После двухмесячного затишья на северо-западе Сирии активизировались военные действия: в Идлибской провинции, последнем регионе страны, неподконтрольном сирийскому правительству, началось новое наступление сирийских и российских вооруженных сил. Наступлению предшествовало заявление президента Сирии Башара Асада о том, что «освобождение провинции Идлиб военными средствами не займет много времени, но сперва власти планируют дать возможность мирным жителям покинуть этот район». За этим заявлением не последовало, впрочем, никаких объявлений о гуманитарных коридорах, хотя в этом регионе на относительно небольшой территории сконцентрировано около четверти всего населения нынешней Сирии — более 3,5 миллионов человек.
Беженцы Идлиба вынуждены спать в палатках, но их на всех не хватает. Фото: Абдурахим А.
Накануне декабрьской операции, непосредственно перед наземным наступлением, резко возросла активность военной авиации (как сирийской, так и российской). Только за один день — 7 декабря — бомбардировкам подвергся 31 населенный пункт. 19 декабря официальные сирийские СМИ сообщили о начале нового наступления в Идлибе, после чего количество авиаударов и артобстрелов выросло еще больше.
А 20 декабря Россия и Китай как члены Совета Безопасности ООН наложили вето на прошедший голосование проект резолюции, позволявшей оказывать гуманитарную помощь гражданам Сирии, оказавшимся в безвыходной и страшной ситуации — в Идлибской западне. При этом количество людей, у которых в эту зиму не будет крыши над головой, воды, еды, элементарной медицинской помощи, усилиями Сирии и России будет только возрастать.
Ответы на 5 вопросов об Идлибе, которые вам стоит знать
Хунада аль-Харири
сирийская гражданская активистка, специально для «Новой»
1. Что происходит в Идлибе сейчас?
Последняя военная кампания в провинции Идлиб началась в начале ноября 2019 года, а к середине декабря она усилилась. Множество городов на юго-востоке сильно пострадало в результате кампании, в том числе Дер-Шарки, Дейр Аль-Гарби, Тель-Маннас, Аль-Хераки, Мааррат-эн-Нууман и Кафранбель, и это не полный список. Сильнее всего разрушения в Мааррат-эн-Нуумане.
2. Сколько людей пострадало (количество убитых и раненых?)
По информации Координационной группы реагирования (Response Coordination Group, RCG), с 1 ноября по 26 декабря погибло 252 мирных жителя, в том числе 79 детей. Количество раненых — 476 человек.
За этот же период RCG были задокументированы атаки российских военно-воздушных сил на 13 медицинских учреждений. Также в этом списке — 3 машины скорой помощи, 14 школ, 8 пекарен и 7 рынков. Список далеко не полный, так как авианалеты продолжаются.
3. Что с детьми?
По данным Детского фонда ООН (ЮНИСЕФ), более 500 детей было ранено или убито за первые девять месяцев этого года, и по меньшей мере 65 — убито или ранено только в декабре. Это не говоря о том, что дети в Идлибе уже много времени не доедают, не ходят в школу, не получают квалифицированную медицинскую помощь.
4. Какому количеству людей пришлось бежать к сирийско-турецкой границе?
В то самое время, когда в России люди готовились к празднованию Нового года, сирийцы в Идлибе были озабочены поиском хоть какой-то крыши над головой. В период с 1 ноября по 26 декабря 2019 года, Координационной группой реагирования было задокументировано перемещение свыше 216 000 человек из южной и юго-восточной части Идлиба, прибывших в более, чем 249 деревень, городов и лагерей для беженцев. Процесс документирования продолжается.
Вдобавок Россия при поддержке Китая уже в четырнадцатый раз с начала конфликта в Сирии наложила вето на резолюцию Совбеза ООН, заблокировав трансграничные поставки помощи из Турции и Ирака для миллионов мирных сирийцев. Ситуация усугубляется временем года: зимой в Сирии днем идут дожди и способствуют наводнениям, а ночью температура падает до нуля и ниже. Без крыши над головой, ослабленные недоеданием и отсутствием медпомощи, многие люди эту зиму просто не переживут.
