— Что, мы кого-то ждем? — спросил подошедший к приятелям мужчина в синей куртке.

— Да, сейчас Ленин будет базарить, — ответили ему.

Разговор происходил вечером 12 января около входа в здание администрации президента Абхазии. 9 января ее при попустительстве полиции захватили несколько сотен протестующих во главе с полевым командиром ДНР Ахрой Авидзбой. Именно его приятели в шутку назвали Лениным.

Следующие три дня президента Абхазии Рауля Хаджимба и лидеров оппозиции пытался помирить прилетевший в Сухум зампред Совбеза Рашид Нургалиев. Верховный суд уже 10 января отменил прошедшие еще осенью и вызвавшие споры выборы президента, а 12 января ЦИК назначил новое голосование на 22 марта. Однако лидер оппозиции, отравленный весной депутат парламента Аслан Бжания, и его соратники требовали, чтобы Хаджимба ушел в отставку, но тот сделать это отказывался, пытаясь выторговать себе статус и. о. до весны.

Где-то в полшестого вечера к паре сотен человек, собравшихся у администрации, наконец вышел их Ленин. Он начал с того, что напомнил протестующим, что 13 января — важный для абхазов национальный праздник — День сотворения мира. «Завтра мы все просим Господа о том, чтобы наши корни не терялись, чтобы наши семьи разрастались. Но сегодня мы стоим здесь, и тот человек, который себя называет нашим братом, нас всех здесь держит, не дает возможности разойтись», —

Обращаясь к людям на русском языке (Авидзба последние годы живет в ДНР, да и многие абхазы даже между собой говорят на русском), он рассказал, что Хаджимба несколько часов назад обещал дать ответ о сложении полномочий, но так и не ответил.

«Если ответа нет, то мы сами пойдем к нему за ответом. Единственная просьба: я понимаю, что мы все наследники войны и имеем что-то дома, но ни в коем случае с собой ничего железного не берите, там наши братья. Если они имеют желание в нас стрельнуть, то у них столько патронов не будет никогда! У бога мертвых нет, поэтому никто сегодня не умрет», — продолжил Авидзба говорить спокойным тоном почти в полной тишине

Этот призыв брать штурмом резиденцию президента потонул в аплодисментах, а потом кто-то закричал Авидзба, чтобы часть людей оставили на защиту здания администрации.

— Никакой части не будем нигде оставлять! Придет он сюда — вернемся сюда. Если он будет скакать, то будем по Абхазии его искать везде, — жестко ответил полевой командир ДНР, и ему снова зааплодировали.

Закончив речь, Авидзба спустился по ступенькам вниз и, сопровождаемый несколькими близкими соратниками, быстрым шагом двинулся к резиденции Хаджимба по набережной. За ним потянулись остальные — их было не больше 300 человек.

— Мама, какой же он (Хаджимба. — Ред.) гад! Я знала это, но не думала, что настолько, — на ходу поделилась своими мыслями с матерью молодая женщина. Она явно негодовала, что президент по-прежнему отказывается уходить в отставку.

— У него просто страх, он загнан в угол, — ответила мать.

От администрации до резиденции быстрым шагом идти не меньше получаса. Шествие это никак не напоминало марш победителей. Не было ни одного флага, никто ничего не скандировал — изредка переговариваясь, мужчины в темных куртках и головных уборах (в Сухуме 12 января весь день лил дождь, но аккурат к выступлению Авидзбы закончился) шли по едва освещенным улицам. Водители проезжавших мимо машин не приветствовали протестующих клаксоном.

Несмотря на просьбу Авидзбы, у одного из протестующих я видел какую-то палку с острым набалдашником,

Ворота резиденции, конечно, оказались закрыты, но через решетку было видно, что внутри стоят несколько десятков сторонников Хаджимбы вместе с сотрудниками Государственной службы охраны. У последних в руках были автоматы Калашникова.

