого из которых его жена вскрикивает.

— Работаете допоздна, — говорю я с уважением и благодарностью.

— Сейчас до семи должны были, но просто в городе 5-7 магазинов работают, и все солдаты с постов сюда идут: кто пиво, кто водку, кто колбаску берет. Мы даже не знаем, работать или нет, потому что молочные продукты не привозят, мы под бомбежкой ездим за ними и за хлебом в села.

— Покупают меньше сейчас?

— Конечно, да и мы многое просто так отдаем, — отвечает жена Тиграна.

— Мне бизнес сейчас не нужен, просто, чтобы людям было где покупать. Чтобы видели, что магазин открыт, и значит жизнь продолжается. Что будет завтра, я не знаю. Но наш народ — крепкий!

— Уехать не думали?

— Нет, но детей мы отправили. Зачем им видеть то, что я 25 лет назад видел? Да, и сын как себя вел? Я говорю ему в подвал идти, а он стоит, смотрит на меня и не идет. 13-летний подросток, как его контролировать? — отвечает Тигран.

Эстонские коллеги, с которыми мы приехали в Степанакерт просят у хозяина скоч, чтобы наклеить на свои каски буквы TV, а аргументы, что беспилотник их вряд ли увидит, не принимают. «Они стреляют по жилым домам, чтобы панику посеять», — говорит Тигран. Ему периодически звонят на телефон (в Степанакерте еще работают стационарные телефоны и некоторые операторы, но мобильного интернета нет).

Хотя сигнал тревоги еще не закончился, мы решаем все-таки прорываться в гостиницу. Я покупаю пятизвездочный «Арарат», и мы прыгаем в «Жигули» Синода, который хоть и вывозил беженцев из Степанакерта уже четырежды за эту неделю, понятия не имеет, как проехать на нужную нам улицу.

Когда мы все-таки ее находим, то в погруженном в темноту лобби

Приметы времени: наш номер не готов, потому что горничная боится подниматься наверх, пока гудит сирена, а в баре постепенно заканчивается коньяк, поэтому представители зарубежных медиа переходят на тутовую водку.

Те, кто приехали давно, с важным видом рассказывают новичкам истории прошедших дней. Главный хит — это, конечно, обстрел «Градами» Мартуни, в ходе которого были серьезно ранены два французских журналиста, а еще с десяток их коллег чудом избежали ранений. С тех пор выезжают за пределы Степанакерта, пожалуй, только военкоры Александр Коц и Семен Пегов, работающие в таких конфликтах на особых условиях.

Ночь проходит спокойно, но когда я просыпаюсь в 8 утра, выясняется, что город уже бомбят и давно воет сирена. Из-за постоянных «прилетов» в центр Степанакерта отменяется брифинг военных в пресс-центре, да и вообще жизнь в городе замирает. В холл спускается бывшая журналистка «Комсомольской правды», а ныне начинающий видеоблогер Дарья Асламова. Накануне она рассказывала, что впервые приехала в Нагорный Карабах, где в 90-х ее взяли в плен азербайджанцы и изнасиловали. «Стою у зеркала и накладываю крем под веки, как начинаются взрывы!» — делится она впечатлениями. В зону боевых действий в горы Асламова приехала с огромным чемоданом, наполненным легкими платьями и косметикой, что, впрочем, не мешает ей почти сразу же умчаться в город исследовать последствия разрушений.

В подвале гостиницы (не буду называть ее название из соображений безопасности) ночуют жители Степанакерта, опасающиеся делать это дома. Отсюда же периодически увозят в Армению женщин с детьми и стариков. Пока идет бомбежка, женщины плачут, некоторые старики лишаются чувств.

Молодой парень периодически вывозит своего отца в инвалидной коляске покурить на крыльцо гостиницы. «Он бывший офицер, в 90-е годы тоже воевал против Азербайджана, но с 2016 года у него уже пять инсультов было», — рассказывает Завен про своего отца Микаэля.

