31 января в 11:00 у трех фигурантов «московского дела» — Егора Лесных, Максима Мартинцова и Александра Мыльникова — апелляция на приговор. В декабре Мещанский суд Москвы приговорил Лесных к 3 годам колонии, Мартинцова — к 2,5 годам, а Мыльникова — к 2 годам условно (из-за трех несовершеннолетних детей на иждивении). Всех их признали виновными в применении насилия к полицейским на акции протеста 27 июля. Лесных, Мартинцов и Мыльников вину не признали, они утверждают, что пытались помочь людям, которых на их глазах избивали правоохранители. Антифашист, донор и стрейтэджер Лесных ответил на вопросы специального корреспондента «Новой газеты» Ильи Азара из СИЗО. Он рассказал, что ни о чем не жалеет и считает свой поступок оправданным, главной проблемой России назвал пропаганду на телеканалах и похвалился, что привил сокамерникам любовь к чистоте.
— Почему ты вообще пошел 27 июля на акцию протеста? Как тебя затронула тема выборов в Мосгордуму?
— Накипело. Больше всего задела тема горящей Сибири, пожаров. Выборы — больше как побочная тема.
Но шанс упускать нельзя, если он есть. А шанс был, хоть и небольшой: если бы «игра» была честной и основных незарегистрированных кандидатов, лидеров оппозиции допустили бы до выборов. Начинать нужно с малого.
— На акции ты вступился за Ингу Кудрачеву и ее молодого человека Бориса. Ты же, наверное, помнил про «Болотное дело»? Почему не остался в стороне, понимая, чем это может грозить?
— В тот момент я ни о чем не думал. Внутри все поднялось бурей и обрушилось девятым валом. Просто хотел прекратить этот произвол, растащить эту «кашу малу». Про «Болотное дело» точно не помнил и был настроен никуда не ввязываться. Невеста предупреждала! Может, это «обостренное чувство справедливости» или еще что-то, не знаю. Действовать нужно было быстро!
Егор Лесных в зале Мещанского суда. Фото: Светлана Виданова / «Новая газета»
— Не жалеешь о том, что случилось? Если бы вернулся назад в 27 июля, как поступил?
— Поступил бы так же. Ни о чем не жалею. Считаю свой поступок оправданным. Не мы это начали. Если не отвечать на такой произвол и беспредел, то чего ждать в следующий раз?! Сегодня растоптали наши права и свободы, завтра отнимут жизнь. Когда дуболомы бездумно молотили [протестующих] резиновыми дубинками, то они или забыли, или не знали ни Конституцию РФ, ни Уголовный кодекс РФ, ни закон «О полиции».
— Что скажешь про потерпевших полицейских по своему делу?
—Про полицейских заметил, что они в большинстве своем из провинции. Там люди по-другому мыслят, о другом мечтают. Желаю им меньше терпеть и больше бывать за пределами своего маленького мирка.
Жалко ребят — так, будто это они за решеткой. С физической подготовкой — проблемы, с памятью — проблемы, зарплаты низкие. Оговорили себя на суде.
Хочу бесконечно повторять слова Антона Шило (солист группы «Кровосток» — прим. «Новой»):
«Никакой свободы врагам свободы — моя политика! В мусора берут после двух лет у психоаналитика».
— На суде ты сказал, что на акции не держал плакатов, потому что «в это не веришь». Что ты имел в виду? Почему?
— Я не верю в конкретные лозунги. Не кричу то, во что не верю, и не несу плакаты, которые мне не близки.
— Изменилось ли твое мнение после пикетов в защиту Павла Устинова, других фигурантов «московского дела»? Многих из них отпустили. Да и Ивана Голунова еще в июне во многом спасла общественная активность, в том числе уличная. Или думаешь, важнее что-то другое?
— Думаю, что общественный резонанс работает! Если бы не пикеты и журналисты, которые все освещают, мы бы уже сидели свои немалые сроки. Многих только поэтому отпустили! Когда вскрывается вся правда — рушатся абсурдные обвинения, и обвинители сдают позиции, дабы не налажать еще больше.
Общественная активность крайне важна. Стоит выходить на улицы, ходить в суды, показывая свою поддержку, — это и есть гражданское общество. Важно хоть что-то делать, а не только говорить! От разговоров ничего не меняется. Либо предлагай что-то конкретное, либо помалкивай. Балаболов хватает на «Первом канале», «России» и НТВ.
