Часть оппозиции считала референдум нелегитимным, участвовать в нем означало для них признать авторитарный режим законным. Многие из тех, кто соглашался участвовать, были убеждены, что победить оппозиция не может, что победа диктатуры предрешена заранее и что единственный возможный смысл кампании «Нет» заключается в том, чтобы открыть людям глаза на положение в стране, используя для этого пропагандистские возможности плебисцита.

Оптимисты считали, что плебисцит — это шанс покончить с диктатурой, покончить с Пиночетом, и упустить этот шанс нельзя. Последние оказались правы: против продления полномочий Пиночета высказались 54,7% чилийцев, принявших участие в голосовании, «за» — 43%.

К моменту проведения плебисцита 1988 года генерал Пиночет уже 15 лет находился у власти. 11 сентября 1973 года военные свергли демократически избранное правительство Сальвадора Альенде и установили авторитарную диктатуру, распустили Национальный конгресс и все представительные органы управления, запретили все политические партии, а также левые общественные организации и профсоюзы.

На сторонников левых и левоцентристских партий, входивших в правившую в 1970–1973 гг. коалицию «Народное единство», обрушились невиданные в истории Чили репрессии. Тысячи людей были задержаны, подвергнуты изуверским пыткам и истязаниям, многие были расстреляны без суда или исчезли навсегда после задержания военными или полувоенными формированиями режима.

По данным Комиссии по политическим заключенным и пыткам в годы диктатуры («Комиссия Валеча»), в стране с населением 11–12 млн жертвами диктатуры были признаны 40 018 человек, из них 3065 были убиты или исчезли.

Для Чили, где, в отличие от других латиноамериканских стран, военные перевороты были не правилом политической жизни, а редким исключением, это оказалось тяжелейшим шоком. Тысячи чилийцев вынуждены были эмигрировать.

Репрессии, разрушение представительной политической системы, ликвидация левых партий и профсоюзов, цензура и государственный контроль над СМИ позволили чилийскому военному режиму осуществить во второй половине 1970–1980-х гг. неолиберальную трансформацию экономики, одну из самых радикальных и последовательных в мире.

Практически полная приватизация госсектора (за исключением добычи меди, главного экспортного ресурса Чили), либерализация внешней торговли, диверсификация экспорта, экономический рост позволили говорить в 1980-е годы о чилийском «экономическом чуде». Чили стала восприниматься многими, включая влиятельных российских либералов, как модельная страна успешной «авторитарной модернизации» и как возможный пример для подражания.

За 10 лет с 1973 по 1983 год реальная стоимость заработной платы в Чили сократилась на треть по сравнению с предыдущим десятилетием. По словам Радомиро Томича, одного из лидеров Христианско-демократической партии Чили, соперника Сальвадора Альенде на президентских выборах 1970 года, рынок стал определять в Чили цену на все товары, за исключением рабочей силы, цену на которую определял пулемет.

40% чилийцев до начала 1990-х годов находились за чертой бедности; Чили превратилась в страну с огромным неравенством в доходах, заняв по этому показателю второе место в Латинской Америке (после Бразилии, вступившей на тот же путь десятилетием раньше). Кроме того, экономическое развитие Чили в период диктатуры отнюдь не было безоблачным: в 1982 году страну потряс экономический кризис, который привел к падению ВВП на 14% и заставил режим обратить вспять некоторые либеральные реформы, в частности национализировать банки.

Однако с 1985 года, когда в правительство Чили приходит новая команда «чикагских мальчиков» во главе с министром финансов Эрнаном Бучи, начинается вторая волна либеральных реформ, которые снова приводят к экономическим успехам и высоким темпам роста.

Именно на этом фоне авторитарный режим решает провести референдум о продлении полномочий Пиночета. Конституция Чили, принятая на плебисците 11 сентября 1980 года, установила восьмилетний переходный период (1981–1989), в течение которого Пиночет оставался президентом страны. Согласно переходным положениям конституции, за 90 дней до конца его президентского мандата члены правящей хунты, то есть командующие сухопутными, военно-воздушными и военно-морскими силами и начальник корпуса карабинеров (полиции), должны были предложить кандидатуру президента республики на следующий срок.

Этот кандидат должен был получить одобрение граждан на плебисците. Если официальная кандидатура получала большинство голосов «за», то новый президент вступал в должность 11 марта 1989 года и оставался на ней до 11 марта 1997-го. Мало кто сомневался, что фамилия «нового» президента будет все той же, и поэтому голосование «за» означало продление полномочий 73-летнего Пиночета еще на восемь лет, то есть, по сути дела, согласие на его пожизненное правление.