— Мой брат воюет, мы живем в квартире, ее не разбомбили, но пока ночуем здесь, потому что тут безопаснее. Ждем, пока успокоится ситуация, чтобы вернуться домой, — рассказывает Завен.

— В Армению не хотите пока уехать?

— Отец не хочет. Я жил в России, а сейчас учусь онлайн в корпоративном университете Сбербанка. Занимаюсь маркетингом, и хотя здесь расти проблематично, уезжать отсюда не хочу, это наша земля, и нам нужно ее развивать.

Если в субботу в Степанакерт ракеты прилетели трижды — утром, в обед и вечером, то в воскресенье с утра начался массированный обстрел: применялись кассетные боеприпасы, «Смерч» и, вероятно, авиация. Обстрел продолжался до вечера, когда пошел сильный дождь. Во время очередной передышки, журналисты в отеле поднимались из подвала в лобби, чтобы покурить и выпить кофе.

— С утра нас сразу после завтрака обстреляли на десерт! — объясняет владелец гостиницы кому-то по телефону.

Постояльцы отеля ведут светские беседы. Так, известный ереванский актер, который объяснил мне, что приехал оказать «моральную поддержку детям и старикам», рассказывает историю о геноциде армян (все здесь уверены, что Турция, оказывающая помощь Азербайджану, решила закончить то, что начала в начале XX века).

Актер говорит про мальчика, которого во время геноцида усыновили бедуины, но он все время рассказывал приемному отцу-шейху, что часто видит в видениях свет и даже чувствует какой-то запах. Когда мальчик вырос, и они с отцом проходили мимо армянской церкви, юноша вдруг узнал свет свечей и запах ладана. Шейх отвел его в церковь и сказал, что любит сына, но все-таки он должен быть с вами. «Мне эту историю рассказал сам тот мальчик, будучи уже 92-летним стариком, с которым мы встретились в Венеции», — говорит актер, и разговор об уникальных качествах армян, сумевших сквозь века и страдания сохранить свою культуру и веру, идет дальше, пока не прерывается очередной серией взрывов.

Хозяин гостиницы сетует, что в 90-х местные жители оставались жить в Степанакерте «из чувства протеста», а сейчас этого нет, и некоторые уезжают. Впрочем, в подвалах Степанакерта сидит еще очень много людей, в том числе женщин. В середине дня выпущенная армией Азербайджана ракета разбомбила электрическую подстанцию, после чего в городе отключилось электричество. Вместе с ней попали и в жилые дома рядом (позже власти НКР сообщили, что в результате воскресных обстрелов Шуши и Степанакерта погибло четверо мирных жителей).

К вечеру многие журналисты, понимая, что работать в таких условиях практически невозможно, решают как минимум временно перебазироваться из Степанакерта в Горис. На дороге в Армению одну из машин обстрелял беспилотник, а мост, в который попала ракета 2 октября, задели снова, и машины пустили в объезд по бездорожью.

Вскоре после Шуши наша машина обгоняет старика, едущего верхом на коне. «Передайте в Ереване, что у нас все нормально», — говорит он и улыбается.

20-тысячный сонный Горис — последний город Армении на пути в Карабах. Сейчас, во время войны, — это перевалочный пункт для беженцев, которые спасаются от войны. Владелец местной гостиницы «Диана» Геннадий рассказывает мне, что за неделю боевых действий бесплатно разместил у себя уже около 600 человек. Большинство из них остаются на одну ночь и едут в другие города или деревни Армении, но некоторые остаются надолго.

Пока здесь тихо, хотя Геннадий рассказывает, как в первую войну по городу били «Грады».

А сейчас мы либо воевать будем, либо нам грозит полный геноцид. Воевать — умираем, не воевать — умираем. У нас выбора нет», — говорит Геннадий, который после 16 лет уехал в Москву, стал там успешным бизнесменом, владеет заправками, магазинами, отправил детей учиться в Англию, а отель в Горисе открыл «как память для нашего города, а не чтобы заработать».