5. А это все не фейк?
Если верить официальным российским новостям, в Сирии живут одни сплошные террористы. Это не так. За каждой из цифр, приводимых мной, стоит чья-то конкретная жизнь и история. Все эти люди хотели бы сидеть за праздничным столом и встречать Новый год, а не бежать от российских бомб. Россияне вложили много денег в войну в Сирии. Поэтому, мне кажется, они должны приложить немного больше усилий и разобраться, наконец, на что конкретно идут эти деньги.
___
Житель Сирии, ноябрь 2019. Фото: Абдурахим А.
Согласно официальным заявлениям Министерства обороны, российские вооруженные силы до сих пор продолжают в Сирии борьбу с запрещенным в РФ «Исламским государством». Однако, ИГ, для уничтожения которого Россия вступила в 2015-м году в сирийский конфликт, давно повержено. Причем в его разгроме основную роль сыграли курдские вооруженные формирования народной самообороны (YPG), поддержанные западной коалицией во главе с США. В Идлибе же ситуацию контролировали сирийские повстанческие образования и исламистские группировки, связанные с запрещенной в России «Джабхат ан-Нусрой» (сирийским отделением Аль-Каиды), как раз конфликтовавшей с «Исламским государством» (лидеры «Джабхат ан-Нусры» отказались присягнуть на верность Абу Бакру аль-Багдади, провозгласившему себя халифом ИГИЛ).
Самой значительной исламистской группировкой в данный момент в Идлибе является запрещенная в России «Хайят Тахрир аш-Шам» (очередная реинкарнация «Джабхат ан-Нусры»). Однако военные действия сирийские и российские военные ведут не только с боевиками этой группировки, но и с поддерживаемыми Турцией сирийскими повстанческими группировками, оппозиционными режиму Башара Асада силами. Эти группировки объединились в «Национальную армию» (известную также, как «Свободная сирийская армия»). Турция поддерживает сирийских повстанцев, преследуя различные цели. Так, на северо-востоке Сирии они помогали Турции в противостоянии с курдскими вооруженными формированиями народной самообороны, а в Идлибе — с радикальными исламистами «Хайят Тахрир аш-Шам».
Основное отличие Идлиба от других регионов страны, которые один за другим с помощью российских военных Башар Асада вновь взял под свой контроль, — это сконцентрированное на небольшой территории огромное население — от 3 до 4 миллионов человек. Большая часть из них — мирные сирийские граждане, бежавшие от войны в Сирии. Но значительно также и присутствие как радикальных исламистов, так и сирийских вооруженных повстанцев — с 2016 года сирийские власти переправляли их в Идлиб со всей страны. Происходило это при поддержке, а, скорее даже и по инициативе именно российской стороны. Учитывая эти реалии, Турция, выполняя свои обязательства по соглашению в рамках «астанинских переговоров» от сентября 2017 года, пыталась внедрить очень сложный механизм подавления радикальных исламистов в этом регионе, делая ставку не на боевые действия, чреватые огромными жертвами среди гражданского населения и новыми потоками беженцев, а на переговоры с менее радикальными вооруженными группами. Это позволяло Турции сохранять контроль за Идлибской провинцией и категорически противоречило интересам президента Сирии Башара Асада.
Сирийские беженцы. Фото: Фото: Абдурахим А.
Как и весной прошлого года, основным направлением для нынешнего, декабрьского, наступления сирийской армии, поддерживаемой российским союзником, стали населенные пункты, контроль за которыми обеспечивает контроль за стратегическим государственным шоссе, соединяющим Дамаск со вторым по важности городом страны — Алеппо. В этом смысле военная операция, проходившая в апреле-августе прошлого года и ставшая причиной огромных жертв среди мирных жителей (погибли 5262 человека, в том числе 246 детей), так и не достигла своей цели.
