В 2018 году с помощью технологии распознавания лиц британские спецслужбы идентифицировали двух офицеров ГРУ, которые применили химическое оружие в отношении отца и дочери Скрипалей. А в 2020 мэр Собянин заявил, что московская полиция использует систему распознавания лиц для контроля за «изоляцией» китайцев во время эпидемии коронавируса. В мире нет единого юридического стандарта применения технологии распознавания лиц. Тем интереснее, с какими проблемами сталкиваются страны, которые внедряют Face-ID.
Александр Титов
Как это работает?
Технология распознавания лиц использует искусственный интеллект, чтобы сопоставить биометрические данные с фото или видео. Процесс состоит из двух этапов — распознавания лица и его идентификации. Сначала алгоритм анализирует видеопоток с камеры, для определения характеристик лица, отличающих одного человека от другого. Компьютер анализирует все изображение и сводит его к композиции линий, краев и углов, чтобы определять одного и того же человека при разном освещении, мимике и других условиях.
Следующий этап — идентификация человека. Для этого его лицо необходимо сравнить с имеющейся базой, в которой уже есть фотографии лиц с привязанными к ним анкетами.
Отсутствие правовой базы и прозрачности
Александр Титов
Как устроен баланс между мерами безопасности и правами человека, каждая страна решает для себя самостоятельно. Эти решения вызывают массу вопросов у правозащитников.
В марте 2019 года Министерство внутренних дел Кыргызстана заключило договор с CEIEC — китайской корпорацией, которая экспортирует и импортирует электронику. CEIEC поставляет за границу военное оборудование и системы общественной безопасности. Кыргызстану компания предоставила техническое и программное обеспечение бесплатно, несмотря на то, что сама CEIEC вложила в это более пяти миллионов долларов.
Вскоре после заключения договора между Кыргызстаном и китайской компанией, группа правозащитников и гражданских активистов «Комитет гражданского контроля» выразила протест против «явной незаконности действий МВД и правительства».
Во-первых, внедрение камер наблюдения, снабженных технологией распознавания лиц, не обсуждалось с общественностью Кыргызстана. Во-вторых, в стране нет достаточной законодательной базы для использования таких камер. В-третьих, нет информации, чьи лица будут поддаваться обработке: только тех, кого разыскивают, или всех подряд?
Невозможно не обращать внимание и на тот факт, что сама технология была создана и опробована в Китае на уйгурах — национальном меньшинстве, чьи права массово нарушаются в стране. Технология, которую теперь успешно экспортирует китайская CEIEC, и сформировалась из наблюдения за уйгурами.
Подробнее о том, как технология распознавания лиц внедряется в Кыргызстане читайте в материале Kloop.kg.
Вторжение в частную жизнь
В столице Индии камеры наблюдения начали устанавливать, чтобы снизить уровня криминала. Делают это прямо в школах. Доступ к таким камерам имеют и родители учеников — через специальное приложение для телефона. Доступ разрешен дважды в день, по пять минут.
Директор одной из школ, в которой установлены такие камеры, доволен тем, как работает система. По его мнению, камеры помогают оперативно разобраться в школьных конфликтах, отследить моменты, связанные с кражами, а также восстановить обстоятельства несчастных случаев. И все бы ничего, но системой видеонаблюдения оказались недовольны некоторые учителя, которые считают это вторжением в их частную жизнь. По мнению психологов, и детей демотивирует сознание того, что за ними постоянно ведется наблюдение.
Подробнее — в материале Codastory.
Европейская практика
Благодаря деятельности Европейского суда по правам человека, юридическая практика и подходы в области правозащиты в Европе более-менее однородны. Восьмая статья Европейской конвенции по правам человека гарантирует право на уважение частной и семейной жизни. В решении по делу «Риис против Соединенного Королевства» ЕСПЧ определил это обязательство государства в этом вопросе.
Ограничения права на уважение к частной жизни должны вводиться государством на основании закона (in accordance with the law), иметь легитимную цель (legitimate aim), быть необходимыми в демократическом обществе (necessary in a democratic society). Иными словами, каждое государство самостоятельно определяет пределы вмешательства, однако за ЕСПЧ остается право определять границы, за которые вмешательство не должно распространяться.
И, тем не менее, к распространению этой технологии в Европе относятся крайне настороженно. Венецианская комиссия за демократию через право пришла к выводу, что практика видеонаблюдения в общественных местах представляет угрозу основополагающим правам, то есть уважению частной жизни и свободе передвижения.
И наконец в январе этого года Еврокомиссия подготовила предложения по введению в ЕС временного запрета на использование систем распознавания лиц в общественных местах. Как сообщается в докладе Еврокомиссии, временное ограничение необходимо, чтобы в сообществе успели выработать меры, призванные исключить возможные юридические коллизии и потенциальные злоупотребления такими технологиями.
Журналисты и правозащитники пытаются привлечь к ней как можно больше внимания и начать широкий общественных диалог о новых границах приватности в сверхпрозрачном мире цифровых технологий. В рамках международного проекта Медиасети мы собрали несколько историй о том, как интеллектуальные системы слежки развиваются в разных странах — России, Украине, Кыргызстане и Индии.
Журналисты «Новой газеты» поговорили с авторами и редакторами этих материалов и выяснили, что в опыте этих стран есть достаточно много общего. Слушайте подкаст «Подозрительные лица. Как Москва, Киев, Бишкек и Нью-Дели строят инфраструктуру слежки за горожанами»
Слушайте на всех площадках<br>
Apple Podcasts
Google Podcasts
CastBox
Вконтакте
Яндекс.Музыка
При поддержке Медиасети
Спасибо, теперь на почту вам будут приходить письма лично от редакторов «Новой»