— Ты очень часто ездил в Волжский, помогал маме, пропадал на строящейся даче. Почему? Твои близкие и друзья говорят, что ты уехал в Москву по большому счету только из-за денег. Далеко не все так привязаны к малой родине. Чем тебе так нравится Волжский?
—Мне нравится мой город, я ведь вырос там. Помимо родителей и друзей, там остался островок уединения, тишины. Это я про дачу. Хочу достроить ее, чтобы жить можно было. В городе — не то. Слишком шумно и душно. Москва — кормушка, сюда все едут за «лучшей жизнью», но в итоге лишь зарабатывают деньги, а тратят на малой родине либо за границей.
Мать Егора Лесных. Фото: Алина Десятниченко, для «Новой газеты»
Большинство, как и я, вахтеры. Здесь зарабатываю, там улучшаю жилищные условия, возвращаю долги родителям. Возможностей и стабильности в Москве больше, но сам этот город мне не особо нравится. Питер больше люблю, хотя жить там не смог бы. Не хватает солнца и душевной теплоты, гостеприимства малых городов.
— Почему ты не уехал из России после 27 июля? Неужели не понимал после первой волны арестов по «московскому делу», что тебя это тоже наверняка коснется?
— А куда уезжать? Хорошо там, где нас нет :) Слишком погряз в московских делах, работа наметилась, а с деньгами туго было как раз. Не знаю, на что надеялся.
Я думал, что меня должны были опознать, еще когда жестко задержали [27 июля] после всех гуляний на Трубной площади. Видео же к делу приобщали. Меня уже знали, просто момент выжидали. Мы с [экс-фигурантом «московского дела» Валерием] Костенком в одном отделе тогда всю ночь ждали «решений сверху». В итоге — 10 тысяч штрафа.
А дальше — «русская рулетка». Как я уже говорил, я не чувствую себя виновным в совершенном преступлении по статье 318 часть 1 УК РФ. Общество должно сделать выводы. На суд и справедливость приговора надежды нет.
Конституция — филькина грамота. Все только одну статью признают — 51-ю.
— Расскажи про свою антифашистскую молодость. Почему ты участвовал в том движе?
— Все началось с музыки, с панк-рока, а точнее с поп-панка. Слушали музыку, добывали новые записи, интересовались. Затем все переросло в нечто большее, мы закопались в этом с головой. Само собой, это подразумевало автоматически и причастность к антифашистскому движению. Тогда ты либо «фа», либо «антифа». Аполитов никто не любил и ни во что не ставил.
Это было время футбольных фанатов. Они все были правых взглядов, оттуда много «бонов» (так неуважительно называют неонацистов, националистов— прим. «Новой») пошло. Раздражали очень, сами нарывались. Мы давали отпор.
— Ты организовывал концерты, помогал бездомным, боролся с неонацистами. И делал все это не ради денег, конечно. В чем была мотивация?
— Организация концертов — это было самое интересное в плане движухи. Общались с ребятами из разных городов, звали к нам выступать. Тогда я уже был убежденным стрейтэджером (представитель панк-культуры straight edge, проповедующей отказ от наркотиков, алкоголя и табака — прим. «Новой»). Мне многое с детства не нравилось. Культуру потребления презираю. Дым сигаретный с детства не терплю, когда еще дед в окно кухонное курил, и весь дым от «Примы» в квартиру тянуло. Это был мой личный антифашизм :)
Стали собираться и делать что-то — в те годы море было по колено. Затем организовали по воскресеньям ФНБ (Food not bombs, волонтерская инициатива по раздаче еды бездомным — прим. «Новой»). Мы каждую неделю 2 года без перерывов делали эту акцию, пока запал совсем не пропал.
Нацики любили совать свое жало на эти акции. Один раз всю основу фанатской фирмы привезли, а там уже взрослые и подготовленные бойцы были. Но обычно все нормально заканчивалось, ведь в Волжском все тихо. Всего пара серьезных побоищ была.
После концертов начали делать фестиваль ежегодный «Все вместе», чтобы собрать всех друзей в одном месте. Это был самый душевный провинциальный фестиваль в России. Мы всегда попадали на деньги, всегда были потом в минусе и все скидывались.