Но декабрьские авианалеты сработали гораздо эффективней и уже привели к беспрецедентному исходу гражданского населения вглубь Идлиба, к турецкой границе — местности, и без того переполненной беженцами.
Если за пять месяцев, с апреля по август прошлого года, внутри перемещенными лицами стали 400 000 человек, то
только за две недели в декабре, по данным Управления ООН по координации гуманитарных вопросов, «более 235 000 человек вынуждены были покинуть свои места обитания.
Многие из них бежали из Мааррата Ан-Нууман и других городов и деревень в <южной части Идлибской провинции>…, поскольку авиаудары все больше затрагивали их общины».
Во время ноябрьских обстрелов. Фото: Абдурахим А.
Район Мааррат Ан-Нууман с одноименным восьмидесятитысячным районным центром подвергся массированным бомбардировкам не случайно: Мааррат Ан-Нууман — крупный город, расположенный на той самой стратегической трассе Дамаск-Алеппо. Кстати, в 2016 году жители Мааррат Ан-Нуумана изгнали из города боевиков «Хайят Тахрир аш-Шам». А сегодня, по видео и фото свидетельствам отчетливо видно: уже через несколько дней после начала военной операции в еще не занятом сирийскими войсками городе практически не осталось целых зданий. Мишенями стали в том числе и гражданские объекты — дома, школы, мечети, пекарни. И что совершенно критично — в результате военных действий прекратила свое существование самая большая в Идлибской провинции больница, способная оказывать населению провинции не только экстренную хирургическую, но и многопрофильную помощь, в том числе, онкологическую.
Эта больница неоднократно становилась мишенью для обстрелов, в том числе со стороны сирийской и российской авиации. С 2018 года больница была включена в деконфликтный механизм ООН, в соответствии с которым координаты медицинских учреждений передаются воюющим сторонам с целью обезопасить их от обстрелов и авиаударов.
Однако, сирийские и российские военные игнорируют деконфликтный механизм ООН.
По данным фонда «Сирийское Американское Медицинское общество» с 2015 года, после вовлечения России в сирийский конфликт, частота нападений правительственных войск и из союзников на больницы, медицинские пункты и персонал удвоилась: с одного нападения каждые четыре дня до одного нападения каждые 29 часов. Именно российских военных напрямую обвинили в намеренном таргетировании больниц в Идлибе — этому было посвящено большое расследование «Нью Йорк Таймс».
Журналисты этого издания проанализировали рассказы и видеозаписи очевидцев, записи переговоров российских пилотов и журналы полетов, которые журналисты получили от анонимных источников. Министерство обороны и МИД России отрицали все обвинения, однако, еще в августе прошлого года Генеральный секретарь ООН учредил комиссию по расследованию атак, в том числе осуществляемых с воздуха, на объекты в Идлибе, включенные в деконфликтный механизм ООН.
Однако, гражданские объекты и, в первую очередь медицинские учреждения, продолжают подвергаться нападениям.
Последствия обстрела больницы в Кахе. Фото: Абдурахим А.
Так, 20 ноября был обстрелян лагерь для беженцев в населенном пункте Ках (Qah) вблизи сирийско-турецкой границы. До 20 ноября Ках считался относительно безопасным местом, в силу своей удаленности от зоны боевых действий. Но в тот день он подвергся обстрелу со стороны сирийских и российских вооруженных сил.
Две ракеты класса «земля-земля» с запрещенными международным правом кассетными боеприпасами разорвались в 25 метрах от местной больницы с родильным отделением.
Погибли 16 местных жителей (из них 3 женщины и 7 детей), а еще 63 человека получили ранения.