[object HTMLElement]

Протестующие встали около ворот, кто-то пытался их открыть, но основная масса людей вела себя спокойно, и штурма по несколько раз повторенной просьбе лидеров протеста никто не предпринимал. Людей становилось все больше, довольно быстро они заполнили все пространство перед воротами, почти перекрыв Кодорское шоссе (резиденция находится на выезде из города). В адрес вооруженной охраны президента и его сторонников постоянно неслись оскорбления, но, как известно, в Абхазии почти все друг друга знают, поэтому между двумя группами неминуемо началось общение.

[object HTMLElement]

[object HTMLElement]

— Мы же братья, пусти [внутрь] — не тронем, — говорил кто-то более вежливый.

Хаджимбисты на оскорбления почему-то не обижались, от решетки не отходили и что-то спокойно, даже виновато отвечали. «Он объясняет, что им сказали, что у нас автоматы и гранатометы, поэтому-то они с оружием нас и встретили», — перевел мне слова одного из защитников местный предприниматель Дмитрий.

[object HTMLElement]

Когда с момента начала осады прошло полчаса, к решетке забора подошел мужчина в обычной куртке и представился Денисом Хаджимбой, кровным братом президента,и сказал стоявшему напротив него пожилому абхазу (видимо, родственнику убитых в ноябре в Сухуме воров в законе — это событие стало катализатором протестов):

Он говорил так, будто обращался ко всем протестующим, хотя реально слышало человек пять, не больше.

Хаджимба рассказал, что накануне они поговорили с президентом в кругу семьи. «Мы все ему сказали вчера, все вопросы задали. Мы верим, что он нас послушает и сделает все как надо. Просто у политиков свои нюансы, братья», — объяснил он и добавил, что он шесть лет безработный, намекая, что сам никаких преференций от брата не получил.

— Молодцы. Как дальше будем? Сколько нам еще ждать? — ответил ему мужчина.

— Все уже сделано. Мы же тут все хотим с вами стоять — не по политическим [мотивам], но по ситуации с Шамбой и Авидзбой. Но мы не можем от брата отскочить, поймите нас. Все, кто дел натворили, отскочили. Мы его не можем бросить, — продолжал Хаджимба.

— Надо менять систему [управления], — решил кто-то сменить тему, но Хаджимба все время повторял одно и то же: «Мы же полемизировать о политике не будем сейчас. Мы все сделали, что должны были. Давайте дадим политикам время».

Ждать никто не хотел. Кто-то прочитал в телефоне, что в Сухум прибыл Владислав Сурков, советник президента России, отвечающий за Абхазию, и прокомментировал вслух, что сейчас тот все решит. (Официально прибытие Суркова на место событий так никто и не подтвердил. — Ред.)

[object HTMLElement]

Из резиденции выехала машина, из которой вышел Шамба, который, взяв в руки мегафон, зачитал текст заявления Хаджимбы о сложении с себя полномочий президента (позже он заявил, что сделал это «с целью недопущения дальнейшего противостояния в абхазском обществе, перенесшем много испытаний и трагедий»).

Все вскинули вверх руки и закричали «ура», несколько человек начали стрелять в воздух из пистолетов. Где-то в центре запустили фейерверк. Осада резиденции продолжалась в общей сложности не больше получаса. Праздновать оппозиционеры отправились обратно к администрации президента тем же путем — на шоссе к тому времени образовалась огромная пробка. Периодически победители видели в машинах знакомых, которые вылезали обниматься. «Вот это мужество! Молодцы», — похвалила молодых революционеров пожилая женщина из одной из машин.

— Мужики там достойные — остались с братом до конца, — говорил другу тот пожилой мужчина, который долго общался с братом Хаджимбы через решетку забора резиденции.

Вообще-то, Хаджимба совсем недавно, в начале сентября, победил на выборах и уходить в отставку уже через несколько месяцев, конечно, не планировал. Преимущество было шатким, но, тем не менее, 8 сентября во втором туре он набрал 47,38 % голосов, а его соперник от оппозиции Алхас Квициниа – 46,19 %.