В том случае, если официальный кандидат не получал большинства голосов на плебисците, то период президентства Пиночета продлевался еще на один год, до 11 марта 1990 года. За 90 дней до истечения этого срока должны были быть объявлены одновременные выборы президента и Национального конгресса, при этом Пиночет оставался командующим сухопутными силами Чили до 1998 года и пожизненным сенатором.

Очевидно, что главной целью диктатуры было завершение институционализации авторитарного режима. Чили на протяжении всей своей истории была в высшей степени легалистской страной, и ситуация полного разрушения политических институтов, в которой она оказалась после военного переворота 1973 года, была, несмотря на всю риторику «спасения отечества», весьма неуютной и для самих военных, и особенно для поддержавших переворот чилийских правых. В соответствии с теми же легалистскими традициями вариант «нет» также был предусмотрен в переходных положениях конституции 1980 года, но, конечно, как чисто теоретический.

В среде чилийской оппозиции отношение к надвигавшемуся плебисциту отнюдь не было однозначным. Левые партии, в наибольшей мере пострадавшие от репрессий — Коммунистическая партия, Движение единого народного действия, Движение революционных левых и другие, — с начала 1980-х гг. надеялись на то, что диктатуре удастся нанести поражение, и выступали за полный и немедленный разрыв с ней.

Эту надежду поддерживало нараставшее после экономического кризиса 1982 года массовое протестное движение: в 1983–1986 гг. десятки тысяч людей выходили на улицы чилийских городов с требованиями достойного уровня жизни и демократии. С начала 1980-х гг. компартия Чили принимает «стратегию народного восстания» с применением всех форм борьбы, включая вооруженную. Осенью 1986 года силы безопасности Чили обнаруживают большой арсенал, принадлежащий военной структуре компартии Чили — Патриотическому фронту имени Мануэля Родригеса. В сентябре того же года фронт организует неудавшееся покушение на Пиночета.

С другой стороны, левоцентристская часть оппозиции, включавшая Демохристианскую партию, различные течения расколовшейся Социалистической партии, Радикальную партию и других, подписала в 1985 году «Национальное соглашение о переходе к полной демократии», в котором участвовали также правые сторонники Пиночета — Национальная партия. Эта часть чилийской оппозиции выступила за отказ от массовой мобилизации, за реформистский путь, за участие в плебисците, за то, чтобы превратить «социальное большинство в большинство политическое».

В эту коалицию вошло 17 политических партий и организаций, включавших как сторонников, так и противников свергнутого военными правительства Народного единства, а также тех — прежде всего христианских демократов, — кто в 1973 году поддержал военный переворот. Неформальным главой и спикером коалиции стал председатель Демохристианской партии Патрисио Айлвин, который в августе 1973 года сказал, что между марксистской диктатурой и диктатурой наших военных он выбирает вторую.

31 августа 1988 году, после того как военная хунта формально объявила о выдвижении Пиночета, участники коалиции подписали документ «Основные принципы демократической институционализации», в котором заявили, что победа «Нет» станет отправной точкой процесса, который позволит восстановить в Чили подлинно демократический режим. В конечном счете именно эта позиция стала доминирующей среди оппозиционных партий, подавляющее их большинство, включая компартию и ее левых союзников, призвали своих сторонников голосовать «нет», хотя и не вошли в коалицию.

Оппозиционному блоку противостоял союз правых партий — сторонников Пиночета. Большинство из них были созданы в связи с проведением плебисцита (до 1987 года политические партии в Чили, согласно конституции, были запрещены) и не пережили его. Это связано с исторической слабостью правой части политического спектра в Чили, в отличие от центра, который занимали христианские демократы, и левой его части, где действовали влиятельные Социалистическая и Коммунистическая партии.

Именно поэтому основной партией чилийских правых в 1973 году стали военные. Отчасти этот изъян был преодолен в годы диктатуры, когда возник Независимый демократический союз, созданный главным идеологом режима и творцом его конституции Хайме Гусманом, сторонником авторитарного режима, корпоративной организации общества и свободного рынка.

Вторая из сохранившихся по сей день правая партия — Партия национального обновления — в большей мере представляла традиционных чилийских правых, которые не идентифицировали себя полностью с военными и не были особо в восторге от выдвижения Пиночета, поскольку считали его кандидатуру поляризующей общество и помогающей оппозиционной кампании «Нет».

Поразительно, но чилийское общество, измученное пятнадцатилетним страхом, репрессиями, бедностью и экономическими проблемами, оказалось в целом готово принять на себя ответственность за решение важнейшей политической проблемы. 91% чилийцев, имеющих право голоса (7,5 млн человек), добровольно зарегистрировались в списках избирателей, из них 97,5% приняли участие в голосовании. Такой уровень регистрации испугал и власти, и оппозицию: власти опасались столь массовой активности противников диктатуры, а оппозиция подозревала двойную регистрацию с целью фальсификации итогов плебисцита.

