Прежде я считала, что смогу вытащить из подвалов «ДНР» героиню моего материала «Контуженый город». Достаточно лишь следовать инструкции, главный неписаный пункт которой — минимум огласки. Сто раз подумайте, предупреждают и родных, и журналистов, прежде чем повысить «капитализацию» попавших в ад.

Подумала. Вариантов нет.

Людмилу Гусейнову, жительницу оккупированного Новоазовска, инженера по технике безопасности местной птицефабрики «МГБ ДНР» арестовало в октябре 2019 года. Разрешили в сопровождении конвоя зайти на работу, поставить в известность начальство и обомлевших коллег, собрать что-то из вещей, отдать ключи от дома соседям (муж, Дмитрий, находился в Харькове на заработках). Дали даже позвонить… «Приезжать не надо», — повторяла мужу Люда. Он, конечно, не послушал, рванул назад, прямо в Новоазовский отдел «МГБ», выяснять причины.

Отдельная, не относящаяся к делу история — как уже Диме удалось избежать ареста и вырваться на подконтрольную территорию. А о Люде — пока держали в донецкой «Изоляции», бывшем арт-объекте, превращенном в пространство для пыток, — родственники не знали ничего: жива ли вообще.

Спустя месяц ее перевели в СИЗО, в камеру с уголовницами. Допустили адвоката. Вменили несколько политических статей, включая шпионаж в пользу «иностранного государства Украина».

Почему Людмилу Гусейнову сочли особо опасной для «ДНР», чем она занималась? Школой села Приморское Новоазовского района, фактически на линии фронта.

В Приморском оказалось больше всего сирот и социальных сирот из расформированного боевиками интерната, который Украина в 2014-м не успела эвакуировать. Мы, собственно, тогда и познакомились — благодаря ее идее вместе привезти детям новогодние подарки. Мол, никто вас не бросил, не забыл, просто у взрослых так получилось…

Следующие пять лет Людмила все делала сама. Нам в Киеве было даже прикольно собирать через фейсбук детские вещи по размерам, игрушки, конфеты, книги и прочее, придумывать названия — «Операция "Ботиночки"» или «Белые мешки против белых КамАЗов». А забирать гуманитарные грузы из Мариуполя, гнать, как танк по воронкам, старый «жигуль», чтобы успеть к комендантскому часу, стоять в очередях на блокпостах по обе стороны, попадать под обстрелы — это только Люда.

В школе на нее молились. Она могла договориться с директором птицефабрики о продуктах, чтобы дети поели куриного супа (иногда с яичницей). Спасать ребят от вечных соплей, отитов, анемии, злой тоски. Бросаться на освобождение «трудного», как прежде говорили, подростка, которого упекли на перевоспитание в психбольницу. Готовить старшеклассников к поступлению в украинские вузы. Претензии Людмилы Гусейновой, самопровозглашенного детского омбудсмена Украины в оккупированном Новоазовске, к работе профильных министерств в Киеве были тоже бесконечны. Не просительница милости, совсем иной типаж…

Дмитрий, как положено, написал заявления о похищении человека в полицию и в Объединенный центр освобождения заложников, структуру СБУ. Документы, необходимые для верификации пленной «ДНР», ответственным лицам передавала я. Меня внимательно выслушали Валерия Лутковская (тогда она возглавляла гуманитарную подгруппу на Минских переговорах) и заместитель главы Офиса президента Анна Коваленко, куратор направления. Но официального ответа — включена ли Людмила Гусейнова 1962 года рождения в списки — семья долго не получала. Состоялся большой «новогодний» обмен. За ним — апрельский.

Раньше я как журналист «Новой» направила официальный запрос на интервью с генералом Кузнецовым по теме освобождения заложников.

Из СБУ пришел ответ, подписанный начальницей управления взаимодействия со СМИ и общественностью Еленой Гитлянской, где сообщалось: это невозможно. Гитлянская писала: «…По состоянию на 24.04.2020 украинской стороной как незаконно лишенные свободы на временно оккупированных территориях в Донецкой и Луганской областях разыскивается 193 лица».

Лучше всего отчаяние цифр доходит, когда находишься в одной шеренге с матерью бойца, пропавшего без вести, еще в 2014-м, под Иловайском, женой похищенного в 2017-м проукраинского активиста, которого зверски пытают, и с другими, до срока постаревшими женщинами…

…— Как «не тех меняем»? Приоритетные категории граждан Украины определять, что ли? Какой палец на руке ни порань, болит одинаково, — не сдавался генерал Кузнецов.

— Я передам содержание нашей дискуссии Владимиру Александровичу, — руководитель Офиса Ермак показывал мастер-класс переговорщика. — Если нужны новые подходы, то они будут. И свои предложения подайте. Ах, уже подали?

