24 сентября белорусский портал Tut.by опубликовал видео, на котором назначенный за три дня до этого вице-мэром Ялты бывший председатель Бобруйского и Смолевичского советов Беларуси Михаил Загорцев обращается к белорусским властям и военным с просьбой прекратить насилие в отношении протестующих.

«Я боялся сейчас только одного: умереть и не увидеть Беларусь свободной. Но наши дети — они сделали это. Наши женщины — спасибо им за все огромное. Наше поколение — мы просим прощения за то, что допустили это. Коллеги бывшие! Мэры городов, председатели, еще не поздно не допустить больше никакого кровопролития. Еще не поздно исправиться и идти вместе с народом», — сказал Загорцев.

Он также попросил Россию не вмешиваться в ситуацию в Беларуси.

«Мы до сих пор многие не верим, что наши белорусы могут так издеваться над детьми и женщинами. Но если это россияне. <...> Я сказал мэрам [российских] городов-побратимов: не пускайте сюда своих сыновей. Если они придут — поверьте, встанет каждый белорус».

Несмотря на то что само обращение было записано в середине августа, то есть до того, как Загорцев стал чиновником, на следующий день после его публикации с должности заммэра Ялты он был уволен.

В интервью «Новой газете» Михаил Загорцев рассказал, жалеет ли о сказанном на видео, что не так с российским телевидением и каков, на его взгляд, расклад политических сил в Беларуси.

— Я не понимаю, в чем меня обвиняют. Да, я высказался [по поводу недопустимости насилия в Беларуси], но это было еще в августе. Я тогда находился на лечении, и мне скинули эти ролики страшные [где запечатлены моменты насилия]. Я почувствовал страшное опустошение — такое, когда ты бессилен что-то сделать.

И меня попросили знакомые: «Ну ты же знаешь всех, знаешь генералов…» Я обратился к ним персонально. Плюс еще боевики, про которых даже президент [Лукашенко] сказал, что они по Беларуси бродят. Прозвучала там [в моем обращении] просьба к россиянам не пускать сюда [силовиков].

В Беларуси [мое обращение] не [показывали] на Tut.by, в СМИ. Я никогда никому интервью не давал. Оно было через соцсети отдельным людям послано, и, в том числе, с генералами мы поговорили. Очень многие тогда выступали [против насилия]. Ну как остановить? Ну словом хоть.

Потом я уехал в Ялту по рекомендации врачей на лечение, я побыл в санатории, мне стало гораздо лучше. А главу администрации Ялты Ивана Имгрунта я знаю (Ялта и Смолевичи, где загорцев работал главой исполкома, — города-побратимы. — Ред.). Он предложил: тяжело, кадров нет, после Украины развал серьезный в ЖКХ. Я сказал: сколько здоровья будет, я помогу тебе, потому что я профессионал. Я не политик, я никогда не выступал ни в каких делах.

Но когда я приступил [к работе в Ялте], украинский сайт «Миротворец» опубликовал мое досье. Это Украина и местные [крымские] активисты сработали. Это обращение [с требованием меня уволить], оно с Украины. Надо было подать, чтобы между Россией и Беларусью что-нибудь, хоть какой-то фактик…

И тут понеслось: мне звонят, спрашивают, а у меня удивленные глаза. Я ведь тихо из Беларуси уехал, никто не знал, куда. Я к главе Ялты пришел и говорю: «Я заявление напишу, я не хочу никаких шумных эпопей». Вот и вся картинка.

— Я не знаю, может сверху [надавили]. Скорее всего, пресс-центр [версию предложил]. Я беседовал с одним, объяснял: «Это же было, когда я не работал, не был на госслужбе, а здесь [в Ялте] я никому не давал никаких комментариев».

Мне кажется, это удар по главе. Местным он [Имгрунт] не очень нужен. Глава даже предложил мне: «Оставайся, дам другую работу». Получается, я его подставил. Заявление [против насилия в Беларуси] было в августе, а всплыло, когда я заступил на работу.

Я не публичный человек. Я просто сказал: «Давай помогу, мусор научу вас убирать». Но кто-то воспользовался ситуацией. Заявление [против насилия в Беларуси] было в августе, а всплыло, когда я заступил на работу.

