15 лет за «джинсу»

Неэтично, но практично

История Владимира Шевченко менее известна в России по сравнению с уголовными делами других журналистов. Судят петербургского главреда не по политической статье, а по экономической (163-я, ч. 3, п. б УК РФ) — по сути, за попытку заработать на публикации пресс-релизов и лояльность к банку. Но судят со всей возможной строгостью.

Свой портал о банках Владимир создал в 2002 году.

«Первые годы зарабатывал как все — баннерами «Яндекса» и рекламой, — объясняет Шевченко в разговоре с «Новой». — До 2008-го сам звонил и предлагал размещение на сайте, потом уже мне начали звонить. Но затем портал banki.ru все это «съел». Их там 80 человек на сайте работает, а я один. И тогда мне пришлось завести раздел «пресс-релизы», где за плату стал публиковать присылаемые банками новости. Конечно, это предполагало лояльность к этим банкам и в остальных — редакционных материалах. А как иначе? Я не первый год в журналистике, понимаю правила игры». (Редакция «Новой» не разделяет представления Владимира Шевченко о стандартах в профессии. — Ред.)

На профессиональном жаргоне размещение текстов за деньги называют «джинсой» — неэтично, но законодательству не противоречит, и претензий к FinNews со стороны контролирующих органов не было.

«Банков в 2018-м (перед арестом Шевченко. — Ред.) в стране было более 500, а договоры у меня только с тремя, — объяснял обвиняемый на допросе в Василеостровском районном суде Петербурга. — Да, я наступал на горло собственной песне и про три эти банка не писал лишнего, но про остальные-то мог сообщать все, что с ними происходило».

Легче поймать хайп

Летом 2017-го у Шевченко появилась возможность заключить договор с Россельхозбанком. Войти в пул лояльных компании СМИ журналисту предложила знакомая — главный редактор портала TTFinance Татьяна Триндюк. На суде она сообщила, что включить FinNews в список для переговоров попросили в самом банке. Но сделка не состоялась. За 10 тысяч рублей в месяц Шевченко, как он говорит, со скрипом был готов публиковать новости банка, но когда пресс-служба попросила вдобавок убрать с сайта ранее вышедшие негативные тексты о РСХБ, Владимир отказался от сотрудничества.

«С 2002-го я успел поработать со многими банками, — продолжает Шевченко. — И никто прежде не ставил условие удалять уже опубликованные тексты, хотя про все я писал и позитив, и негатив. Я сейчас тайны не открою — на негативе легче поймать хайп, негатив лучше читается, он был нужен для привлечения аудитории».

Однако прокурор доказывает, что Шевченко в случае с Россельхозбанком специально размещал на сайте негативную информацию, чтобы потом вымогать у компании деньги за прекращение подобных публикаций.

Суд по ходатайству обвинения назначил экспертизы 12 текстов Шевченко, в которых упоминался Россельхозбанк. Специалисты Северо-Западного центра судебных экспертиз Минюста оценивали, выражал ли журналист в материалах мнение или выдавал факты, были они позитивной или негативной окраски.

«По большинству публикаций пришли заключения, что в них высказано мнение. В нескольких нашли утверждения, негативные. Но это были тексты об убытках банка за 2013–2017 годы, данные о которых я брал из открытых официальных источников, с сайта самого РСХБ», — уверяет Владимир.

При этом для экспертизы прокурор отобрал только критические тексты о Россельхозбанке, хотя были на сайте FinNews и хорошие новости — про новый офис, про рефинансирование кредитов. Владимир признает: «в негатив» у него получалось чаще и интереснее.

«Финансовый результат Россельхозбанка улучшился втрое и составил минус 12,3 млрд рублей. Расшифровываю: убытки банка сократились почти в три раза. Убытки, Карл!!!» — восклицал Шевченко на своем сайте в 2017-м. «Стоит ли физическим лицам покупать облигации Россельхозбанка и ВТБ? Нет, не стоит. Ни в коем случае. «Россельхозбанк назван одним из самых надежных банков. Это не соответствует действительности» — один из заголовков того же 2017-го.