Все бы ничего, но незадолго до выборов парламент дополнил избирательный бюллетень графой «против всех» (раньше неугодных кандидатов можно было зачеркивать), а формулировку статьи закона о втором туре оставил прежней (и весьма запутанной): «Избранным считается кандидат, получивший при повторном голосовании наибольшее число голосов избирателей… по отношению к другому кандидату, при условии, что число голосов, поданных за кандидата, больше числа голосов, поданных против него».

На сентябрьских выборах это привело к тому, что при добавлении каждому кандидату голосов «против всех» (их было более 6,4 %) оба кандидата получали меньше голосов «за» каждого из них, чем «против». Хотя за несколько дней до выборов Хаджимба и Квициниа (причем по предложению оппозиционера) подписали соглашение о том, что победителем будет тот, кто набрал простое большинство голосов,

«Да, оппозиция нарушила джентльменское соглашение, но ЦИК [признав результаты выборов] нарушил закон», — комментирует руководитель сухумского НКО «Центр гуманитарных программ» Лиана Кварчелия.

Квициниа подал иск о признании выборов недействительным, но суд 20 сентября встал на сторону Хаджимбы, который объявил себя победителем. «У нас суд в такой ситуации, как правило, не буквы закона придерживается, а политической конъюнктуры, — объясняет мне главный редактор сухумской газеты «Чегемская правда» Инал Хашиг. — Ведь после выборов оппозиция была настолько деморализована, что даже не смогла собрать людей возле суда».

На самом деле итогами первого срока правления Хаджимбы в республике мало кто был доволен, и набрать больше голосов, чем кандидату от оппозиции, ему удалось благодаря внезапному ослаблению противника. Лидер оппозиции и депутат парламента Аслан Бжания (он, кстати, проиграл Хаджимбе предыдущие выборы 2014 года) еще в середине апреля 2019 года внезапно почувствовал недомогание.

«Он чуть не умер, долгое время не мог говорить из-за проблем с дыхательной системой. Он не ходил, да и сейчас — только с палочкой. Отравление странное, методы явно не абхазские. Чтобы отравить тяжелыми металлами, надо же знать, как это сделать», — смеется Хашиг и отказывается предположить, кто это мог сделать. В оппозиции, конечно, многие кивают на президента как главного бенефициара отравления.

Полноценного сменщика для Бжания не нашлось — на выборы пошел его соратник Квициниа, но все независимые местные эксперты сходятся во мнении, что он к президентским выборам был попросту не готов. «Он хороший парень, но на дебатах в прямом эфире за два дня до выборов он даже косноязычному Хаджимбе уступил. Он ни про бюджет, ни про НДС толком не мог ничего сказать», — рассказывает Хашиг.

К тому же бывший президент Александр Анкваб (остается популярным политиком, но не может баллотироваться в президенты из-за возрастного ценза) выставил на выборы своего кандидата — Олега Аршбу, который в первом туре выборов набрал лишь на 0,3 % меньше коллеги по оппозиционному лагерю Квициниа. «Анкваб после первого тура начал выбивать себе премьерское кресло, и эти торги в какой-то момент вышли откровенно публичными. Люди как-то забыли, что не на базаре находятся. Когда они в последний момент за два дня до выборов объединились, то было уже поздно: народ выбрал из двух зол то, которое на этот момент меньше воняло. Хаджимбе просто не надо было суетиться», — говорит Хашиг.

Поскольку оппозиционеры не смогли даже организовать после поражения на выборах и в суде митинг, Хаджимба спокойно вступил в должность. Хотя эксперты утверждают, что он все равно не смог бы досидеть в кресле до конца срока, вряд ли кто-то мог предположить, что президент уйдет в отставку меньше чем через четыре месяца.

38-летнего Астамура Шамбу (Астика Гадаутского) и его ровесника Алхаса Авидзбу (Хасика). Убийство произошло днем на набережной в самом центре абхазской столицы (позже в больнице скончалась еще 22-летняя официантка Доминика Акиртава).