— Почему вообще вы с друзьями решили пытаться сделать Волжский лучше, а не уехать в Москву или еще куда подальше, где больше всего, в том числе и того, чего вам не хватало?
— В Волжском своя атмосфера. Город маленький, примечательного мало. Зато люди интересные, открытые! Никто не стремился в Москву тогда. Скорее, наоборот, все хотели в Волжский съездить — один наш друг из Саратова переехал к нам и обосновался насовсем.
Родной город Егора — Волжский. Фото: Алина Десятниченко, для «Новой газеты»
Интереснее было в малом городе движ организовывать, пытаться менять что-то. В Москве такой атмосферы, как в Волжском, никогда не было. Не было такого единства, как в Волжском, Кирове или в Беларуси.
— Если в 2000-х большой проблемой, с которой нужно было бороться (в том числе потому, что не боролась власть), были «боны», то с чем сейчас нужно бороться?
— Сейчас, как мне кажется, основной проблемой стала пропаганда, «оболванивание народа». Сейчас все забыли про «бонов», так как время меняется, мода меняется.
Прежние «боны» — это нынешняя Росгвардия.
Они [ее бойцы] тоже ничем не интересуются, вершков нахватались и идут «за царя», «за отечество»! Хотя, может, за стабильными окладами, служебным жильем, ранней пенсией. Сделка с совестью.
— Тебе понравился заголовок статьи в «Новой газете» про тебя — «Антифашист в рыцарских доспехах»? Или слишком пафосно? :)
— Немного пафосным показался. Мне вообще не нравится, что меня «героем» сделали. Плакаты такие были, друзья с ними стояли в пикете. Это, конечно, круто все, надо внимание граждан привлекать к проблеме, но немного лицемерно, как мне кажется. Люди, которые в пикетах стоят и шум в интернете поднимают, обсуждают в блогах все это, — больше для страны делают, чем мы. Мы всего лишь хотели остановить насилие со стороны этих «псов системы».
Мне бы больше понравился заголовок True till death по SXE-тематике (имеется в виду straight edge —прим. «Новой»).
— Мне показалось, когда я был в Волжском, что твои друзья, такие активные в молодости, «потерялись» сейчас, не знают, к чему приложить свои усилия, не видят смысла в какой-либо общественной жизни. Это так? И как с этим у тебя?
— Может быть, и так, я не знаю. Душевных разговоров у нас давно не было. Последнее время я вообще не успевал с ними встретиться, когда приезжал в Волжский. Домашние дела, дача, родня в деревне. Всего не успеть.
Друзья Егора Лесных. Фото: Алина Десятниченко, для «Новой газеты»
Клуб Marks (его открывал в Волжском Лесных с друзьями—прим. «Новой») закрылся, делать стало совсем нечего, а с учетом возраста — совсем не понятно, чем дальше заниматься. Взрослеем, осторожничаем. Я еще тогда, в 23–25 лет, «потерялся», поэтому решил донором стать, чтобы совсем ущербным себя не чувствовать. Затем сортировкой и сдачей вторсырья увлекся.
А по улице с плакатами ходить у нас никогда желания не было. :)
— Ты вообще называешь себя левым в политическом смысле? Какие у тебя политические убеждения?
— Скорее да. Точно не могу ответить, много нюансов. Мне больше близка система устройства общества, как в романе Хаксли «Остров». Еще лет в 17–18 я прочитал книгу Гарленда «Пляж», но там все печально. На «Острове» немного по-другому, это вроде анархо-коммунизм. Но я не изучал подробно разные виды госустройства. Могу сказать лишь, что хочу жить, как в Дании, Норвегии, Финляндии, и чтобы был безусловный доход от продажи природных ресурсов, как в арабских странах. Такие [политические] убеждения.
А личные убеждения — быть вне системы потребления, минимизировать свой экослед. Честно говоря, проблемы экологии и прав животных меня даже больше беспокоят, чем проблемы соблюдения прав человека. Хотя начать нужно именно с прав человека и соблюдения Конституции РФ.
— Твой отец говорил мне, что был за Путина (да и мама, мне показалось, тоже), и вы часто спорили, но сейчас, конечно, он свое мнение изменил. Как думаешь, люди в России начнут думать сами, только если их близких посадят ни за что?
