То, что в Петербурге официальные цифры по коронавирусу как минимум отстают от реальной ситуации, признают и в Смольном. 24 мая городской комитет по здравоохранению сообщил: «Комиссия по анализу летальных исходов… подтвердила еще 20 смертельных случаев от новой коронавирусной инфекции в Петербурге. Пациенты скончались в апреле — начале мая 2020 года.

Таким образом, «свежие» данные по смертности в городе, которые мы узнаем ежедневно, фактически отстают от реальных почти на месяц. Но что значит фраза «Комиссия увеличила интенсивность своей работы»?

«Это значит, что мы интенсифицировали свою работу за счет личного времени, — говорит Маргарита Рыбакова, член комиссии, главный патологоанатом Петербурга. — Мы берем материалы для подготовки заключений домой на выходные, кто может — работает по ночам. При этом история болезни одного пациента, который, например, 30 дней пролежал в больнице и скончался, — объемом с пачку бумаги для принтера. За день я могу посмотреть 10 случаев и еще 10 случаев — второй патологоанатом, заведующий лабораторией патоморфологии НИИ детских инфекций Вадим Карев. Сейчас я заканчиваю материалы конца апреля».

Маргарита Рыбакова отмечает: если в статистику по смертности попало 20 новых случаев летальных исходов от коронавируса, то просмотрено было не меньше ста историй болезни.

«Я делала предварительную выборку — на 321 случай, где у пациентов был подтвержден COVID-19, смерть от него наступила в 22% случаев», — приводит данные патологоанатом.

В этом и проявляется, похоже, главное отличие российской статистики от европейской, американской, азиатской.

«Мы работаем согласно рекомендациям ВОЗ, — объясняет Маргарита Рыбакова. — В середине апреля организация дала единые международные рекомендации по диагностике и анализу летального исхода от коронавируса. По ним COVID-19 может быть первоначальной причиной смерти, либо заболеванием, сопутствующим основному, либо таким, которое хоть и было подтверждено анализом, но не привело к морфологическим изменениям в организме. Если человек с коронавирусом умер от инфаркта, инсульта, от того, что его сбила машина, — причина смерти не ковид. Я не отрицаю, что он мог быть толчком для развития основного заболевания. Но на вскрытии я не вижу, чтобы именно он повлиял на клетки организма, у людей с положительным анализом, например, порой вообще нет никаких изменений в легких. Как патологоанатом может написать, что именно коронавирус стал причиной смерти?»

Рыбакова отмечает, что в Европе, особенно в начале пандемии, проводилось гораздо меньше вскрытий умерших от вируса, заключения ставились со слов врачей.

«Наши цифры по смертности действительно выглядят поразительно низкими по сравнению с данными из других стран, — отмечает Алексей Куприянов, кандидат биологических наук, доцент ВШЭ в Петербурге. — Окончательные цифры мы узнаем только после эпидемии, когда выздоровеет последний больной. Сравнив число заразившихся и излечившихся, мы получим данные, сколько умерло».

По мнению Куприянова, статистика смертности и заболеваемости, которую официальные органы предлагают нам сейчас, понижает видимую опасность коронавируса для населения.

«Если честно, все равно, от чего скончался человек — собственно от коронавируса или на фоне своих заболеваний он не вынес еще и атаки COVID-19, — говорит он. — Потому что, если бы не этот вирус, то человек, возможно, прожил бы еще долго. Из-за неоказания качественной помощи по хроническим заболеваниям тоже стоит ждать роста смертности. Сократится срок жизни людей с подобными болезнями. Это отложенный эффект на несколько лет».

Алексей Куприянов считает, что манипуляции с официальной статистикой по коронавирусу есть. Однако доказать их крайне сложно. Традиционные методы анализа, применяемые, например, для выявления махинаций на выборах, не помогут в случае с эпидемией COVID-19 ввиду слишком малых объемов числовой информации. Ученый признает, что не всегда манипуляции со статистикой злонамеренные. Помимо уже упомянутого строгого следования правилу подсчета умерших «от», а не «с» вирусом, сказываются еще и другие факторы. Например, в начале эпидемии все тесты проверяли только в новосибирском научном центре «Вектор», и данные по первым больным догоняли статистику еще несколько недель.

В середине мая губернатор Петербурга Александр Беглов шокировал горожан данными по внебольничным пневмониям. Выяснилось, что с начала марта от них скончались почти 700 человек, что в 10 раз больше, чем от коронавируса, и едва ли не в 30–40 раз больше, чем годом ранее.

Показательно и то, что только в мае, после того как губернатор озвучил статистику по пневмониям, число пациентов с ними примерно сравнялось с количеством диагнозов по коронавирусу. Если в марте-апреле пневмоний в день диагностировалось порядка двухсот, то ковида было лишь около 100–180 (в пиковый день, когда поступили данные о заболевших медиках, — 424). В мае меньше 317 случаев заражения в день не фиксировалось, а число госпитализированных с пневмониями к концу месяца почти ежедневно превышало 200 человек (по информации Медицинского института имени Березина Сергея, где работают два из пяти городских сортировочных центров, куда пациентов с начала мая скорые везут на КТ, прежде чем отправлять в стационары).

Официальные данные по заболеваемости внебольничными пневмониями за прошедшие дни мая в городском комитете по здравоохранению пока сообщить не смогли. Они станут известны в лучшем случае в июне, и только тогда можно будет понять, сколько человек с воспалением легких за месяц оказалось больными коронавирусом.

В середине мая Комитет по здравоохранению Петербурга сообщил: по результатам проведенных тестов на антитела можно сделать вывод, что

В абсолютных цифрах это более 300 тысяч человек. При этом клинически подтверждено 14 846 случаев заболевания (по данным на 28 мая).

В Москве антитела нашли у 12,5% проверенных. В абсолютных цифрах коронавирусом в столице могли переболеть более полутора миллионов человек при официально выявленных 173,5 тысячи.

В Петербурге 15 мая было зафиксировано наибольшее количество подтвержденных диагнозов — 541.

Петербург отстает от Москвы по темпам развития эпидемии. Она и пришла к нам чуть позже, и развивалась медленнее. В наш город изначально было завезено меньше разновидностей вируса, в основном европейских (а он к тому времени успел уже не раз мутировать и в разных уголках планеты отличался), в Москву — больше и более разнообразных.

Возможно, это одно из объяснений, почему общая смертность за апрель в Петербурге хоть и превышает среднюю за последнее десятилетие (на 156 человек), но при этом не выглядит катастрофичной. Гораздо хуже ситуация может оказаться по итогам мая.