Шамба и Авидзба, во-первых, были членами известных и многочисленных семейств, а во-вторых, и сами были популярными в республике людьми. Местные рассказывают, что они боролись с «кутаисским» кланом и пытались оставить уходившие в Грузию финансовые потоки в Абхазии. «Они просто назывались ворами, но они бабушек через дорогу помогали переводить, сигарет не курили, алкоголь и наркотики не употребляли, в тюрьме не сидели. Их уважали, они народные были герои», — рассказывал мне предприниматель Дмитрий, возможно, немного преувеличивая.

«Злым гением» Хаджимбы стал двоюродный брат убитого Алхаса Авидзбы — Ахра. Известный полевой командир ДНР, руководитель интернациональной бригады «Пятнашка» вернулся домой разбираться. Ему и другим родственникам удалось добиться того, что 2 декабря были уволены глава МВД, генпрокурор Абхазии и их заместители.

Через две недели был задержан первый подозреваемый в убийстве «авторитетов» — Демур Ахалая, брат охранника президента Хаджимбы, а 30 декабря — и сам сотрудник охраны Дато Ахалая. Знал ли Хаджимба об убийстве, неясно, но Хашиг полагает, что вряд ли: «Охрана могла свои дела делать и в курс его не ставить. Он ведь на представление нового генпрокурора пришел с [Дато Ахалая], когда его брата уже арестовали. Если бы он знал, то, наверное бы, не приходил».

По мнению Лианы Кварчелия, общество «всколыхнуло» сочетание факторов: «У нас маленькая страна и крепкие родовые связи. Это не просто убийство криминальных авторитетов, это убийство родственника, соседа, друга. Поэтому есть те, которые возмущены, что убили их родственника, есть, конечно, и криминал, пострадавший в этих разборках, и есть общество, которое в ужасе от того, что люди, близкие к руководству, замешаны в криминале»

— Когда неэффективны институты, то люди обращаются к смотрящим и ворам в законе. Эта деградация [власти] приводит к тому, что реально сегодня решить проблему скромного гражданина могут именно такие люди, и, конечно, их авторитет вырос, и есть героизация, но в данном случае их убийство просто стало последней каплей.

Отставка главы МВД и генпрокурора, причастность близких к президенту людей к убийству на набережной Сухума окончательно ослабили Хаджимбу. 9 января Верховный суд Абхазии начал рассматривать апелляцию Квициниа на решение суда по его жалобе на легитимность выборов (он подал ее еще в октябре).

Главным застрельщиком протестов в этот день и стал Авидзба. Он повел людей, собравшихся у суда, к администрации президента, и днем они пробились внутрь, продавив защищавший здание спецназ (сопротивления он не оказывал). Полицейские, которые были на месте событий, стояли и смотрели, как захватывают здание.

В момент захвата администрации лидеры оппозиции были в суде. «Ахра Авидзба пришел туда к политикам и сказал: «Что вы тут сидите? Пойдемте к народу». Это потом уже они стали перехватывать пальму», — смеется Хашиг. Журналиста поразило, что для падения режима в этот раз понадобилось так мало ресурсов. «В 2004 году у нас тоже затянулись выборы, и тогда дело закончилось взятием президентского дворца, но тогда протестующих было тысяч 15, в 2014 году (когда власть захватывал уже Хаджимба — прим. «Новой») было 2–3 тысячи человек, а сейчас хватило несколько сотен человек», — говорит он.

По мнению бывшего депутата парламента и бывшего же соратника Хаджимбы Ахры Бжания, «такое бывает только в том случае, когда власть не пользуется авторитетом, ведь на популярное правительство вряд ли пойдут [силой]». Большая часть общества просто умыла руки и не мешала небольшой, но активной группе недовольных делать свое дело.

Хаджимба, покинувший администрацию до штурма, вроде бы решил бороться: перебрался в свою резиденцию на окраине Сухума и заявил, что «в случае необходимости примет меры по введению в стране чрезвычайного положения».

