«На Москву!»

Но в 1998 году «широкие массы» еще ни о какой попытке путча «по-рохлински», завершившейся смертью генерала, и не подозревали. Какие-то слухи, конечно, ходили, но ими ни сыт не будешь, ни к делу — уголовному — не пришьешь. Которого, кстати, формально и не было.

Первое упоминание о Рохлине и его заговоре — невнятное и полунамеками — появилось в 2001 году в книге генерала Геннадия Трошева «Моя война».

Поясняя причины своих прохладных отношений с рядом коллег-военачальников, Трошев выдал такой пассаж: «<…> к весне 2000 года нас с Казанцевым стали стравливать <…> Короче, ему плели что-то про меня, мне — про него».

Кто и зачем? «Одной из самых достоверных версий мне казалась следующая: появилась группа якобы генералов-героев, популярных в армии и народе и обладающих определенной политической силой. А вдруг, объединившись вокруг большой единой цели, станут этаким "Южным декабристским обществом", опасным для властей предержащих. Жив был еще страх после выступлений покойного генерала Л. Рохлина, который ополчился на Кремль и призывал свой волгоградский армейский корпус к "походу на Москву". Но Рохлин был такой один <…> А "этих" много (Казанцев, Трошев, Шаманов, Булгаков и другие), они — победители, они решительны и храбры… За ними не то что армия, весь народ пойдет».

Отсюда, полагал Трошев, и «линия на раздрай между генералами-героями, политика "разделяй и властвуй"». Чья именно это «линия», Трошев прямо не указал, однако догадаться несложно. Но, выходит, даже весной 2000 года Кремль (в котором уже сменился хозяин!) все еще трясет от одного лишь упоминания Рохлина, хотя тот убит почти двумя годами ранее.

Вспомним то «волшебное» лето 1998 года: массовые невыплаты зарплат, по всей стране волна забастовок, шахтеры блокируют железные дороги, а в гарнизонном городке под Нижним Новгородом майор-танкист и вовсе вывел на центральную площадь танк, протестуя против многомесячных невыплат жалованья!

Заглянем еще в один источник, «Президентский марафон» Бориса Ельцина: «Это была катастрофическая ситуация <…> Во всероссийском масштабе. Я встретился с Николаем Ковалевым, тогдашним директором ФСБ. Он был почти что в панике <…> Я мог его понять — вроде бы забастовки не по его ведомству, но тем не менее угроза безопасности страны явно существовала».

За одни лишь словесные фантазии не убивают, существуй «заговор Рохлина» лишь в чьем-то воспаленном воображении, не было бы и выстрела на генеральской даче, ставшего, по сути, последним предупреждением тем, кто стоял за спиной мятежного генерала.

Первым, кто по-настоящему открыто сказал, что генерал Рохлин готовил переворот, стал бывший министр внутренних дел Анатолий Куликов.

Откроем его книгу «Тяжелые звезды», вышедшую в 2002 году: «Уже после моей отставки — в конце апреля 1998 года — Лев Рохлин неожиданно позвонил мне на дачу и попросил разрешения встретиться. <…> Без всяких вступлений он задал прямой вопрос: «А.С., как вы думаете, если армейские части войдут в Москву, будут ли внутренние войска этому препятствовать?»

Вот! Страну трясет, казна пуста, офицеры уже на танках за зарплатой ездят, а тут лидер оппозиции, генерал, за которым готовы пойти многие действующие военные, без затей консультируется с недавним руководителем МВД на предмет, сильно ли будут мешаться под ногами сослуживцы того — когда Кремль брать будут!

Понятное дело, Куликов написал, что «ответил твердо: "Лева, если речь идет о вооруженном мятеже или о попытке устранения нынешней власти с помощью Вооруженных Сил, то скажу тебе прямо — эта идея не имеет никакой перспективы, кроме перспективы гражданской войны"».

Далее Куликов делает такое примечание: «Надо сказать, что буквально за день до нашей со Львом встречи прошла информация о том, что часть военнослужащих, в том числе командир Волгоградского армейского корпуса, которым ранее командовал сам Рохлин, отстранены от должности. Кажется, упоминались еще кто-то из его заместителей и офицеров командного состава. Поэтому спросил напрямик: "Не в этой ли связи происходят отставки?.." Лев нехотя согласился: "Да, наверное, в этой…"»

В общем, как сообщал Куликов, хотя «детали были мне неизвестны, но и того, что я слышал, оказалось достаточно, чтобы связать в единое целое и визит Рохлина ко мне, и некоторые события, взбудоражившие 8-й гвардейский корпус. Не стану утверждать, что именно об этих, некогда подчиненных ему армейских частях говорил Лев, когда упоминал "поход на Москву", однако не было у меня и причин отметать эту версию целиком. Был со Львом откровенен: "Но ты же сам себя подставляешь!!!" На это он среагировал так, как это свойственно именно публичным политикам:

«Мы расстались, — продолжал Куликов, — но я, не будучи уверенным до конца, что Лев Яковлевич откажется от своих планов, попытался найти иные способы воздействия на мятущегося Рохлина», попросив общего знакомого еще раз поговорить с ним. Но, по всей видимости, в Кремле тоже нашли «иные способы воздействия»: «Трагическая смерть Льва потрясла меня, — пишет бывший министр внутренних дел, — и, не скрою, поначалу я искал ее причины именно в политической деятельности генерал-лейтенанта Льва Яковлевича Рохлина и в происках людей, которые могли называть себя его врагами».