— Я не имею полномочий для комментариев, — напоминала окружающим омбудсмен Денисова. — Я же не включена в Минский процесс.

Предложения звучали так: в первую очередь освобождать военных, людей, обвиненных в шпионаже, тяжело больных и женщин (имея в виду, что в заложниках остается все население оккупированной части Донбасса); в рабочую группу по делам пленных и в комиссию по розыску пропавших без вести непременно включить представителей ассоциации, а при главе государства учредить должность специального уполномоченного по этим вопросам. Отдельно — пожелание Раде: принять наконец закон «О статусе пленных».

Очередной обмен ждали к концу мая.

Руководитель волонтерского фонда «Надежный тыл» Дмитрий Витов продержался на должности начальника отдела министерства по делам ветеранов, временно оккупированных территорий и внутренне перемещенных лиц Украины около двух месяцев и вернулся в общественный сектор. Не выдержал парадокса: позвали на работу налаживать коммуникацию с представителями гражданского общества и медиа, но именно активная коммуникация создала Витову проблемы по службе.

Кстати, министр Оксана Коляда, полковник запаса, участник боевых действий в Донбассе, тоже недавно сменила статус на «экс-» и возглавила другой волонтерский фонд — с названием «Вернись живым». Тенденция очевидна.

— Я не сказал, что база должна быть открытой, это же персональные данные! Она просто должна быть.

На сегодняшний момент Украина освободила более 3500 своих граждан. Одни провели в неволе несколько дней, другие — месяцы, третьи — годы.

В 2014-м и в 2015-м в плен в основном попадали с передовой. Бойцов выручали сами командиры либо «обменщики» вроде Владимира Рубана, да и Медведчука нельзя не вспомнить. Потом стало расти число цивильных пленников. С 2016-го переговоры о взаимном освобождении ведутся исключительно через Минск.

Все бывшие пленные имеют в Украине законное право на помощь от государства, на социальную защиту, психологическую реабилитацию. Но о большинстве из них, кроме медийных персон, конечно, мы как не знали ничего, так и не знаем.

Грубо говоря, десяток на «ту» сторону передали, сюда десяток вернули.

Ну вот приходят эти люди в инстанции, где надо подтвердить личность, обстоятельства плена. А у них не то что паспорта — денег на маршрутку нет. И одежда с чужого плеча: волонтеры перед самолетом на Киев раздобыли. Все зависит от чиновника: окажется он добросовестным или найдет причину «послать», невзирая на справку от Службы безопасности.

База пропавших без вести за время военный действий есть только у Международного Красного Креста. В ней 1217 фамилий. К сожалению, в живых — предположительно — остались немногие… Заложники рассеяны по малым шахтерским городам, куда не проникает никакой международный наблюдатель.

Данные о гражданах Украины, задержанных на оккупированных территориях Донбасса, собирает СБУ — через Объединенный центр освобождения заложников. Политзаключенные, которые находятся в Российской Федерации и в Крыму — ответственность МИДа и Главного управления разведки Минобороны. У каждого ведомства — собственная статистика. Свои, отдельные базы — у правозащитных организаций вроде «Центра гражданских свобод». И разнобой — еще не вся беда.

Я был руководителем рабочей группы так называемого новогоднего обмена 29 декабря прошлого года. Отвечал за гражданских лиц, расспрашивал их, вел до момента, когда значительной части выплатили по 100 тысяч гривен. Военными занималось Министерство обороны. На высшем уровне все сделали достаточно четко. Но информацию фильтровало, не пускало наверх среднее звено — начальники департаментов, управлений.

— Власть закрыли стеной от сведений: кто за десятки тысяч долларов купил себе место в списке, каким образом криминальный преступник, что получил срок за разбой и убийство на «той» стороне, превратился в патриота, брошенного на подвал (Украина не признает ни судов ОРДЛО, ни приговоров, вынесенных в самопровозглашенных республиках, а СБУ обязана принимать заявления от родственников всех граждан, попавших там в заключение. —Ред.), почему боевик, который пытал людей, возвращается вместе со своими жертвами в качестве пострадавшего и тому подобное.

Украинские СМИ перечисляли факты, называли фамилии, не стану повторяться. При министре Оксане Коляде на заседаниях межведомственной комиссии от нашего министерства присутствовали и представители гражданского сектора. Они говорили о таких «секретах» вслух, это был прорыв. А теперь снова заглохло.

Одна из самых известных военнопленных, Герой Украины и депутат Надежда Савченко путь от объекта поклонения до мишени для стеба преодолела быстро. Периодически дает интервью кремлевским СМИ: клянет Порошенко, разоблачает Майдан, расколовший страну.

Надежду зовут на эфиры и телеканалы из пула Медведчука — повторить на бис о гражданской войне. Громкая история вокруг попытки Савченко взорвать Раду закончилась пшиком, хотя год в киевском СИЗО Надежда провела. Уверена, что рано или поздно украинцы сами попросят ее стать президентом и руководить страной.