Доставалось и лично Дмитрию Патрушеву — сыну главы российского Совбеза, восемь лет возглавлявшему правление банка (в мае 2018-го он стал министром сельского хозяйства и остался председателем наблюдательного совета как представитель РФ. — Авт.). По мнению Шевченко, именно Патрушев-младший, как «плохой руководитель», был виноват в «разорении» банка. Кроме того, Шевченко в своих публикациях вспомнил, что «Диссернет» нашел в кандидатской Патрушева-младшего немало заимствований.

Цена отсечения и меры пресечения

Спустя пару дней после появления этого текста Шевченко позвонила пресс-секретарь Россельхозбанка (это подтверждается распечаткой телефонных переговоров журналиста в феврале-марте 2018-го) и снова предложила обсудить сотрудничество. На переговоры в Петербург из столицы прибыла представительница РСХБ Мария Бетехтина, как позже выяснилось — представитель службы безопасности, бывший сотрудник полиции.

Их первая встреча состоялась 5 марта. Условия контракта обсуждали в ресторане недалеко от квартиры Шевченко на Васильевском острове, выпивали, шутили, успели поговорить не только про деньги, но и про личную жизнь.

Сторона обвинения считает, что в этот день Шевченко угрожал банку продолжить писать негатив в случае отказа сотрудничать. Однако на скрыто сделанной Бетехтиной аудиозаписи слышны следующие слова главреда: «Нет так нет. Я не обижусь. Мне все равно. Это не значит, что я прям завтра что-нибудь напишу. Отказались — и я пишу, пишу, пишу. Нет. Будет тема — напишу. Не будет темы — не буду писать. Если придется прождать полгода, то мне есть чем заняться. Я не обидчивый. То есть это не надо иметь в виду при принятии решения».

6 марта прошла вторая встреча для уточнения деталей. На ней Бетехтина в знак расположения подарила журналисту фирменные блокнот и ручку.

«Я предложил цену — 50 тысяч рублей в месяц за публикацию пресс-релизов, — вспоминает Шевченко. — Уже не хотел с ними связываться и решил, что это будет цена отсечения, они быстро откажутся и мы разойдемся. Но они согласились, я посчитал, что за такие деньги можно и поработать. Бетехтина попросила снять несколько вышедших текстов. Но я ничего не снял».

15 марта первые 600 тысяч поступили на счет ООО «Финньюс». В тот же день к главреду домой пришли с обыском, изъяли компьютеры и телефоны, доллары, доставшиеся жене в наследство, платежки других банков на суммы от 30 до 100 тыс. рублей. Владимира и его супругу Ирину увезли на допрос. Через несколько часов жену отпустили. А Шевченко по суду отправили в СИЗО.

Судья не стал либеральничать

За решеткой журналист провел один год и восемь месяцев.

Напомним, когда экс-министру обороны Анатолию Сердюкову предъявили обвинение в халатности, речь шла о 56 миллионах ущерба, но весь срок следствия, пока дело не закрыли по амнистии, он провел под подпиской о невыезде. Под домашним арестом дожидался вердикта бывший министр экономического развития Алексей Улюкаев, обвиненный в получении взятки в размере двух миллионов долларов.

А вот журналист, главный редактор калининградской газеты «Новые колеса» Игорь Рудников, которого, как и Шевченко, обвиняли по 163-й статье, больше полутора лет просидел в СИЗО. Следствие считало, что он вымогал 50 тысяч долларов у калининградского главы СК генерала Виктора Леденева. При этом обвинявшийся в пособничестве по тому же делу бывший заместитель полпреда по СЗФО Александр Дацышин оставался под домашним арестом. Суд в итоге переквалифицировал дело, вынес приговор по более мягкой статье «самоуправство», и оба фигуранта были отпущены на свободу в зале суда.

Шевченко за делом Рудникова следить не мог. Почти все время провел за решеткой. Начинал сидеть в Арсеналке (СИЗО-5), в августе 2019-го его перевели в новое здание изолятора. По пути забыли передать медицинские предписания и больше месяца журналист провел без лекарств, в том числе от хронических заболеваний. Только когда подключился петербургский омбудсмен Александр Шишлов обвиняемый смог снова получить необходимые медикаменты и осмотр у тюремного врача.