Официальную же версию смерти Рохлина генерал Куликов обошел не без изящества: «…3 июля 1998 года, на своей даче в подмосковной деревне Клоково, где он был убит, — он был убит в наступлении». Но не в наступлении же на собственную жену!

«В некоторых горячих военных головах действительно гуляли мысли о необходимости военного переворота», — написал Куликов. От мыслей и до дела рукой подать? Но в 2003 году бывший помощник Рохлина Александр Волков заявил, что «Рохлин не готовил вооруженного восстания. Он готовил обычные протестные действия. Он хотел вывести восьмой корпус и поставить перед зданием администрации Волгоградской области, где был расквартирован корпус». И вот «даже эта безобидная акция страшно перепугала Ельцина».

Позже тот же Волков утверждал, что все это, мол, четко вписывалось в «схему отстранения ельцинского режима»: полтора миллиона людей прибывают в Москву «и встают на площадях и вокруг Кремля в бессрочный пикет с требованием отставки Ельцина». А им, мол, «нужна защита от полицейских сил», которые могли бросить на разгон: «Вот тогда должны были вмешаться те самые миротворческие части, которые присягнули на верность генералу».

Про присягу генералу — сильно, но как части корпуса должны были «защитить» московских пикетчиков, находясь в Волгограде? А «привести в Москву Волгоградский корпус с боевой техникой и вовсе было делом немыслимым». Потому, утверждал сподвижник Рохлина, планировалось «просто» вывести людей на две площади Волгограда, «не дальше». Ведь «нужно было власти и другим воинским частям показать, что военные недовольны политикой Кремля, они выходят из повиновения Верховного Главнокомандующего, поддерживают протестующий народ и не будут участвовать в силовом подавлении митингующих. <…> Он [корпус] должен был просто показать пример Вооруженным Силам и всей стране».

— То есть выйти, чтобы «просто показать», и все? Так не бывает: и войска «просто так» из казарм не выводят, да и власть в стране не меняют выводом армейских частей на площадь провинциального города за тысячу километров от столицы.

В 2011 году были озвучены версии и других помощников (подельников?) Рохлина, из которых следует, что мирные протесты должны были послужить лишь прикрытием чисто военной операции по захвату власти в Москве.

В интервью «Русскому репортеру» отставной полковник Николай Баталов с упоением повествовал, как он в Кремлевский (с 1993 года — Президентский) полк «прямо через Спасскую башню с двумя чемоданами, полными затворов, перся», — затворы те «понадобились потому, что карабины у них без затворов, не боевые». «И вот, у меня эти чемоданы затворов, а у другого товарища куча патронов, — продолжает Баталов. — Прошли, оставили. Готовились…»

При чем тут Кремлевский полк?

Так чтобы одна половина не помешала, другую решили вооружить?

На вопрос, как вообще все планировалось, полковник без затей выдал: «Хотели силовой захват власти. Силовой! Вот даже разговора не было о каких-то там «протестных мероприятиях». <…> И остановить нас, если бы мы действительно вышли, было бы некому».

Так что стоять на площади, подобно декабристам, да еще и в провинции, никто не собирался: на Москву! «После выступления корпуса, — делился замыслом сослуживец Рохлина, — происходит оповещение по другим армейским частям. Нас поддержали бы в самых разных местах. <…> У нас два самолета транспортных, допустим, на Тихоокеанском флоте стояли, морпехи, два батальона. <…> В Севастополе стояла в готовности бригада морских пехотинцев. <…> Рязанское высшее училище ВДВ. <…> договоренность была с руководством Таманской и Кантемировской дивизий <…>». В общем, «все было расписано. <…> Мосты, вокзалы, телеграфы. <…> Пришли, по телевизору объявили: «Ельцин низвергнут, отправлен на пенсию — вот его отречение». А чего? Ему паяльник в ж… — он бы точно подписал отречение».

«Это был добротный системный проект, — заверял Петр Хомяков, тоже бывший советник Рохлина. — <…> Ядро проекта в данном случае — это силовые акции армии. А среда осуществления — массовые протестные акции, информационные акции, политическая поддержка на местах, экономическая поддержка. И даже внешняя поддержка. <…>

Планировалось, что накануне выступления армии стачечники якобы стихийно перекрывают трассы, по которым в Москву доставлялись некоторые товары, отсутствие которых вызвало бы социальную напряженность. Например, сигареты. Отсутствие курева накалило бы обстановку в Москве, шел бы рост негативных настроений. <…> Лужков был непосредственным участником проекта Рохлина. <…> Московские СМИ по команде Лужкова обвинили бы в табачном кризисе Кремль».

Но самые пикантные детали «на-гора» выдал генерал Александр Коржаков, бывший начальник Службы безопасности президента.