— В течение 3 часов, как заступил на должность, я появился на сайте «Миротворец». Ну в чем моя позиция [по Крыму]?

— У меня не было времени ни с кем беседовать. Я работал с 7 утра до 8 вечера, техническую работу исполнял. Поэтому я не знаю, в чем я должен оправдываться. В Беларуси я высказал позицию как отец, как дедушка, который увидел, что детей бьют. Я свою позицию озвучил и больше не участвовал ни в каких мероприятиях, никуда не ходил. Слишком серьезно было у меня подорвано здоровье.

— Не изменилась. И я ее не менял никогда. Но это никак не связано с работой в Ялте.

Если бьют ребенка, женщину, старика, то я как мужчина, который сам уже дедушка, я всегда буду против, я буду защищать. Как у нормального человека может быть другая позиция?

— У меня в Ялте интернета не было. Мне только передали, что она была малочисленная…

— Или тайная. Как к этому можно относиться?

Поэтому я не понимаю происходящего. Мои дети мне сказали: «Папа, ничего не смотри, ничего не включай». Я не включал ни Сети, ничего, мне только что-то передавали.

— Конечно, нет. Хоть не ходил голосовать, я находился на лечении, я сомневаюсь в этих цифрах.

— Сложно сказать. Я не находился в стране во время выборов, новости узнавал только по телефону… Но точно не такие цифры. Может, 50 на 50 или 60 на 40 в любую сторону, но не такие. Ряд участков, которые все же показали свои протоколы, — там другие цифры.

Поймите, дело же не в выборах даже. В последние годы в Беларуси зарплаты не росли, закредитовывались крупные предприятия.

Экономическая ситуация заходила в тупик. Лукашенко кредиты брал то у России, то на Западе — как Броз Тито в Югославии брал и у тех, и у других. Еще коронавирус наложился.

Кстати, для меня удивительно, в Ялте я пришел на первую планерку в маске, а здесь все спокойно к этому относятся. Я им говорю: «Примите меры. Вы просто не понимаете, что это такое». У нас в Беларуси легковесно отнеслись к этому, теперь повторная волна.

Я думаю, что если бы не было 9–10 августа насилия, то такого всплеска [уличных протестов] бы не было. Любая женщина за своих детей выйдет, чтобы защитить. А когда еще и женщин начали бить, понятно, что дальше будет….

— За что? Я не призывал к протестам, не ходил на протесты. Но если людей убивают, я всегда буду против. Если они не нарушают закон, если ходят мирные демонстрации… Я знаю своих белорусов, которые за столько дней не сломали ни одну остановку, не разбили ни одного стекла. За собой убирали окурки и мусор. Как можно по-другому себя повести?

Я гражданин Республики Беларусь, отработал сознательно всю жизнь, работал для людей.

Да, я сказал [что против], когда у нас свой ОМОН бил, а они еще российский ОМОН хотели ввести. Но это же было против ОМОНа, а не против россиян. Пока ни одного флага Евросоюза у нас на демонстрации не было.

— Да. Но телевидение, которое мы там смотрели и теперь я посмотрел, что в России показывают о Беларуси… Это очень обидные вещи.

— Я понять не могу, где они взяли этих экспертов? Вот вы едете в Беларусь [искать спикеров], ну возьмите рабочего, ученого, айтишника. Нет, пригласили какого-то политолога, которого я в глаза не видел никогда, — и одинаковые штампы идут про Украину, про Беларусь.

Годами слушаешь, можно только названия менять.

Это же как в семье. Нельзя же ребенка воспитывать все время ремнем, нужна же ласка, пряники, тогда он послушает.

— Я слово «оппозиция» не люблю и не понимаю. Почему оппозицией называют тех, кто живет в стране? Это «позиция» людей, нормальная человеческая позиция.

— Нет. Я жалею, что мне из Ялты надо уезжать. Ялта — в моем сердце, я ее люблю. Пять раз здесь отдыхал. Сейчас не сложилось, но, может, потом сложится.

Екатерина Резникова, специально для «Новой»