Он, как и многие армяне, упрекает Россию за то, что она не помогает сейчас Нагорному Карабаху. Официальные лица, в том числе Пашинян, уверяют, что справляются сами, а Москва поможет, когда это действительно понадобится.

— ИГИЛ (запрещенная в РФ организация) был в Сирии, теперь здесь воюют, а скоро в Чечню пойдут. Почему геноцид армян и был, потому что Армения — христианские ворота, куда они и идут, чтобы Россию уничтожить, — говорит Геннадий, — Жалко, что люди умирают на этой войне, хотя у моего сына есть друзья — азербайджанцы, и в Москве они к нам в гости приходили. Мы общаемся в России и в Лондоне, а здесь война…

В «Диане» беженцы живут бесплатно, не берут денег и за еду, поэтому на обед весь ресторан заполняется женщинами с детьми и стариками.

Аннуш, Татевик и Мариам (имена изменены) взяли всех своих (семерых) детей и уехали еще 28 сентября из города Гадрут — ему в ходе этой войне достается серьезно. «Утром начали бомбить, мы весь день провели в подвалах, а вечером поехали сюда, почти без ничего. Дети боялись, у них был стресс. И сейчас, когда дверь хлопает, они думают, что бомбы падают», — рассказывает Аннуш.

— Ваши мужья воюют?

— Конечно, они должны защищать. Они офицеры на первой линии. Иногда созваниваемся, чтобы узнать: живы или нет, но про обстановку мы даже и не спрашиваем.

Пока мы общаемся около двери в их номер, из-за нее то и дело выглядывают любопытные дети. Аннуш рассказывает, что во время первой войны, на которой погиб ее отец, она тоже была ребенком и помнит, как жила в подвале. «Это уже третья война, и в 2016 году наши мужья тоже там были, но тогда не бомбили Степанакерт, да и Гадрут — не так сильно. А сейчас совсем страшно, они все, что у них есть, на нас опускают», — говорит она.

— Не думали уехать из Карабаха совсем?

— Не хотим, мы любим нашу родину. Даже здесь, хоть и в Армении, но все не так, — говорит Аннуш.

— Родина зовет, наш Арцах! — добавляет Мариам.

— А если все уедут, то кто там будет жить? Наша родная кровь там осталась, они ее отдали, чтобы мы жили мирно. Но, увы, так не получилось. 30 лет уже нет мира, — говорит Аннуш — Будь дети постарше, мы бы сами остались в Гадруте.

— Что будет дальше, как думаете?

— Я думала, что быстрее решат что-нибудь, в 2016 году Россия вмешалась, а сейчас не знаю, в чем причина. Я не политик, но думаю, если не закончится это скоро, то мировая война будет.

Россия пока, в отличие от Турции, действительно не вмешивается в конфликт, но нельзя сказать, что армия обороны Нагорного Карабаха не справляется с поставленными задачами. За 8 дней боевых действий Азербайджану, несмотря на периодические заявления президента Ильхама Алиева о взятии населенных пунктов, находящихся под контролем НКР, так, судя по всему, и не удалось существенно сдвинуть линию фронта. НКР заявляет, что уничтожено более трех тысяч азербайджанских солдат и сотни единиц техники (Азербайджан комментирует потери не так охотно. — И.А.).

В воскресенье был обстрелян крупный азербайджанский город Гянджа, снаряды попали в том числе в жилые дома, есть пострадавшие. Азербайджан заявил, что огонь велся с территории Армении (Ереван это отрицает) и пообещал расширить территорию боевых действий, явно намекая на армянские города, в том числе Горис. Пока этого не произошло, хотя угроза полноценной войны между Ереваном и Баку продролжается. Однако и перспектива скорого прекращения войны пока не проматривается. Вечером, 4 октября, Алиев обратился к народу и заявил, что «все оккупированные районы [то есть весь Нагорный Карабах] будут освобождены», а «Азербайджан вернется к режиму прекращения огня, если Армения представит график вывода своих войск из Нагорного Карабаха», на что армяне, очевидно, не согласятся.