— Однажды мы даже поссорились после Нового года в гостях у родственников на эту тему. У старшего поколения одна песня: «Лишь бы не было войны». С кем? Против кого? Головы им задурили. Я еще из ИВС писал родителям, чтобы выкинули телевизор, перестали смотреть этот бред и включили головы. Но им пофиг, и бодаться бесполезно.
Отец Егор Лесных. Фото: Алина Десятниченко, для «Новой газеты»
Даже мое заключение-злоключение их не мотивирует.
Вся надежда на молодое поколение, дети должны учить родителей искать интересное на просторах интернета, а не жрать ту баланду, которой их кормят по телевизору. Он реально отупляет.
— Что ты думаешь о новой солидарности, которая вдруг возникла в Москве, России. Ты ожидал такого?
— Скорее нет, чем да. Меня удивляет, как много людей продолжают выходить на пикеты, стараются привлечь внимание к проблеме. Много музыкантов откликнулось, журналистов. Все пытались не молчать, и неважно, что по щелчку все не сработает. Но Голунова же вытащили?! Устинова… Есть шанс расковырять «осиное гнездо».
Лучше суета и шум вокруг, чем тихий ужас и замалчивание проблем.
«На молчание знак не согласился!»
— Noize MC прислал тебе открытку, Face записал видео, где собирает тебе передачу, Оксимирон и Шило приходили к тебе на суд. Рэп — это круто?
— Рэп — это круто! :) Это все мои старые друзья, хоть они и не знали об этом. Давно слежу за их творчеством. Отношение к «Фэйсу» развернулось на 180 градусов после того, как он «раздуплился». Очень приятно, что они не остались в стороне. Спасибо, ребята!
Особый респект «Нойзу» за «Детей космонавтов». До кучи хотелось бы узнать отношение к ситуации у ГРОТ и KillaGramm. Такой рэп мне по вкусу.
— Будешь организовывать концерты рэперов, когда выйдешь?
— Я могу организовать все что угодно. Всегда любил этим заниматься! Было бы кого звать. Я как-то уже позвал в Москву [группу] «Полтора землекопа», а они потом с правыми начали тусить и исчезли с горизонта. Ошибочка вышла. Обязательно организую совместное чаепитие с группой «Кровосток» и всеми желающими! :)
— Как думаешь, почему кого-то отпустили, а вас с Максимом Мартинцовым — нет?
— [Отпустили, потому что] побоялись шумихи, резонанса. Вот у Саши Мыльникова не было особой позиции, но есть трое маленьких детей и ипотека. Я уже сам хотел предложить его годик к своему сроку прибавить, если бы ему реального дали. Но все обошлось, к счастью! Совсем лютовать не стали! :)
А у меня «нет устойчивых социальных связей» (цитата с судебного процесса — прим. «Новой»): не женат, нет московской прописки, нет официальной работы. Личные характеристики не учитываются.
Хотя я Иисус в сравнении с росгвардейцами.
— Расскажи про сокамерников. С кем сидишь? Удается передать им свои убеждения? Всех уже стрейтэджерами сделал?
— Почти так! :) Аха-ха. Спасибо за кипиш ОНК и отдельно [бывшему члену ОНК, ныне сотруднице ФСИН] Анне Каретниковой! Сделали-таки. Меня 5 раз переводили, и последняя камера, где не курят, почти все на спорте. Убеждения, может, и не передать, но любовь к чистоте привил! Стало лучше, чем на «панк-вписке» :) Чище! Порядок есть, уборка ежедневно, все почти четко. В семье, конечно, не без урода, но мы работаем над этим.
Про сокамерников не буду. Лучше промолчу, чтобы не ухудшить [их] положение. Компания вполне приятная, сносная. Можно и обсудить что-то. Все не доверяют ВВП и действующему правительству. Половина уж точно сидит ни за что. Могли бы и не сидеть, если бы система иначе работала, но у нас сначала сажают, потом уже ищут, за что.
— Есть ли какие-то проблемы в СИЗО? Как, например, там живется вегетарианцу (хотя я так и не понял, почему твоя мама говорила, что ты в Волжском ешь ее котлетки)?