Вопреки прогнозам, Олег Сенцов не начал строить политическую карьеру. После международного турне и встреч внутри страны занялся тем, чем обещал: снимает кино, пишет книги. Сенцов в совершенстве овладел украинским языком и немного — дипломатическим. «Я не сторонник ни Порошенко, ни Зеленского», — подчеркивает он, уточняя, что в Зеленском ценит искренность и готов поддерживать, если президенту удастся «прекратить огонь и вернуть всех украинских пленных», а еще победить коррупцию.

Но ответы на пресс-конференции по итогам первого года главы государства разнес в пух и прах: «Ни сути, ни уважения, ни признания ошибок».

Фонд Виктора Пинчука, украинского олигарха и зятя Леонида Кучмы, купил квартиры в Киеве пятерым бывшим политзаключенным Кремля Олегу Сенцову, Александру Кольченко, Владимиру Балуху, Артуру Панову и Алексею Сизоновичу. До войны они жили в Крыму и в оккупированной части Луганской области. Двадцати четырем «керченским морякам», кроме статуса участника боевых действий, дали жилье в Одессе, в новом комплексе бизнес-класса. Оплатил тот же Пинчук.

Недавно Анатолий Поляков, один из основателей Украинской Ассоциации пленных, напомнил в фейсбуке об истории Григория Синченко. Студент-политолог симферопольского вуза после аннексии Крыма отказался получать российский диплом. Переехал в Херсон, нашел работу, но собрался домой, в Донецк, чтобы забрать медицинские справки, подтверждающие инвалидность. Так, по крайней мере, объяснил свое решение матери.

В декабре 2016-го Григория задержали там за связь с украинским подпольем. Пережил пытки током, чуть не умер от разрыва легкого. В конце декабря 2017-го Григория включили в большой обмен. А в октябре 2019-го он снова вернулся в Донецк, чтобы мстить оккупантам, — взорвал станцию «дээнэровской» сотовой связи «Феникс» и попался. До недавних пор ни адвокату, ни Красному Кресту не удавалось установить местонахождение парня, пока боевики не объявили: Синченко бежал из изолятора!

Обычно подобным образом «обставляют» внесудебные казни. Но следом по телеканалам «республики» показали фото Григория со следами ожогов на лице и объявлением: за надругательство над ребенком разыскивается особо опасный преступник. Это — в переводе с бесчеловечного — действительно может означать побег.

Настойчивость, с которой Поляков сражается за каждого «обычного» пленника, вот-вот вызовет раздражение Офиса. Анатолий сам провел месяцы в подвале «ЛНР» пристегнутым к трубе наручниками, а потом в каменном мешке, без воздуха и света, за то, что пытался спасти, эвакуировать на украинскую территорию онкобольных детей. Анатолий Поляков, активист Болотной и волонтер Евромайдана, гражданин РФ в статусе политбеженца, попал в обмен в 2015 году. Объявить его «кремлевской консервой» — дело техники…

На информационных ресурсах «ДНР» и «ЛНР» растет количество сообщений об украинских шпионах — простых жителях Горловки, Макеевки, Краснодона, которых «МГБ» взяло с поличным. Обмены «всех на всех» при таком раскладе обречены на бесконечность.

Леонид Мазанько, замдиректора по производству ООО «Східні надра» («Восточные недра») — большой группы угледобывающих предприятий — в начале боевых действий в Донбассе вывез семью из родного Стаханова на подконтрольную территорию, сам же продолжил исполнять функции управляющего компанией.

Местное начальство и бонзы партии регионов, что организационно помогли «русской весне» сюда проникнуть и развернуться, уже не контролировали ситуацию. Властью Стаханова назвались разнообразные казачьи атаманы с российскими паспортами и кураторы в военной форме без опознавательных знаков. Но собственник компании оставался важной персоной для экономических, так сказать, взаимоотношений региона с Россией и с Киевом.

Уважение распространялось и на топ-менеджера, потомственного горняка, кавалера «Шахтерской славы». Производство сторожили казаки-автоматчики, чтобы никто из казаков-бандитов не перепутал и не тронул, а Леонид Борисович ездил с атаманской «охранной грамотой».

— По роду деятельности, да и по убеждениям, я контактировал со спецслужбами Украины. Но один из офицеров перешел к противнику, сдал агентурные сведения, — рассказывает Леонид Борисович. (Случай с вип-перебежчиком действительно имел место, о нем тогда сообщили украинские медиа. —Ред).

Спецгруппа «МГБ» — ФСБ арестовала Леонида Мазанько 12 июня 2015 года рано утром на выходе из дома. Пакет на голову, руки в наручниках за спину, и в багажник… Доставили в Луганск, предъявили статью за измену родине, а именно — «Луганской Народной республике». В «одиночку» в бетонном подвале поместили, как был — в белой рубашке и светлых брюках.