В 2016 году в одном из интервью он признал: «Я в заговоре был. Я этого не стесняюсь. Когда Чубайс был у власти регентом, нечего было делать Кремль взять. Это тьфу! Одного корпуса было вот так достаточно».

В книге «Бесы 2.0» подробностей уже больше, и, главное, тут ни о каком «мирном принуждении» Ельцина к отставке (даже и при помощи паяльника) уже ни слова: «Нейтрализация предусматривалась уже физической, ибо к тому времени стало понятно: по-другому обитатели Кремля из него не собирались выходить, только вперед ногами».

Сначала вариант был таков: «Иду в Кремль, захожу в кабинет Ельцина и решаю с ним вопрос при помощи пистолета из ножной кобуры».

Коржаков уверяет, что даже после отставки мог легко зайти в Кремль («удостоверение на руках оставалось») — даже с оружием! Но поскольку, мол, это почти самоубийство, то «второй вариант заговорщика Рохлина предусматривал <…> проведение настоящей войсковой операции с походом на Кремль». Для чего Рохлин и «упросил меня заказать на одном из тульских заводов по своим чертежам прицепные устройства на жесткой сцепке к боевой технике для размещения на них автоматчиков.

На этих прицепах группа бойцов Волгоградского корпуса Рохлина должна была выдвинуться на Москву, неожиданно с ходу войти в город и штурмовать Кремль. <…> Препятствий никаких при проведении операции Рохлину не виделось <…> за сутки корпус вполне мог преодолеть расстояние до Москвы». Дальше, мол, — это уже из более раннего интервью — дело техники:

Все эти версии смотрятся как дурной детектив: Кремль, самый режимный объект страны, выглядит у сказителей чисто как проходной двор — через Спасскую башню с чемоданом затворов и чемоданами патронов в придачу.

Мало того что сюжет фантастический, так и полк, в обязанности которого входят не только парадные функции, но и боевые задачи по обеспечению охраны кремлевских объектов, якобы оснащен оружием без затворов и патронов не имеет?! Да и про «пистолеты Коржакова» — тоже неубедительно. И к чему этот цирк с походом на Кремль, если реальные центры власти (и связи!) несколько в иных местах?

«Незаметный» марш-бросок целого корпуса от Волгограда до Москвы (на прицепках Коржакова) — и вовсе настоящая сказка. Даже если чисто теоретически и предположить, что все офицеры корпуса дружно, в едином порыве (нарушив присягу и все уставные нормы), поднялись по зову бывшего (!) командующего, то как представляли себе последующий 1000-километровый бросок генералы-путчисты? На танках и бронетранспортерах по раздолбанным российским дорогам образца 1998 года, которые и шоссе-то порой величались чисто условно?

И после столь эпичного марш-броска (с кучей неизбежно отставшей и вышедшей из строя техники), без подготовки и рекогносцировки врываться в мирный и совершенно незнакомый мегаполис? Пробиваясь затем к Кремлю через весь город по автомобильным пробкам? «Выдающийся» план…

Перевороты не делаются ни марш-бросками корпусов на тысячи километров, ни, тем паче, переброской пары батальонов морской пехоты с Тихоокеанского флота, они делаются только в столице. Потому сюжет с 8-м гвардейским корпусом, даже и как отвлекающий маневр, совершенно невероятен.

В «плане Рохлина» вообще чрезмерно много действующих лиц, передаточных звеньев, шестеренок, прокладок, цепочек обмена информацией и передачи указаний, — безотказен лишь предельно простой механизм. Да и слишком уж пестр руководящий состав этого комплота: отставные военачальники, оппозиционные политики, региональные бонзы (из числа которых назван лишь Лужков) и боссы военной промышленности, которые, по словам одного из советников Рохлина, «страдали тогда от сворачивания гособоронзаказа».

И вишенка на торте — Лукашенко, якобы обещавший свою поддержку!

Слишком много «больших людей» с интересами столь различными, а то и кардинально расходящимися. Не говоря уже про колоссальную утечку информации. Могло ли такое увенчаться успехом? Примечательна фраза, сказанная Рохлину одним из тех «монстров»:

Но так не говорят с тем, кого всерьез полагают главой заговора и будущим диктатором, который вроде и сам собирается брать Кремль! И еще одна показательная фраза: «Рохлина толкали в диктаторы все».

Неслучайно и один из помощников Рохлина осторожно заметил, что «те сподвижники <…>, те самые генералы ВПК, которые хотели остаться в тени, в ней и остались. Их никто не называет вслух. Потому что это нужные люди, и они умеют соблюдать осторожность».

Быть может, комплот Рохлина послужил лишь ширмой, прикрывшей основной заговор. Тот, который плавно перетек в спецоперацию «Преемник»… И в операцию по разгрому вполне реальной генеральской фронды: одних фрондеров отстрелили, остальных на время заняли войной в Чечне, очень кстати подвернувшейся (точнее, конечно, ее «подвернули»), а затем и саму военную корпорацию ввергли в такую перманентную кадровую трясучку, что ей уже стало не до заговоров.