— Были проблемы со свежим воздухом — но мы их решили. Сейчас кормят не очень, до нового года было вкуснее. Вегетарианцу живется не очень. На казенных харчах не протянуть. Тюрьма — такое место, где лучше вообще не болеть, поэтому и кушать нужно вкусное и полезное. А вкусное и полезное с воли заносят либо в магазине в СИЗО покупать. А купить на что? Спасибо, что содержите меня!
Так можно и вегетарианцем, и даже веганом тут оставаться, но на все нужны немалые средства. Про мамины котлетки — отдельная тема: когда я бываю у нее, то ем, что дают, не возникаю и не диктую свою кухню. А самому готовить некогда!
— Расскажи, как решился сделать предложение Даше (Блиновой — гражданской жене)?
— Предложение обсуждалось еще в ИВС, мало ли — может, это характеристику улучшит. Гражданский брак в РФ не котируется, и свидания с такой «женой» не дают. Что еще делать?
Не так все представлялось нам. Я хотел это сделать на отдыхе, где-нибудь в Индии, на Шри-Ланке, но не в СИЗО. Теперь же приходится действовать иначе. Когда выйду — переиграем все по-настоящему, романтично, как она хочет! :)
Дарья, девушка Егора. Фото: Светлана Виданова / «Новая газета»
— Не было сомнений?
— Сомнений нет уже давно. Еще в первые три месяца понял, что женюсь на этой блондинке! Так об этом Волосатому (другу) и сказал. Когда он возле входа в Marks спросил, кто это, я ответил: «Девушка, на которой я женюсь». Так вот самонадеянно и дерзко.
— Сам придумал сделать кольцо из фольги? Или [экс-фигурант «московского дела» Алексей] Миняйло посоветовал? Очень похоже на него :)
— У Лехи был целый план, а у меня — целый сухпаек! Шоколадок не было, фольги, соответственно, тоже. Но крышечка от каши вполне подошла. Я делал кольцо в час ночи после очередного суда. Кольцо с воли не тот шарм. Решили все по DIY (философия «сделай сам» — прим. «Новой») слепить моими руками.
— Даша рассказывала, что ей кажется, что свадьбу специально затягивают. Тоже чувствуешь это?
— Как я понял из последнего письма, устное ходатайство «не считается». То ли они потеряли бумагу, то ли ее не было. Все запутано. Если что, то всегда в колонии можно доделать недоделанное. Даше виднее. Я уже запутался, кому какие ходатайства писать.
— Чем тебе понравилась Даша? Ожидал ли ты такой поддержки от нее сейчас?
— Это долгая история. Сложно рассказать все понятным языком. У нее была грусть во взгляде, и я решил ее взбодрить. Она у меня натуральная вся такая, цветочек с волжских полей.
Поддержку ожидал — натуру ее знаю. Она своего не отпустит. Я свой для нее — она моя росомаха!
— Скучаешь по котам (у Егора и Даши живут два рыжих кота)?
— Еще как. Люблю этих засранцев. Жалко, что так мало места дома, и даже котам тесно. Виню себя, как «родителя», что не могу обеспечить даже котов. Про детей пока промолчу.
Фото: Светлана Виданова / «Новая газета»
— Ты был на суде в футболке со статьями Конституции. Слышал уже, что Путин решил ее поменять в режиме спецоперации? Как относишься к тому, что он, может, будет править вечно?
— Еще Путин говорил, что так важно соблюдать главный закон страны, а за слова нужно отвечать! Не хотелось бы повторения истории, как в фильме «Смерть Сталина». Власть должна быть сменяемой. Надоели феодальный строй, самодержавие.
— Твоя девушка сказала, что «московское дело» сделает многих правозащитниками. А тебя? Когда окажешься на свободе, чем будешь заниматься? Может, политикой?
— Я не знаю, кем я буду, где я буду и как я буду. Правозащитником — однозначно, но вряд ли это будет моим основным занятием. Школа [тут] хорошая, опыт уже приобрел. Жаль только, законы не работают.
Политиком мне стать нереально при всем желании. «Нет устойчивых социальных связей» :) Политика слишком грязное дело. В этой стране в ней можно только замараться.
— Или ремонтом? Кстати, расскажи, чем тебя так увлекает это дело?
— Лучше современным ремонтом, по новым технологиям. С запасом на будущее. Мне нравится делать все четко по плану, не переделывая начатое без конца. Лучше один раз хорошо на десятилетия. Однако это стоит денег, а я с простыми людьми работаю. Не нашел пока свою нишу.