Но вводить его не стал, да и попытки отбить администрацию, которая превратилась в народный штаб революции, так и не произошло, а уже на следующий день, 10 января, Верховный суд признал осенние выборы недействительными. «Суд уже понял, где находится сила, вернее, что у власти уже нет силы, — говорит Хашиг и задумчиво добавляет:

К заявлениям Хаджимбы о том, что он будет оспаривать решение суда, мало кто отнесся всерьез. Еще 10 января стало понятно, что президент уйдет, — неясно было только когда. На следующий день утром я видел на набережной встречу двух абхазов, один из которых спросил другого: «Ну что, революция наша удалась?», после чего они обнялись и пошли на прогулку вдоль моря.

Хотя в прессе оппозиционеров, захвативших администрацию президента, обвиняли в том, что они вскрыли в администрации все кабинеты, разграбили их, украли символы государственной власти и даже забрали оружие, ситуация в революционном Сухуме была совершенно спокойной.

Мимо захваченной администрации шли, прогуливаясь, молодые мамы с колясками, на них дружелюбно смотрел с балкона здания мужчина и меланхолично грыз семечки, бросая шелуху вниз.

На верхних этажах и в глубине здания сидели депутаты парламента и лидеры оппозиции, обсуждали, совещались, решали, что делать, а по первому этажу люди ходили туда-обратно, казалось, без какой-либо цели, все постоянно встречали своих знакомых, обнимались и целовались.

— Все будет нормально! Главное, чтобы мы могли создать нормальное государство, за спиной уже 25 лет, — сказал мне бывший замминистра по туризму, тоже пришедший в администрацию.

В кабинетах на столах стояли забитые окурками пепельницы и пустые бутылки из-под алкогольных напитков — компьютеры, телевизоры и оргтехника была на месте. Тем не менее фотосъемку (даже на телефон) захватившие администрацию президента люди пытались пресекать (видимо, самовольно, потому что начальство старалось конфликты с журналистами сглаживать).

Когда я уже 12 января на третьем этаже решил сделать фотографию в кабинете пресс-секретаря Хаджимбы, туда

На поднятый им шум пришли еще двое протестующих — один из них для ускорения процесса удаления фото несильно ударил меня в грудь и обещал спустить с лестницы.

После того как меня выставили третий раз, пришлось общаться с оппозиционерами у входа в здание, где все эти дни дежурили десятки людей, периодически заходя внутрь погреться. Предприниматель Дмитрий, с которым я здесь и познакомился, признал, что кто-то из захвативших администрацию забрал деньги, золото и какое-то оружие, но, по его словам, большинство вернули. «Бедный народ с деревень приехал и увидел, как тут жировали, вот и не выдержали», — спокойно объяснил он.

Сам он голосовал за Хаджимбу еще на выборах в 2004 году, но быстро понял свою ошибку: «Он обманул всех! Люди поверили, что он преемник Ардзинбы (первого послевоенного президента Абхазии — прим. «Новой»), нашего идеала, и так он проскочил —

— Честно говоря, брат, я так разочаровался, что сидел дома у телевизора в стрессе… Но потом родственники пришли спросить с него, случился спонтанный захват, а потом и другие подтянулись. Потому что он достал уже всех — все громкие преступления сюда [в администрацию] тянутся, — рассказал Дмитрий. По его словам, исполнителей и заказчиков ноябрьского убийства в Сухуме нужно «сжечь, потом потушить и после этого заживо закопать».

Другой протестующий, сотрудник налоговой службы Алхас, тоже уверял меня, что больше всего недовольство Хаджимбой вызывал беспредел и беззаконие: «У нас при нем людей воровали постоянно, деньги вымогали каждый месяц. И убили именно тех, кто хотел это приостановить, а потом уже у народа кипение лопнуло».

— Да, но они из народа были, они даже сигарет не курили. Они больше делали, мне кажется, чем МВД, например, и вообще силовые структуры.

