«Врачи пьют лекарства какие у них есть и все равно продолжают работу»

По приказу оказалось, что наш роддом закрылся 6 апреля. Но смена с 6-го ушла. Мы пришли на дежурство 7-го. Они пустили нас в карантинную зону, без одного слова. Нас, получается, заманили сюда на работу.

Где-то в три часа сказали: закрывают нас, мы здесь остаемся. А мы же пришли на дежурство. Без сменной обуви, никакие вещи, продукты мы не брали. Нас никто не предупредил, что приказ есть.

Истерика была. И у педиатров, и у акушеров, и у гинекологов. Все были на взводе, потому что близкие дома и они были в шоке, особенно для детей это всегда шок, когда мамы нету. У нас у всех маленькие детки. Есть у которых по году. Оставляют с няньками. Мы уходим на работу, и мы надеемся, что мы придем.

Они могли нам сказать. Подготовить хотя бы. У каждого лекарства, у кого-то гипертония, у кого-то сахарный диабет. Даже, извините, поменять носочки, нижнее белье.

Нас закрытых так 135 человек. У нас же и гинекология и акушерство, все вместе. И пациенты. Сейчас у нас четыре беременные, с осложнениями все, 14 родивших в ОПННД (отделение патологии новорожденных и недоношенных детей), 9 детей. В реанимации 8 детей, очень тяжелых.

Нам ничего не раздают. Ни маски, ни колпаки. Есть несколько защитных комплектов в приемном отделении, одноразовых, но это на крайний случай. Велели закрыть вентиляцию мешками… Но у нас нет возможности все закрыть. У нас нет лестниц, у нас высокие потолки. Здание новое. Мы даже не представляем, как это все сделать.

И мы вот просто выполняем свою работу. Целыми сутками. Две акушерки в родблоке — одна после кардио, операцию на сердце делали, у другой — сахарный диабет. Вот за нее больше переживаем. У нее даже сахар сейчас поднялся, мы ей капали.

У нас постельного белья нету. На маленьких диванчиках лежим просто. Мы не можем так сказать, что спим, вы же понимаете, где мы находимся. У нас отдельных зон спальных нет. Мы не имеем права с отделения выходить. В любое время, например, может женщина начать рожать, мы всегда в состоянии готовности, ждем.

Единственное, у нас есть душ. Вот то, во что мы были одеты, мы стираем-надеваем, стираем-надеваем. Нам, единственное, дали на шесть человек шампуня один флакон, гель и туалетную бумагу по рулону дали.

Никакой информации нам не давали. Главврач к нам на связь не выходит. В субботу приезжал замминистра по акушерству, и потом приехал его помощник, Евгений Кушцов. И он нам сказал, что уже, оказывается, был приказ от 6-го числа. А почему нас не поставили перед фактом, не проинформировали? «А я не знаю, — говорит, — почему ваше руководство это не сделало».

Когда приехал замминистра, был очень большой скандал.

Приехали к нам такие господа… «Успокойтесь, у вас же тепло, хорошо, нету никакого карантина прям жесткого».

У нас одна девочка убежала, санитарка из приемного покоя. Мы сейчас не знаем, что с ней будет. Говорят, что она тоже будет задержана. Она живет с мамой, у нее мама старенькая. Мама не могла ей дозвониться. И она вынуждена была убежать. А так у нас охрана есть внутренняя, вот эта Росгвардия.

Пациенты тоже переживают. В ту пятницу нам разрешили выписывать, мы начали, потом выписку приостановили. Выписались 28 женщин. Они жаловались, звонили постоянно.

У нас заболевших нет. А по больнице всего 52 пациента заболевших. Самый сейчас у нас такой очаг — терапия. Хирургия — получше, оттуда с температурой перевозят в инфекционную. Из врачей есть несколько заболевших, говорят. Заведующий реанимацией, потом — заведующий моргом. Говорят, что анализ пришел как будто бы отрицательный, но он был тяжеленький. Ревматология — тоже врачи болеют. Хирургия — тоже. Врачи пьют лекарства какие у них есть и все равно продолжают работу. Потому что некому нас заменить.

Если бы я знала, я бы все равно вышла на работу. Конечно, я хоть подготовилась бы. У нас некуда деваться, мы ж не имеем права, мы же по графику выходим. Получается, во-первых, мне был бы прогул. Но вообще я бы подвела девочек, если бы ушла.