— Ты любишь путешествовать, вы собирались с Дашей заниматься турбизнесом. Куда хочешь поехать в следующее путешествие и почему туда?
— Мне нравится уезжать подальше от цивилизации. Очень ценю человеческую простоту и доброту. Одна из любимых стран — Таиланд. Говорят, в Индии та же самая атмосфера и немного дешевле. У нас было очень много интересных ситуаций в полнейшей жопе типа Мьянмы или Вьетнама, но всегда все хорошо заканчивалось. Хороших людей везде хватает, даже в СИЗО. :)
Фотографии пары из отпусков. Фото: Светлана Виданова / «Новая газета»
— Из России после выхода на свободу не уедешь? Что для тебя, кстати, патриотизм?
— Не знаю пока. Сразу точно не уеду, а дальше — по обстановке. У меня еще дача не достроена, много дел. Все здесь, сложно взять и уехать. Патриотизм для меня — это любовь к родине, к природе, к семье. У меня сильного желания «валить» нет, есть огромное желание жить в России не хуже, чем в развитых странах ЕС. Притом что у нас все для этого есть, если убрать всех тупых и жадных хранителей нала в обувных коробках и счетов в офшорах.
— Твой «подельник» Мартинцов сказал в последнем слове: «Если нас забудут, мы пропадем». Согласен? Я слышал, что писем стало не так много приходить...
— Согласен. Если не будет внимания к нам — нас тут «живьем похоронят». Человек в системе хуже скота. Всем пофиг на твои условия, твои проблемы и твою правду. Система убивает в человеке все человеческое. Частичку души мы точно здесь потеряем, ну а дальше — как себя настроить! :) Везде можно жить.
Писем последнее время не так много, но и этого количества хватает. Я еле успеваю отвечать. А еще ведь и остальное успевать надо: читать, учить язык, историю.
— Знаю, ты просил прислать тебе в СИЗО книгу о Франциске Ассизском, «Фауста», Милля «К свободе», «Молекулярную биологию гена», «Дом правительства», Homo deus Харари. Такой странный набор. Почему именно эти книги?
— Случайный выбор. Читаю книгу: вижу отсылку и хочу и эту книгу прочитать. «Дом правительства» начал читать по совету людей по переписке. Харари сокамернику прислали. Очень интересная критическая история! «Фауста» давно хотел прочитать, про «Молекулярную биологию» из книги «Искусство оскорблять» [Невзорова] узнал. А про Милля — из книги «Тренировочная зона» Пола Уэйда. Читаю много :)
— Что ты уже прочитал? Какие впечатления, мысли?
— «Как выжить в современной тюрьме» Стаса Симонова — хорошая книга, пособие для тех, кто «заезжает». Лучше читать еще в ИВС или даже на воле. Хотя она устарела лет на 10 уже, и многое поменялось, но в целом картина отражена. Прикольное чтиво на один день.
Невзорова быстро проглотил, очень понравилось! Идеальная работа публициста.
«Мужчины с Марса, женщины с Венеры. Новая версия» Джона Грэя дочитываю. Мыслей куча. Грэя Даше отдам, ей обязательно нужно прочитать в ближайшее время :) Там про гормоны и их влияние.
— Нойз написал тебе в открытке: «Пусть двадцатые принесут нам прекрасное, светлое будущее наконец». Ты веришь в это?
— Хочется верить.
Цифры красивые — правители старые.
Что они знают о жизни? Дорогу молодым! :) Верить же нужно во что-то, в самом деле. Точно не в «богов» (после Харари и Глебыча любой фанатик станет агностиком). Интересно, работает ли карма? В конце концов, можно верить в персональный ад, описанный в книге «Куда приводят мечты» :) «Думай позитивно, стакан всегда наполовину полон! Только не думай, что в стакане» (с).
— Любовь сильнее страха?
— Само собой. Ради чего вообще жить? Только она нас спасет! Правильно говорят растаманы с Ямайки, что Бог есть любовь. Другой катехизис нам не нужен. Осталось научиться возлюбить ближнего как самого себя. При условии, что вы себя любите! :) Страх — это непонимание того, что ждет впереди, но, как говорится в русской пословице, волков бояться — в лес не ходить.