— У тех, кого убили, есть и братья, и односельчане, поэтому народ, увидев, что президент не может справиться с этой ситуацией, хотя даже в народе все знают, кто этими делами занимается, сказали ему: «Если ты не можешь, то иди, мы предъявим этим людям сами». Это было стихийно, лидеры оппозиции вообще другими делами занимались, — добавил друг Алхаса.

Большинство протестующих уверены, что власть при Хаджимбе занималась наркотическим бизнесом. «Поезжайте на кладбище! Там одна молодежь, начиная с 16–17 до 30 лет. Хватит! Мы не можем так больше жить, надо просто закрыть [для наркотиков] наши две границы с Грузией и Россией», — сказал мне пожилой мужчина.

— С этой проблемой так легко не справиться, — ответил я.

— Нет, в Абхазии все можно решить! Рыба воняет с головы, а не с хвоста.

Алхас из налоговой голосовал за Хаджимбу даже в 2014 году, но быстро разочаровался: «При [предыдущем президенте] Анквабе не было такого криминала, деньги доходили до места, а при Хаджимбе все иначе стало. За 5 лет три объекта строили инвестиционными деньгами, только одно здание сейчас сдали».

Первые дни после захвата администрации президента сторонники Хаджимбы еще пытались организовать какое-то сопротивление. Собирались они у филармонии (в трех кварталах от администрации), но уже к вечеру 11 января там оставалось не больше 20 человек, и настроение у них было подавленное. Разговаривать с журналистами они отказывались.

Когда в тот день представители оппозиции заявились на телеканал АГТРК (в соцсетях написали о «захвате телевидения»), туда быстро приехали и сторонники Хаджимбы на защиту. На месте выяснилось, что захвата не произошло, а они стали обсуждать, что не могут попасть к президенту.

— Все будет хорошо, — вдруг кто-то своим криком вмешивается в разговор.

— Ничего хорошего нет, но абхазы — народ сдержанный, и все будет спокойно, — заверил он меня.

Хаджимба ведь долго шел к президентскому посту — он трижды проиграл выборы (в 2004, 2009 и 2011 годах), прежде чем наконец победить в 2014-м. Его и выбрали-то, возможно, чтобы отблагодарить за упорство. Но реформ и перемен, которые он обещал, народ так и не дождался.

Его бывший соратник Ахра Бжания объясняет: «Когда ты идешь с программой реформ, то их надо делать, иначе происходит недовольство. А раз не получилось за 5 лет, то не надо еще раз пробовать, мы зрелые люди, и ему надо было прекращать». Все мои собеседники согласны, что за пять лет Хаджимба фактически ничего не сделал.

Пока относительно стабильное существование Абхазии (если не считать регулярной силовой смены власти) продолжает обеспечивать Россия:

«Тенденций к развитию бизнеса нет. Кредит если получаешь, то под грабительские 60–70 % годовых, а российских инвестиций при таком бардаке не будет», — говорит Хашиг. Западные компании не идут сюда из-за статуса непризнанной республики, продавать недвижимость иностранцам в Абхазии так и не разрешили и в ближайшее время не планируют.

Не решен и вопрос о добыче нефти в Гальском районе и на шельфе. Он завис, потому что многие выступают против: кто-то — по экологическим соображениям, а кто-то считает, что предложенные условия добычи невыгодны для Абхазии. «Если не сделать так, чтобы закон работал одинаково для всех, чтобы места получали не чьи-то племянники, а достойные люди, чтобы было понятно, откуда у человека джип, если он получает 7 тысяч в месяц, если само государство не будет работать, то нефть только помешает, и у нас будет то же самое, что в Сомали или Нигерии, а не то что в Норвегии», — говорит Ахра Бжания.

Журналист Хашиг напоминает, что Хаджимба неуникален: «У нас в реальности ни один президент толком ничего не делал. Ну, где-то асфальт положат, где-то водопровод проведут, и все счастливы. В основном президенты гордятся теми же школами и больницами, которые сделаны за счет российской финансовой помощи, и заслуги президента в этом нет, а все деньги, собираемые внутри Абхазии, уходят на зарплаты, да и то их не хватает». Хашиг рассказывает, что в республике все устали от постоянной смены персоналий, «которые ничего не могут изменить, а страна деградирует».