Всего за декабрь были обстреляны 13 больниц и медицинских учреждений: национальная больница в Мааррат Ан-Нууман, больница ас-Салам, больница Гадфа, больница Таль Меннис, больница Шнан, больница Киван в Тал Сафра. Центр здоровья в Мааррат Хурме. Больница Аль-Амаль в Таль Сафре. Национальная больница в Джиср аш-Шухур. Больницы в Кофранбиле, специализированная больница Удай в Сарагебе, медицинский центр в Джарджаназе, больница Аль-Уумума в Джабаль аз-Завья и больница Аль-Каах…
…В ходе декабрьского наступления прицельным обстрелам со стороны сирийских и российских военных подвергаются уже не только школы и больницы, но и основные дороги, по которым люди бегут от боевых действий. По сообщениям очевидцев, а также гуманитарных и медицинских неправительственных организаций, колонны беженцев, пытавшихся выехать из Мааррат ан-Нуумана по шоссе Дамаск-Алеппо, были неоднократно обстреляны как с земли, так и с воздуха. Эти обстрелы привели к тому, что люди стали передвигаться на машинах в ночное время с выключенными фарами, что привело к большому количеству аварий.
Последствия обстрела больницы в Кахе. Фото: Абдурахим А.
23 декабря по этому поводу офис генерального секретаря ООН Антониу Гутерриша сделал заявление: «Генеральный секретарь встревожен масштабами военной операции и извещен о нападениях на пути эвакуации гражданских лиц, пытающихся укрыться в безопасных местах. Генеральный секретарь напоминает всем сторонам <сирийского конфликта> об их обязательствах по защите гражданских лиц и обеспечению свободного и безопасного передвижения».
По просьбе «Новой газеты» ситуацию прокомментировал сирийский журналист и житель Мааррат ан-Нуумана Ханин аль-Сайид.
монолог сирийского журналиста<br>
«7 месяцев назад, после апрельского военного наступления сирийской армии на Идлиб, я вынужден был бежать из своего дома и нашел временное убежище на севере около турецкой границы. Но когда бежал я, был апрель, а сегодня — декабрь. И большинство из нынешних беженцев вынуждены спать на открытом воздухе, привязав одеяла между оливковыми деревьями. Ночью температура опускается до ноля и даже уходит в минус. Редкие счастливчики находят себе место в заброшенных зданиях, мечетях или палатках. Но здания переполнены, а палаток не хватает. Организации по оказанию гуманитарной помощи, местные советы и группы гражданской обороны уже не могут эффективно реагировать на такие масштабные перемещения населения.
Декабрьский кризис намного превышает все имеющиеся ресурсы помощи.
Гуманитарные организации документально подтвердили, что за последние несколько дней было перемещено более 220 тысяч человек. Они бежали в более чем 240 районов и городов в южном Идлибе.
К тому же сотни семей все еще находятся под обстрелом, поскольку группы добровольцев не могут обеспечить их эвакуацию. Воздушные силы Сирии и России совершили более 20 воздушных атак на дороги, по которым передвигаются машины беженцев. Это ужасно осложнило эвакуацию людей, а местами сделало ее невозможной.
Что касается ситуации на турецкой границе, то она на пределе. Лагеря беженцев больше не могут вместить в себя новых перемещенных лиц. Люди в лагерях живут в условиях почти бесчеловечных. Турция больше не разрешает въезд новым сирийским беженцам. По тем, кто пытается нелегально пересечь границу могут открыть огонь. Несколько людей убили только в этом месяцев, включая одну женщину. Ее чуть ли не в упор пристрелил турецкий жандарм. Кроме того, Турция приказала местным ополченцам, которых она поддерживает и которые контролируют Идлиб, подавлять протесты. На прошлой неделе несколько десятков беженцев пытались взять в осаду контрольно-пропускной пункт Баб-эль-Хава и добиться пропуска беженцев на турецкую стороны. Ополченцы, поддерживаемые Турцией, использовали слезоточивый газ для разгона демонстрантов…»
Спасибо, теперь на почту вам будут приходить письма лично от редакторов «Новой»