Основная борьба между сторонниками «да» и «нет» развернулась на телевидении. В течение месяца перед референдумом каждая коалиция получила право на ежедневную 15-минутную программу. Оппозиция, которая в течение предыдущих 15 лет не имела никакого выхода на телевидение, максимально использовала эту возможность и полностью переиграла официальную пропаганду.

По словам Еухенио Гарсии, креативного директора телевизионной программы «нет», главную задачу он видел в том, чтобы перевернуть, изменить негативную коннотацию «нет» и наполнить ее простым и позитивным содержанием.

Гарсия, получивший философское образование и вынужденный по необходимости работать в рекламном агентстве, убедил политиков изменить тональность, доминанту их обращения к избирателям, не сосредотачиваться главным образом на преступлениях диктатуры, а перенести основной акцент на всем понятные вещи: мир, спокойствие, надежда.

Эта история блестяще показана в глубоком и подспудно очень горьком фильме Пабло Ларраина «Нет». Одна из его ключевых сцен — это возмущение одного из участников оппозиционной команды веселым и жизнерадостным тоном, который решено придать кампании ради привлечения голосов. «У меня без вести пропал брат, многие друзья убиты, а вы занимаетесь отмыванием имиджа диктатуры, замалчиванием того, что было», — говорит этот, очевидно левый персонаж и уходит, хлопнув дверью.

Конечно, агитационные ролики «Нет» включали и разоблачения преступлений режима, и неприглядные картины бедности, в которой жили многие чилийцы. Один из этих роликов, в котором судья Рене Гарсия Виллегас рассказывает о реальных случаях применения пыток политической полицией в так называемом Национальном информационном центре (CNI), был подвергнут цензуре и появился только в фильме Пабло Ларраина в 2012 году.

Но главный акцент кампании был другой: «Без ненависти, без насилия, без страха!» «Построим свободную, более справедливую и солидарную страну, без привилегий — победим без крови, сказав «нет», — говорит в обращении к избирателям Патрисио Айлвин, ставший политическим лицом кампании.

Правительственная команда, обладавшая несравненно большими финансовыми и другими возможностями, противопоставила этому грубую стилистику запугивания, постоянного напоминания избирателям об экономическом кризисе в годы Народного единства, о террористических угрозах, которые несет в себе победа «нет».

Позитивный акцент был сделан на экономических успехах диктатуры, на добром и демократичном образе переодетого в штатское Пиночета. «Чили — страна-победитель, и у победы есть имя — Пиночет!» — таким был главный лозунг кампании, потерпевшей поражение.

Восстановление демократии с помощью карандаша и бумаги

Поняв, что «нет» выигрывает, правительство пыталось максимально затянуть объявление результатов голосования. Однако оппозиция вела параллельный подсчет голосов, который очень быстро начал показывать растущий перевес «нет». На плебисците присутствовала большая команда международных наблюдателей во главе с бывшим председателем правительства Испании Адольфо Суаресом.

Кроме того, западные правительства, главным образом европейские, подавали правительству Чили достаточно четкие сигналы, предостерегающие против искажения итогов плебисцита, какими бы они ни были. Ответственный за подсчет голосов заместитель министра внутренних дел Альберто Кардемиль получил такие же предупреждения от руководства Партии национального обновления, членом которой он был. Председатель этой партии, Серхио Онофре Харпа, и командующий ВВС генерал Фернандо Маттеи признали поражение еще до объявления официальных результатов голосования.

Будущий президент Чили в 2000–2006 гг. и один из главных руководителей оппозиционной коалиции «Нет» социалист Рикардо Лагос говорил, что демократия в Чили была восстановлена с помощью «карандаша и бумаги». Пабло Ларраин, режиссер фильма «Нет», напротив, считает, что 5 октября 1988 года поражение было нанесено лишь диктатору, а не созданной им системе.

В течение последующих 30 лет правые и левые в Чили смогли сосуществовать, сменяя друг друга у власти, благодаря созданной в годы диктатуры экономической модели. «Пиночет умер на свободе, став миллионером. Большинство из тех, кто совершал преступления, продолжают ходить по улицам. Справедливость так и не наступила в Чили».

В октябре 2019 года, через 31 год после выигранного плебисцита, все накопившиеся в Чили социальные и политические противоречия взорвались по, казалось бы, пустячному поводу: повышению тарифов метро на 30 песо (4 американских цента). В течение нескольких месяцев сотни тысяч участников массовых протестов требовали радикального изменения экономической модели и отмены действующей конституции 1980 года, на которой эта модель базировалась. На 26 апреля 2020 года в Чили был назначен новый конституционный референдум, который не состоялся из-за пандемии COVID-19.

Так можно ли было победить диктатуру по-другому?