Во-первых, есть идея перераспределения полномочий в пользу парламента. «Сейчас президент делает что хочет. Над ним нет контроля, но при этом у него нет и репрессивного аппарата, поэтому получается какой-то уродец с телом 10 килограммом и головой 20 килограммов. Тело не выдерживает головы, и та каждый раз так или иначе падает», — считает Хашиг.

Другое требование гражданского общества — изменение избирательной системы на парламентских выборах. «Нужно вводить хотя бы смешанную систему и делать власть более подконтрольной обществу. Мажоритарная система приводит к тому, что в парламент попадают случайные люди или те, кто обслуживает власть. Должна быть партийная ответственность за то, что происходит», — считает Лиана Кварчелия из Центра гуманитарных программ.

Она уверена, что поменять избирательную систему под следующую парламентскую кампанию можно и нужно в эти два месяца до новых выборов президента, но журналист Хашиг сомневается, что это произойдет.

Еще когда Хаджимба держался за власть, 12 января, ЦИК назначил новые выборы президента Абхазии на 22 марта этого года. В этих выборах сможет принять участие и Бжания (если сможет по состоянию здоровья), и Квициниа (если захочет взять реванш), и даже Хаджимба, хотя его соратники уже заявили, что он этого делать не будет.

«Тут ни у кого нет идей, кризис политической системы заключается в том, что идеи если где-то и озвучиваются, то для красного словца, это ни к чему не обязывает. Не хватает общей дорожной карты для политического класса — что нужно делать. При такой раздробленности, при таком низком рейтинге каждого, кто бы ни пришел к власти, он обречен заниматься обороной, а когда ты находишься в осадном положении, то думаешь только о припасах», — говорит журналист.

Многие сомневаются, что если Бжания или Квициниа возглавят страну, то что-то реально изменится к лучшему. «При всей моей симпатии к ребятам из оппозиции они бы тоже не справились с той задачей, с которой Хаджимба не справился на этих выборах. И власть, и оппозиция декларируют одинаковую идеологию, они воспринимают государство как кормушку, не понимают, что надо и какое-то социальное и общественное благо принести», — говорит Ахра Бжания. Он беспокоится, что сейчас ничего не изменится, «только шило на мыло поменяется». «Нужна поколенческая революция, мы, люди, которым под 60, все-таки из советской эпохи и мыслим определенными стереотипами, но уже оформилось за 25 лет другое поколение, которое получило хорошее образование и опыт работы в России и других странах», — говорит Ахра Бжания, который предлагает делать ставку на молодежь.

Самым известным представителем молодежи за последние месяцы в Абхазии стал тот самый полевой командир из ДНР Ахра Авидзба. В этом году ему исполняется только 34 года, а значит, в выборах президента он принять участия пока не сможет. Но, по словам Хашига, занять нишу министра внутренних дел вполне может.

Политические амбиции у него есть — в 2017 году он уже пробовал стать депутатом парламента, но неудачно. После революции с этим едва ли возникнут проблемы.

Вечером 12 января после отставки Хаджимбы он произнес сильную речь о народном единстве на крыльце захваченной администрации: «Хочу сказать вам огромное спасибо, что вы в очередной раз показали всему миру, что абхазский народ терпеливый, что он не идет на поводу у эмоций, а идет постепенно и пошагово. Не пролив ни капли крови, он добился того, что его услышали. Рауль Джумгович, у нас к вам нет никаких обид — единственное, что вы нас не слышали и не видели, а являлись 15 лет тем человеком, из-за которого мы разделялись. Я надеюсь, мы вылечимся от этого всего, потому что Абхазия едина. Наш народ — стержень в этой ручке, но есть и другие народы, которые дополняют его. Стержнем тоже можно писать, но почерк корявый, а цельной ручкой мы напишем красивую историю!»