Примерно через неделю в той же одежде он давал интервью телеканалу «Россия 24». Условия поставили такие, что не отказаться: на кону жизнь близкого человека. Видимо, готовился показательный процесс над «врагом народа».

Репортер Ирина Куксенкова не сразу начала задавать вопросы. Изображала внимательного слушателя, пока Мазанько просто снимали со спины.

— Ну, спрашивайте, — говорю. — «Сейчас». — И дальше молчим. Пока оператор не сказал: «Снято!» В такую заготовку можно любую словесную нарезку вставить.

Перевели в ИВС. Не били: изолятор оказался украинским, то есть с прежним составом сотрудников и порядками — задержанных с кровоподтеками и поломанными ребрами принимать отказывались. У новоприбывшего дежурный даже попытался найти если не сочувствие, то понимание: «Все время здесь охраняю… Два года до пенсии…» Другой офицер, уже в СИЗО, попутно выяснял, понизив голос, сильно ли накажет Украина таких, как он, когда вернется.

В общей камере уголовники-рецидивисты дали Мазанько кличку Директор. Там он провел девять месяцев. Остался условно здоров и не без оснований считает, что еще повезло:

— Обмен по схеме «столько-то пленных на столько-то пленных» срывался дважды. Киев не привозил тех, кого хотели получить за меня. Нервы сдавали.

Конечно, луганские «товарищи» намекали: решим вопрос на месте за деньги. Но это же практически сразу после ареста ему предложили свои — известная украинская волонтерша, впоследствии помощница не менее известной народной депутатки. Сначала на указанную банковскую карту старшая дочь Мазанько перевела 2 тысячи долларов, якобы для того, чтобы в СБУ немедленно внесли отца в списки на обмен. Потом понадобилось дополнительно 3 тысячи — для подкупа сотрудников «МГБ».

И тут все произошло удачно и бесплатно. Леонид Борисович узнал: стороны наконец договорились по персоналиям. Правда, из группы «счастливчиков» вычеркнули молодую луганскую журналистку Марию Варфоломееву, которую обвиняли в корректировке огня ВСУ и участии в «Правом секторе» (организация запрещена в РФ. —Ред.). Мазанько вспоминает, какой видел Машу в СИЗО:

— Килограммов сорок пять весила, не больше… Не верьте, что среди заключенных солидарность настолько сильна, что они объявляют: либо всех нас отпускаете, либо все остаемся! Мы, мужчины, опустили головы и прошли мимо Машиной ниши-клетки без окон…

Варфоломееву обменяли после 419 дней плена. За нее Украина отдала помилованного снайпера-наемника из Анапы и гражданку, помогавшую разведке «ЛНР».

В марте 2016 года Леонид Мазанько написал на имя председателя СБУ соответствующее заявление о мошенничестве волонтерши. Дело не расследовано до сих пор. К известной депутатке обратился лично: как же так, мол?

— Приобняла за плечи: «Пан Леонид, какие деньги? Вы освободились? Ну и слава богу».

Сейчас Леонид Борисович Мазанько, поколесив по стране, осел недалеко от Одессы, устроился в такси. У него отличная память на номера машин, телефонов, фамилии, содержание документов и разговоров.

В выплате положенных по закону 100 тысяч гривен помощи ему неоднократно отказано: «Комиссия приняла решение не выделять бюджетные средства Мазанько Л.Б., поскольку нет достаточных данных о его аресте на временно оккупированной территории в связи с его общественной либо политической деятельностью».

На попытки Кремля сделать «молодые республики» субъектами переговоров с Киевом, и тем самым убедить мир, что Украина страдает от внутреннего конфликта, а не внешней вооруженной агрессии, Зеленский реагирует так же, как Порошенко: отказом без торга.

По словам президента, Леонида Кучму в переговорной группе скоро сменит Алексей Резников, вице-премьер-министр по вопросам реинтеграции временно оккупированных территорий. Реплика Резникова — «Украину, по большому счету, предали» — и его предложение вернуться из «Минска» в Будапешт, к меморандуму 1994 года, гарантировавшему, но не сохранившему территориальную целостность страны, и вернуться без Российской Федерации, которая нарушила свои обязательства, вряд ли вызвали подъем духа у западных лидеров.

Третья договаривающаяся сторона в долгу не осталась. Майский обмен пленными был сорван. На встрече с министром иностранных дел Германии Хайко Маасом Андрей Ермак рассказал о причине: на оккупированных территориях Донбасса отказались допустить Международный Красный Крест в места содержания заложников. При президенте Зеленском был создан, как договорились месяц назад, Консультативный совет по делам ветеранов и семей погибших защитников Украины. Представителей Украинской ассоциации пленных туда не включили.