Неоднократно адвокаты Шевченко Александр Мелешко и Илья Манылов просили смягчить меру пресечения их подзащитному. Но судья раз за разом продлевал заключение в СИЗО.

Не те выводы экспертиз

Шевченко отпустили под домашний арест только в ноябре 2019-го. Судья пошел на смягчение меры пресечения после того, как пришли результаты психолого-лингвистической экспертизы аудиозаписей переговоров журналиста и представительницы банка. Их скрыто делала Мария Бетехтина.

Специалисты Северо-Западного центра судебных экспертиз (СЗЦСЭ) Минюста изучили аудиофайлы и не нашли в словах журналиста признаков угроз, вымогательства и иных манипуляций, они, наоборот, отметили дружеский характер бесед (эта экспертиза, кстати, была уже второй в деле Шевченко; первую, заказанную еще следователем, делали индивидуальные предприниматели из Калуги и обнаружили в словах журналиста скрытую угрозу в адрес банка. Однако это заключение суд признал недопустимым.— Авт.).

По сути, выводы экспертов СЗЦСЭ были настолько в пользу обвиняемого, что дело можно было закрывать с полным оправданием Шевченко. Однако прокурор усомнился в методах, которые использовали специалисты центра: три пары экспертов исследовали три аудиозаписи по отдельности, чего и просил суд с подачи самого прокурора. «А может быть, надо было все вместе изучать? И с учетом статей обвиняемого? Тогда бы и результат был другой?» — допытывался на заседании суда гособвинитель у приглашенных экспертов. Лингвисты и психологи отказывались строить гипотезы, но настаивали, что все делалось по стандартам Минюста.

К слову, те же эксперты СЗЦСЭ, анализировавшие переговоры Шевченко и Бетехтиной — лингвист Наталья Пикалева и психолог Анастасия Лаптева, — проводили экспертизу текста псковской журналистки Светланы Прокопьевой, обвиняемой в «оправдании терроризма». Но в том случае в полноте примененных госорганами методов прокуратура сомневаться не стала.

Как бы то ни было, судья Юрий Гершевский в декабре, не отменяя выводов петербургских специалистов, назначил еще одну экспертизу по делу Шевченко, на сей раз в Федеральном центре судебных экспертиз Минюста в Москве. Там лингвисты (не менее трех) коллегиально должны будут исследовать записи всех трех разговоров. Сколько это займет времени — большой вопрос. В Петербурге эксперты параллельно изучали по одной записи почти полгода.

«Мы видим обвинительный уклон в том, что суд дает стороне обвинения уже третью возможность провести экспертизу и найти доказательства виновности Шевченко, — рассуждает адвокат Шевченко Александр Мелешко. — В то же время сторона защиты который месяц просит провести техническую экспертизу и выяснить, на какое устройство записаны разговоры с Шевченко и как модифицировались фонограммы записей, однако никакого решения судом не принимается».

Его ошибка

В конце декабря 2019-го Владимир Шевченко обратился в ЕСПЧ с жалобой на неоправданную длительность и неподобающие условия содержания в СИЗО. Пока же продолжается процесс по обвинению в вымогательстве: 14 января в Горсуде Петербурга пройдут слушания по апелляции представителя банка о мере пресечения для Шевченко. Адвокат РСХБ хочет вернуть главреда в СИЗО.

По его словам, изначально в марте 2018-го речь шла о контракте с РСХБ только на один год. Это стоило бы банку 600 тысяч рублей. Тогда бы «вымогательство» потянуло только на «крупный» размер и суд бы вряд ли дал самую строгую меру пресечения. Шевченко подозревает, что Мария Бетехтина на второй день переговоров умышленно предложила продлить договор до двух лет — получилось уже 1,2 миллиона и «особо крупный» размер.

«Да, за 50 тысяч в месяц я согласился на их условия, но это была моя ошибка», — признается журналист.

По инкриминируемой статье ему грозит до 15 лет лишения свободы.